Когда Михаил Булгаков писал, что «рукописи не горят», он наверняка распространял это утверждение и на другие произведения искусства.
Вот в Вене, например, довелось обнаружить «фарфор, который не бьется».
…«Аугартен?! – мой новый знакомый по имени Дитрих, с которым мы только что познакомились в небольшом венском пивном ресторанчике, сморщился как от зубной боли. – Я должен взять ещё пива, прежде чем объясню свою реакцию, – сообщил он в ответ на моё упоминание о том, что я несколько часов провел на фарфоровой мануфактуре Аугартен, гордости Вены, да и всей Австрии. – Понимаете, – продолжил он, сделав глоток из высокого стакана, – влетел мне этот Аугартен в копеечку, оттого и вспоминать о нём радости мало. А всё началось с того, что в канун Рождества мы с дочкой отправились навестить мою бабушку, ей уже за девяносто, но правнучку свою пятилетнюю рада видеть всегда. А тут оказалось, что статуэтку из аугартенского фарфора она любит, похоже, не меньше.
За минувшие столетия экипажи мало изменились
Короче, бабушка так расстроилась, когда дочка, решив поиграть с этой фигуркой, уронила её на пол, что я подумал: врача вызывать придется. Статуэтку-то я видел сто раз – какая-то девица с голым плечиком, но знать не знал, что вещицу эту ей будущий мой дедушка подарил, когда предложение ей сделал. Пришлось мне отправиться на этот Аугартен, присмотреть что-нибудь похожее – вы же видели, там у них салон есть. Разглядываю осколки, думаю, какую фигурку выбрать. И здесь их сотрудница с улыбкой объявляет: у них хранятся формы всех изделий аж с 1718 года, и мою девицу с плечиком они берутся заново изготовить в лучшем виде. Когда счет выписывали, мне чуть дурно не сделалось. В этом салоне какая-нибудь простенькая масленка и та меньше сотни долларов не стоит, – сами, должно быть, убедились, – а тут статуэтка в 20 сантиметров... С другой стороны, и бабушке радость, и мне на душе спокойнее».
Расстройство Дитриха понять, конечно, можно, однако какими могут быть аугартенские цены, если это и сегодня – мануфактура, предприятие, где используется лишь ручной труд. Как и в момент основания производства Клаудиусом дю Пакье, когда девизом стало Manu factum est – «Сделано вручную». Произошло это в уже упомянутом Дитрихом 1718 году.
К тому времени разбитый в предыдущем веке подле берега Дуная роскошный парк ещё не стал общедоступным и служил для членов императорской фамилии и их гостей местом увеселений.
Мануфактура окружена одноимённым парком
В одном из строений и начали изготавливать роскошные сервизы, а затем и изящные фигурки из фарфора. Так называемую «привилегию» на это производство (по нынешним понятиям – лицензию) дю Пакье получил из рук самого кайзера Карла VI.
Позднее, в 1744 году, когда аугартенский фарфор обрёл достаточно широкую известность, эрцгерцогиня Мария Терезия, проявлявшая склонность к разного рода реформам, передала фабрику городским властям Вены. Это, по её мнению, должно было расширить круг «потребителей» изящной продукции.
В знак особого признания эрцгерцогиня повелела ставить на каждое изделие как часть фирменного знака герб Габсбургов – щит с двумя поперечными линиями и короной.
И мануфактура не осталась в долгу: Марии Терезии был преподнесен роскошный сервиз для одного из её охотничьих замков.
Фарфоровые мастерские знали периоды взлётов и падений, одно из которых пришлось на период после войны с Францией в начале XIX века. Однако знаменитый Венский конгресс 1815 года, на долгое время собравший в австрийской столице монархов стран-победительниц с их бесчисленными присными, вновь привлёк внимание к аугартенским вещицам и столовым сервизам.
