Как мне было страшно!
Я шла на работу и вся дрожала. Успокаивала себя мыслью о том, что это далеко не первый рабочий день в моей жизни, что я уже целый год работала в частной клинике врачом. Ну и пусть, что в этой поликлинике я только начинаю и сегодня мой первый рабочий день, зато я уже познакомилась и пообщалась с заведующей, и она осталась довольна мной (или мне так показалось?).
Я была врачом-интерном и шла на работу в городскую поликлинику.
Это сейчас частные клиники, да и то не все, имеют право принимать к себе молодых врачей для обучения в интернатуре. В моё время это была привилегия госучреждений, причём попасть туда — было очень непросто... Я не буду называть номер этой поликлиники: она считается хорошей....
Первое, что меня поразило, была огромная очередь в регистратуру. Если кто-то не в курсе, то талончик на лечение выдавался (а может где то и сейчас выдаётся) с 7.45 до 8.00 утра. Если вы не пришли в это время, то просто записаться на приём уже невозможно. Не спрашивайте меня почему, я всё равно не отвечу.
Единственным исключением была «удачная» ситуация, когда вы попадаете к дежурному врачу по острой боли, он ставит вам мышьяк, и вы, счастливый, что вырвались на свободу, получаете в регистратуре талончик для окончательного умерщвления вашего зуба.....
Следующим этапом было знакомство со своим кабинетом. Приходя на занятия по стоматологии, мы видели разные кабинеты, разные установки, разный уровень материального обеспечения. В той клинике, где я устроилась работать врачом еще, будучи студенткой, не было фонтанчика в коридоре и огромной плазменной панели, но там было всё, что нужно для работы в современных условиях. В моём новом кабинете они меня встретили вместе — моя установка и моя медсестра. Впрочем, сестру нельзя было назвать полностью моей, под её командованием было ещё несколько кабинетов. Именно под командованием, потому что она не имела ничего общего с ассистентами стоматолога, которые так распространены сейчас. В поликлинике их вообще не бывает. В её обязанности входило распределение чистых наборов, сбор грязных, и обработка боров и прочей стоматологической мелочи. Это была величественная полная женщина, интересная, с живым умным лицом. Позже я с удивлением узнала, что ей уже 83 года, выглядела она лет на 15 моложе. Смотрела она на меня, приподняв брови, чуть иронически. Я тут же вспомнила все рассказы о злых медсестрах, съедающих на завтрак молодых врачей, и мысленно похолодела.
Какое счастье — я очень ошиблась! Через месяц, когда мы с Варварой Владимировной подружились, она призналась, что очень пожалела меня в первый день. «Вы такая худенькая, а больные разный бывают, да и работа тяжёлая...»
Итак, вопрос с сестрой решился.
Оставался другой вопрос, и он не хотел решаться так быстро... Я говорю про установку.
Каждый стоматолог знает, что от качества и исправности установки зависит качество работы, да что там говорить — качество жизни стоматолога!
Если к трудностям работы в зубе прибавляются муки укрощения установки в целом или её частей, то небо покажется вам с овчинку, и вы вряд ли доживёте до конца приёма.
В моём кабинете меня поджидала установка под названием УС-30, это та, на которой движение бора обеспечивается с помощью ременной передачи... Да-да, не смейтесь, именно так! На моё счастье рядом стояла передвижная турбина. Если кто-то не очень разбирается в стоматологическом оборудовании, то поясню, что турбина — это та бормашина, которая крутится очень быстро, а на большой установке есть так называемый микромотор, который крутится медленно. Оба этих агрегата необходимы в работе, каждый в своё время. Просто год выпуска установки совершенно не совпадал с датой изобретения турбины.... Хочу добавить, что наконечник для микромотора держался на установке исключительно при помощи лейкопластыря.
Люди, посещавшие стоматолога в последние годы успели привыкнуть к наличию воды в пистолете ( специальный наконечник для воды и воздуха) и слюноотсоса. У меня тоже был пистолет, правда, воды в нём не было, о чём меня предупредила Варвара Владимировна. Воду в рот пациенту надо было наливать из пустера, проще говоря, из клизмы. Она стояла тут же, в стаканчике (про отсутствие слюноотсоса, думаю, не говорить, не нужно).
Как молодому специалисту, мне каждый день выделяли только четыре талончика, а не шесть, как «большим» докторам. И я была очень благодарна, так как я еле-еле справлялась и с этим объёмом. Кроме тех пациентов, которые приходили впервые, с талонами, надо было принять ещё и повторных, тех, кто пришёл ещё вчера, но не успел закончить лечение за один раз.
В среднем на одного пациента выделялось около получаса. Поверьте, это очень и очень мало! Сейчас, назначая время приёма, я очень редко выделяю только один час, чаще два или полтора. Но в поликлинике, во-первых нужен план, во-вторых нужно заработать деньги на своих «левых» пациентах, поэтому время приёма максимально сокращено. На чём его можно сэкономить? На разговоре с больным, на анестезии, на качестве пломб и т.д.
Меня учили, что надо пообщаться с пациентом, выяснить, что его беспокоит, чего он хочет и т.д. Времени на это не было в принципе. Надо было успеть поставить пломбу, написать карточку, обработать наконечники, протереть стол.... У меня было ощущение, что я попала в какой-то страшный сон, что надо срочно проснуться и это всё кончится. Наконечник постоянно снимался со своего основания, причём в самый неподходящий момент, боры были абсолютно тупые, материалы допотопные...
Через какое-то время я набралась смелости и спросила у доктора из соседнего кабинета, каким образом она справляется с таким потоком больных и умудряется качественно работать. Особенно меня интересовала эндодонтия, то есть работа в корневых каналах. Это очень сложный раздел стоматологии, на это часто уходит много времени и сил. Она посмотрела на меня с жалостью и сожалением.
