Горячая пора экзаменов миновала, информационный повод исчерпан, СМИ переключились на другие горячие темы — благо их в избытке. Между тем самое время на холодную голову подвести итоги, чтобы, сделав выводы, двигаться дальше.
Как охарактеризовать в самом общем виде то, что произошло на экзаменах за курсы основного (девятилетнего) и полного общего образования этим летом? Проведена жесткая диагностика реального уровня подготовки выпускников — отсюда и результаты, которые на порядок ниже прошлогодних итогов. Статистика такова.
Не получили аттестат в 2014 г. 20 982 человека. Количество стобалльников ЕГЭ в 2014 году по сравнению с 2013 годом уменьшилось по всем предметам:
Английский язык (в 38,7 раза);
Информатика и ИКТ (в 12,8 раза);
Математика (в 7,9 раза);
Обществознание (в 7,6 раза);
Химия (в 7,4 раза);
История (в 5,1 раза);
Биология (в 4,4 раза);
Физика (в 3,3 раза);
География (в 3,3 раза);
Литература (в 2,2 раза).
Эти результаты вызывают у людей противоречивые эмоции. Одни говорят о катастрофическом падении уровня российского образования по сравнению с достижениями советской школы, требуя вернуть все на круги своя, отказавшись от независимой оценки знаний выпускников. Параллельно они протестуют против самой процедуры: рамки металлоискателей, видеокамеры, отъем мобильных телефонов и т.п. Другие — напротив, требуют ужесточения требований к выпускникам, возмущаясь снижением количества баллов по ведущим предметам (математика и русский язык), необходимых для получения аттестата. Эта корректировка произошла по горячим следам в ходе экзаменов. Третьи, в основном это профессионалы, высказывают претензии к качеству экзаменационных материалов, в частности по литературе. Родители нарушителей, изгнанных с экзаменов за шпаргалки и мобильные телефоны, взывают к милосердию; ректоры некоторых вузов сетуют на недобор абитуриентов...
Словом, сколько людей — столько и мнений. Как разобраться в этой разноголосице? И что ждет выпускников следующим летом? К чему и как их готовить в течение нового учебного года? При всей остроте переживаемого политического момента эти вопросы волнуют миллионы сограждан, ибо что может быть ближе и дороже собственных детей?
Оценка российского образования, его проблем и перспектив развития не входит в задачу этой колонки, беглый разговор здесь невозможен. Вопрос стоит конкретно: какие результаты мы хотели получить в этом году на экзаменах?
Во-первых — честные. Тотальная ложь надоела, по крайней мере в сфере образования (за остальные не поручусь). Позор прошлогодней кампании с ее массовыми сливами в Интернет экзаменационных материалов, организацией досрочной сдачи экзаменов детьми чиновников на базе лечебных учреждений, экзаменационный туризм, когда за хорошие деньги можно было организовать для своего ребенка прием экзаменов в отдаленных поселках, где трудно осуществить объективный контроль, — все это вызвало возмущение общественности.
Выводы были сделаны — и профанация экзаменов не повторилась. Это стало возможным благодаря двум обстоятельствам. Беспрецедентным мерам контроля: экзаменационные материалы доставлялись офицерами спецсвязи, камеры слежения были поставлены во всех без исключения пунктах приема экзаменов. Большой брат в лице Рособрнадзора контролировал каждую парту на просторах отечества, а его главный офис напоминал центр управления полетами космических объектов: многочисленные экраны, мгновенная видеофиксация и обратная связь при малейшем сбое в работе системы.
Жестко? Дорого? А как иначе? Борьба с коррупцией не на словах, а на деле требует вложений.
Все перечисленные меры контроля — на виду. Но в этом году было еще одно, не такое заметное со стороны изменение, обеспечившее чистоту экзаменационного жанра. В итоге многолетней борьбы профессиональной общественности с губернаторов сняли ответственность за результаты ЕГЭ, которые долгие годы считались одним из критериев оценки эффективности их работы. (Ну кто, скажите на милость, рискнет подводить родного губернатора, от которого зависит решение самых чувствительных вопросов финансирования и укрепления материальной базы школ?) После чего мгновенно прекратилось «социалистическое соревнование» между субъектами Федерации, городами и весями за мнимые достижения в сфере образования, исчезло открытое и негласное давление на школы, а страна наконец получила реальную картину результатов обучения выпускников.