Со своими свитами визиты на мануфактуру нанесли российский самодержец Александр I и прусский король. Вдохновленные этим мастера придумали «романтический» сервиз «Завтрак для двоих» – тонкий рисунок и золотой ободок на всех предметах.
От Венского конгресса начинается отсчёт более чем 30-летнего периода бидермейер, когда на декоративное искусство заметный отпечаток наложил стиль ампир.
Сервизы, вазочки, шкатулки…
На аугартенских сервизах начинают доминировать миниатюрные букетики, орнаменты из полевых цветов. Это импонировало тогдашним вкусам представителей среднего сословия, которым стало по карману приобретение венского фарфора.
Между тем относительно безоблачный период подходил к концу. Вторая половина XIX века помимо всего прочего была отмечена возникновением немалого числа фабрик фарфора в соседних странах, где ставка делалась на поточное производство.
Не выдержав конкуренции с «ширпотребом», в 1864 году венская мануфактура закрылась. Однако спустя несколько исторических эпох, уже после распада огромной Австро-венгерской империи, словно Феникс из пепла, аугартенская фабрика воскресла в 1923 году.
Выяснилось, что понятие «аугартенский фарфор» не забыто. Огромным спросом стали пользоваться и сервизы с изящными рисунками а-ля Антуан Ватто, и вазы с паутинкой цветочного орнамента (когда-то разработанного художниками Францем фон Ляйтнером и Александром Леве), и традиционные миниатюрные скульптуры, из которых некоторые состоятельные люди собирали целые коллекции.
Одна серия таких статуэток высотой от 10 до 23 сантиметров, выпускавшаяся с первой половины XVIII века, именовалась «Старинные венские фигуры». Это были стилизованные изображения столичных жителей того времени, в которых подчёркивалась их принадлежность к какой-либо профессии или к какому-то сословию.
Статуэтки, не подвластные времени
Появились «Охотник с собакой», «Шоколадница», «Продавщица колбас», «Цветочница», «Продавец угрей», «Девушка на коньках», «Крысолов». Вычурность форм, граничащая с сусальностью, вполне соответствовала стилю рококо.
Уже после второго рождения мастерских эта серия обогатилась выполненными почти в том же ключе ещё более миниатюрными «Экзотическими фигурами» – «Китаец», «Китаянка», «Китайский юноша с абажуром», «Мавр». Были серии «Лошади», «Охота», «Птицы», «Шахматы»...
Появившуюся в 20-е годы серию «Фигуры в стиле арт деко» и выполненные в том же, революционном для мануфактуры, стиле модерн вазы, заварные чайники, молочники, чашки разработали дизайнеры и художники Иозеф Хоффман, Михаэль Повольны и Франц Зюлов.
...Об истории и сегодняшнем дне знаменитых мастерских рассказывает Ханнелоре Фаульхубер, сама художница, освоившая здесь ремесло и затем многие годы расписывавшая аугартенский фарфор.
Ханнелоре Фаульхубер
По моей просьбе она посылает за ключом, чтобы открыть застеклённые стеллажи с лучшими образцами. Достает драгоценные супницы из императорского сервиза. В давние времена их делали обязательно с крышкой – иначе пока слуги несли второе по бесконечным дворцовым коридорам, суп бы остыл.
Вот прославленные статуэтки, пользовавшиеся спросом по всей Европе, вазы для цветов, молочники, шкатулки...
В стиле ампир и рококо
Тем временем фрау Ханнелоре сообщает, что основное сырьё для производства привозят из-за рубежа: белый каолин из Чехии, полевой шпат из Скандинавии, кварц из Германии. Согласно давно разработанной технологии ингредиенты перемешивают в плотную, но текучую массу.
Её можно сразу же использовать для отливки фигур. А для плоских предметов, например, посуды, она достигнет кондиции лишь спустя несколько месяцев.
Определить степень её готовности под силу только самым опытным специалистам Аугартена.
Довольно сложен процесс изготовления гипсовых форм, происходящий в несколько этапов.
