Электричка едет ночью.
Электричке страшно очень.
И она гремит, грохочет
И бежит быстрей, быстрей
По холодным белым рельсам,
Мимо речки, мимо леса…
Ей совсем неинтересно,
Потому что страшно ей.
Денис Маслаков, 6 лет.
Школа неуклонно надвигалась на нашу жизнь грозовой тучей. Любая мысль о ней вызывала у меня тревогу. Если бы я видела какой-нибудь выход! Но неизбежность и неотвратимость школы представлялись мне абсолютными.
Когда Денису исполнилось шесть, я начала сотрудничать с «Учительской газетой». Заветное удостоверение открыло мне двери в школы, РОНО, Министерство образования. Это был первый шаг к выбору и приручению страшного зверя по имени «школа». Я самозабвенно писала о школах и брала с собой на задания сына. Некоторые школы ему очень даже нравились. Он вообще хотел в школу, поскольку безумно любил узнавать новое и ничего не боялся.
Я же отлично знала, как лихо умеет школа превращать любознательность в скуку и страх. Я была уверена, что за десять школьных лет (боже! это чуть не вполовину больше всей его жизни!) это учреждение внесёт свои поправки в характер моего мальчика. И это страшно беспокоило меня, поскольку его характер нравился мне чрезвычайно.
Тогда я думала, что Динькино изумительное бесстрашие — пережиток счастливого детства. Откровенно говоря, я по сей день не понимаю, как он ухитрился сохранить полное отсутствие страха, пройдя школу, три ВУЗа и ряд работодателей.
Я по небу, как по правде, полечу.
Слово нужное за хвостик ухвачу.
И тогда оно со мной
Полетит ко мне домой
И уляжется в тетрадь само собой.
Денис Маслаков, 8 лет.
Мужу давно предлагали работу за границей. Он, правда, всегда категорически отказывался, мы предпочитали дом любым деньгам. Но, видя мою панику перед лицом школы, он предложил мне обдумать, не будет ли Денису лучше в иностранной школе.
Я обдумала. И отчётливо поняла, что не хочу отдавать ребёнка НИ В КАКУЮ ШКОЛУ!
В японской системе образования меня не устраивали присущий ей педантизм и академизм, доходящий до догматичности. В ней ощущался явный недостаток свободы творчества и места для яркой личности.
Консерватизм английской школы, холодность учителей и жестокость детей в повседневном общении не подходили моему сыну!
Скандинавская школа была посимпатичнее. Но меня смущала излишняя акцентуация практических навыков и формальное отношение к «непрактичным» гуманитарным наукам.
Про школу США и говорить нечего! Если там чему-нибудь и учат, так это любить себя и Соединённые Штаты Америки. На всё остальное
Вот разве что французская школа с её индивидуальным подходом к каждому ученику и ранней специализацией казалась мне относительно приемлемой. Но мой сын всегда был до такой степени вербален, что отрыв его от родного языкового контекста в детстве представлялся мне настоящим преступлением против личности.
Я поделилась этими соображениями с мужем, и он не без радости окончательно и бесповоротно постановил — мы не едем работать ни в какую заграницу.
Нам предстояло выкарабкиваться из неизбежного дома. Ну что ж! Дома и стены помогают.
Ваша Алёна Маслакова
