Пытаясь неким образом прикоснуться к наследию предков, неизменно наталкиваешься на трудности. Можно сказать — трудности ассимиляции. Не можешь вобрать в себя советскую реальность, чувствуешь, как она с тобой конфликтует.
Потому неудивительно, что иных и того больше — прямо корёжит от той реальности. Её как только не выучились называть, в основном — конечно, уничижительно.
Но, кстати, обратная реакция — чрезмерно восторженная, экзальтированная (ниц! на колени!) — выполняет ту же задачу: создаёт дистанцию. В этом смысле действительно от любви до ненависти один шаг, и ни в том ни в другом нет понимания.
Говорю это к тому, что мне, как сталкеру гуманитарных дисциплин, приходится искать пути, как навести мосты. Важно это не только для того, чтобы находиться в ладу с собой. Ведь, ненавидя прошлое (впрочем, как и испуганно вознося до небес), далеко не уедешь. В принципе, даже в магазин за хлебом идти не стоит. Разочаруешься ценой, запахом и тем, что он просто лежит на полке, да ещё и нарезан не при тебе. И объяснения тому никакого нет, кроме загадочного слова «сервис».
Короче, я думал про футбольный клуб «Торпедо».
Мне даже довелось отыграть в его составе почти год, так что я, можно сказать, стал частью его истории.
С прискорбием должен заметить, что привело меня туда не желание сердца, а пытливый ум и амбиции. Я хотел играть в высшей лиге, а в ЦСКА меня не взяли. «Динамо» я ненавидел, потому что они однажды обыграли мою команду 12-0. А пойти в «Спартак» означало примерно то же самое, что плюнуть в мамины щавелёвые щи, рецепт которых она получила от своей матери.
Потому год, который я провёл в «Торпедо», прошёл совершенно безмозгло, и я даже не понял, что всё это значит. Меня радовал тот факт, что мне удалось выбить для себя двадцатый номер, а в душе была горячая вода. В принципе, этого было достаточно (учитывая, что это было внутри стадиона «Лужники»), чтобы считать «Торпедо» — привилегией, доступной избранным.
Но на днях я задумался о том (правда, не в первый раз), что футбольные клубы по-своему отражали советскую реальность, и делали это интересно.
Мне стало интересно подумать, что меня могло бы связать с «Торпедо» поэтически, ассоциативно.
Я знаю, что любили этот клуб чаще всего или из-за Стрельцова, или потому что это была заводская команда. Конечно, эстетически оно тоже красиво — чёрно-белые цвета, bianconeri, как у «Ювентуса». Плюс, машинка на эмблеме. Любой парень, не родившийся в семье военного (ЦСКА), милиционера («Динамо») или everyman`а («Спартак»), пленялся на раз. «Торпедо» — это всё равно что «Пираты Карибского моря», где Стрельцов — это Джонни Депп.
Но мне на всё наплевать. Я искал более кручёную ассоциацию, чтобы польстить собственному самолюбию. И нашёл её.
Разумеется, связи здесь зримой нет, но всё-таки хочу провести линию между футбольным клубом «Торпедо» и фильмом Алексея Германа «Торпедоносцы» — фильма про военных лётчиков.
Неудавшийся лётчик и неудавшийся игрок «Торпедо» могли бы образовать хороший дуэт.
Вот о чём я подумал.
А назвали бы они себя — «Броненосцы Потёмкина».
Думаю, правда, что какие-нибудь рокеры-стиляги в 80-е уже так называли свою музыкальную группу, просто все об этом уже забыли.
Это вам тема для самостоятельного рисёрча.