Причем для фигур обычно требуется несколько форм: детали отливаются по отдельности, а затем «свариваются». Даже при изготовлении чашек отдельно отливаются ручки, а, например, сложная композиция «Всадник» состоит из 68 отдельно отлитых частей.
Эта композиция «сварена» из нескольких десятков деталей
Первый обжиг изделий происходит в печи при температуре 930 градусов, что придает им определённую твердость. Следующий этап носит ритуальный характер: на предмет ставят голубое фирменное клеймо Аугартена – то самое, существующее со времен Марии Терезии.
Затем – этап ручной глазуровки и вновь обжиг, на сей раз уже при температуре 1380 градусов. Фарфор обретает белый цвет, тонкие места становятся прозрачными, поверхность делается блестящей. Изделия уменьшаются в объёме примерно на 14 процентов, что учитывают создатели первоначальных форм. При этом фарфор обретает уровень стойкости при сжатии сопоставимый со сталью.
И тут своё слово должны сказать художники...
Мы обходим одно рабочее помещение за другим. Они похожи, скорее, на студии. Удобное место, краски на стеклянной палитре, чашка кофе, у некоторых – включенный транзистор.
Но вот у этой художницы его нет. Фрау Ханнелоре что-то говорит ей, та внимательно смотрит на её лицо и кивает. Оказывается, художница – глухая, читает по губам. Она здесь не одна такая. Выясняется, что отсутствие слуха позволяет им лучше сосредотачиваться на работе.
Эту художницу не отвлекают звуки
Но большинство, разумеется, слышат прекрасно.
«Какие качества требуются, чтобы здесь работать? – повторяет мой вопрос одна из мастериц, как и все, одетая в белый халат с короткими рукавами. – Терпение нужно, огромное внимание, твердую руку иметь, вкус, ну и мастерства немножко», – улыбается она.
Кстати, заработок художников впрямую зависит от качества и количества расписанных ими изделий.
Твёрдая рука, вкус, терпение, мастерство…
И вот фрау Ханнелоре вводит нас в цех, где в открытой печи после ещё одного обжига остывают уже готовые вазы, чашки и тарелки. Они будут выставлены на продажу и здесь, в фирменном салоне, и в нескольких самых престижных венских магазинах.
Каждому покупателю вместе с приобретением фарфоровой вещицы вручается сертификат-гарантия. Во-первых, подтверждающая подлинность изделия. А во-вторых, дающая право на заказ точной его копии, даже если прошли десятилетия и оно давно снято с производства.
Мой собеседник из венской пивной, Дитрих, видимо, не знал об этой бумаге, но результат оказался тем же.
Подобно булгаковскому «рукописи не горят», про Аугартен можно сказать: «Фарфор не бьётся».
...Напоследок я ещё раз прохожу мимо стеллажей со знаменитыми статуэтками, стараясь не глядеть на цены.
Вот знаменитый персонаж одной из оперетт Штрауса – кавалер с розой.
Кавалер с розой
Дважды за последние годы этот кавалер обрёл себе владелиц. Один раз фигурку презентовали Софи Лорен, второй раз – знаменитой топ-модели Клаудии Шиффер.
Обе дамы, как рассказывают, были в восторге, заполучив себе такого кавалера. Так что на «заковыристый» вопрос в какой-нибудь словесной игре «Что роднит Софи Лорен и Клаудию Шиффер?» смело отвечайте: «Аугартенская статуэтка».
Софи Лорен
Клаудия Шиффер
Добавлю. Впоследствии, уже после моего посещения мануфактуры, в 2000-ых, ей вновь, как уже бывало, пришлось пережить тяжёлый момент. Банкротство. Однако вскоре производство было продолжено благодаря усилиям компании Value Management Services GmbH, которая приобрела мануфактуру, чуть изменив её название.
Теперь это – «Новая фарфоровая мануфактура Аугартен».
Лишнее свидетельство, что венский фарфор – вечен.
Владимир Житомирский