Но обеспечение прозрачности процедуры экзаменов — не самоцель, а лишь инструмент диагностики, отточив который следует думать о последствиях. В тонкой, чувствительной социальной сфере одно неосторожное движение — и возможен взрыв. Можно сколько угодно упиваться достигнутой честностью оценки результатов экзамена, но куда после окончания школы отправятся 20 982 выпускника, не получивших свидетельство об окончании школы? На улицу в криминал — в Центральной России? В лес — в республиках Кавказа?
Осознавая социальные последствия справедливого приема экзаменов, Минобрнауки в разгар ЕГЭ принимает оперативное решение: снизить планку, дающую право на получение аттестата, по математике — с 24 до 20 баллов, по русскому языку — с 36 до 34 баллов. И тут же попадает под огонь критики: «Позор российского образования! Министерство, манипулируя цифрами, прикрывает провал своей деятельности...». Но без этого решения количество выпускников, не получивших аттестат в этом году, перевалило бы за 70 тысяч человек!
Школа стоит не на Луне, в социуме все связано. И решив одну острую проблему, мы упираемся в следующую. Полуграмотные молодые люди, из милости государства получившие аттестат, устремятся в вузы, которые в ситуации демографической ямы испытывают недостаток абитуриентов. Каких «специалистов» (инженеров, врачей) мы в результате получим? Чтобы предотвратить такое развитие событий, принимается следующее решение: при приеме в вуз планку ЕГЭ не снижать. Отныне получение аттестата с минимальными сниженными баллами открывает возможность для поступления в техникумы и ПТУ — но не в институты.
Возможно, со стороны эти управленческие решения выглядят суетливыми и конъюнктурными, но как прикажете поступать в сложившихся обстоятельствах? Ведь многие проблемы накапливались десятилетиями, до и после советской власти. К примеру, экзамены этого года показали, что уровень освоения русского языка в Центральной России ничуть не снизился, обвал результатов дали национальные республики. Ни для кого не секрет, что так было всегда. Просто прием экзаменов, независимо в какой форме (традиционной или ЕГЭ), проводился там, прямо скажем, в щадящей форме. По политическим и иным причинам так было удобней всем. Честные экзамены лишь обнажили реальное положение дел и заставили говорить об этом в полный голос. Теперь лишь бы дело не кончилось одними разговорами.
Сложный комплекс социально-экономических проблем, накопившихся в стране, одними инструментами образования не решить. Высшая школа у нас по-прежнему — своеобразный социальный сейф, куда родители кладут своих детей на сохранение до лучших времен. Развитие рынка труда, поддержка малого и среднего семейного бизнеса, модернизация учреждений среднего профессионального образования, переход на контрактную воинскую службу — все это и многое другое, обеспечивающее социальный лифт выпускникам школ, ослабило бы наши тревоги за результаты ЕГЭ. Кое-что уже делается. Так, например, в Кабардино-Балкарии, выигравшей грант на развитие учреждений профессионального образования, идет их оснащение современным оборудованием, а тремстам выпускникам, не получившим в этом году аттестат, предложено получать профессию в техникумах.
Кроме того, нужно учитывать общественную психологию, которую в одночасье не изменить. Люди, десятилетиями жившие в атмосфере вранья, с трудом верят в грядущие изменения. Несмотря на многократные предупреждения, нашлись выпускники, понадеявшиеся на мобильники и шпаргалки, за что и пострадали, будучи удаленными с экзаменов.
С одной стороны, поделом им. Но с другой стороны, это же молодые люди, у которых впереди целая жизнь, и совершенная в юности ошибка не должна стать фатальной. Поэтому наряду с сохранением высоких требований к процедуре экзаменов ЕГЭ надо очеловечивать, давая возможности исправлять просчеты. Вот почему я поддерживаю создание постоянных пунктов независимого приема ЕГЭ, где экзамены можно будет пересдавать в течение всего последующего учебного года начиная с сентября. Такие пункты уже созданы в трех субъектах Федерации, четвертый готовятся открыть в Москве.
Но повторяю: ЕГЭ — лишь верхушка айсберга, под которой скрыты глубинные проблемы российского образования и не его одного.
Евгений Ямбург