«Ты, что, обрабатываешь каналы?» — спросила она меня. «Я не трачу на это время. Да и инструментов у нас нет. Те, что я купила сама, я на бюджетников не трачу. Я погружаю в канал пульпэкстрактор, насколько зашёл, настолько и зашёл. А потом каналонаполнитель, всё равно этот зуб через год удалять. Хорошо, что мы контрольные снимки не делаем».
Примечание. При обработке канала необходимо удалить нерв, для этого берут пульпэкстрактор, потом канал надо расширить, промыть, просушить, а лишь затем пломбировать. Каналонаполнитель как раз и использовался раньше для пломбировки канала. Если какой-то из этих этапов пропустить, то, скорее всего, будет воспаление на корне, так называемый периодонтит, что чревато удалением зуба. Контрольный снимок делается, чтобы убедиться в том, что канал запломбирован качественно.
Что я могла сказать на это? И этот доктор был одним из ведущих специалистов отделения!
Другой доктор, в ответ на мои вздохи по поводу малого количества боров, удивлённо подняла брови: " А у меня вообще один турбинный бор. Я его спиртиком протираю между приёмами больных и всё..."
В ответ на мой робкий вопрос по поводу передачи гепатита и прочих болезней она только махнула рукой.
Да, я согласна, получается, что в государственных поликлиниках лечиться нельзя: это опасно для жизни. Я не говорю про все поликлиники, я могу рассказать о том, что видела сама.
Надеюсь, что есть поликлиники, где хорошо обрабатывают и моют инструменты, где у врачей есть современные материалы, предназначенные для бюджетных больных, где нет хамства и страха, потому что больной абсолютно беззащитен перед врачом и, к большому моему сожалению, часто испытывает страх.
Чем, кроме страха, можно объяснить тот факт, что многие больные, приходя впервые на приём к абсолютно незнакомому врачу, несут ему шоколадку или ещё что-то? Меня это потрясало. Однажды я даже спросила одну больную, зачем она это делает, ведь она меня совершенно не знает, вдруг я совсем не так хороша, как она надеется? Больная смущенно улыбнулась, опустила глаза и пробормотала что-то о хорошем настроении доктора.
Какой же опыт общения с докторами должен быть у человека, чтобы появилось желание обезопасить себя от плохого настроения врача? Каким беззащитным должен ощущать себя пациент, каким уязвимым!
Другой пример на эту же тему. Из жизни врачей СП (скорой помощи). Моя мама, много лет отработав в одном конце города, перешла на какое-то время в другой, совершенно противоположный. Та структурная единица, где трудилась мама, обслуживала (ненавижу это слово: доктора не лакеи!) чётко ограниченный район, то есть больные знали некоторых докторов и фельдшеров. Поступает вызов, бригада поднимается на этаж, около открытой двери стоит старушка и держит в руке две десятки. Фельдшер проходит в дверь, не говоря ни слова, берёт одну десятку. Моя мама в принципе не берёт денег у больных, как и очень многие другие врачи всех специальностей, и не позволяет делать этого своим фельдшерам. Она остановила фельдшера, велела вернуть десятку. Старушка тихо заплакала. «А вы, что, лечить меня не будете?».... Что пережила эта женщина во время других встреч с медициной? Почему в её понимании все врачи взяточники, хапуги, рвачи? Почему она должна от своей скудной пенсии откладывать немалые суммы, чтобы «умаслить» врача еще до того, как он начнет осмотр? И откуда это устойчивое мнение, что без денег уже приехавший на вызов врач в принципе может отказать лечить? Ведь не на пустом же месте родились эти страхи?
Однажды случайно я разговорилась с одной женщиной, которая недавно болела и поведала мне историю своей госпитализации. Они долго ждали бригаду, а когда она появилась, то разговор начался с того, что лекарства нынче очень дорогие, что хорошо бы поставить капельницу, но у них ничего нет.... Муж без разговоров заплатил, появилась капельница. Потом встал вопрос о больнице. Та же история — можно в хорошую, но.... Решили. Последний этап — ищите, кто понесёт носилки.
Для справки. В системе СП нет, не было и скорее всего не будет должности санитаров. Поэтому очень часто приходится искать тех, кто сможет помочь и донести больного до машины. Хорошо, если в бригаде есть мужчины, они поучаствуют, не сомневайтесь. Поучаствуют и женщины, только вспомните, что кроме больного у них в руках чемодан
Муж моей случайной знакомой не растерялся и побежал к своей помойке позвать бомжей. Те откликнулись, помогли, отнесли. А когда благодарный муж сунулся к ним с деньгами — бомжи отказались. " Ты, что, мужик, у тебя такое горе..."
Я уверена, я готова повторять это снова и снова, хороших, честных и добрых людей намного больше, чем других. И в системе СП работает большинство именно таких, потому что иначе, зачем эти люди ходят на эту каторжную работу за эту зарплату? Да, там, как и всюду встречаются разные, но мир до сих пор держится на хороших и честных людях.
Но вернёмся к стоматологии. Мой первый день на новом месте начался с пожилой пациентки, которая всё время повторяла, как бы про себя «ой, какая молоденькая, справится ли с зубом?», чем очень подорвала мою веру в себя. Минут через 40 я с зубом всё таки справилась, сделав несколько попыток замешать материал, который был поприличнее, но у меня ничего не вышло. Я сдалась, замешала цемент, прогладила его карборундовым камешком (так и полагается обрабатывать цементы) и простилась с этой больной. Мы обе испытали облегчение, когда она закрыла дверь. Материал, который не желал замешиваться оказался просроченным. А ведь это была только первая пациентка в этот день. Мне хотелось рыдать...
