Похолодало.
Сентябрьский пыл спал. Перед ночью капает с неба. В воздухе мелькает привкус осеннего.
Ровно половина месяца потребовалась, чтобы закончить мистерию с дневной жарой и солнечными атаками. Люди начинают доставать шарфы и пальто, запылённый зонт убирается с антресоли и кладётся на обувную этажерку, скрипит крышечка водоотталкивающего крема и падает в угол.
Осенью всегда вспоминается прошлая осень.
Из-за неуверенного в себе лета деревья запутались и уже отдают утреннему ветру листья, не успевая напитать их красками. Из окна виден большой и крепкий ствол, широкая шапка растительности, неподатливость. Ещё не октябрь, но что-то багровое окаймляет каждый лист, как рамка. Гниёт с корней, а отцветает с краю.
Ещё год назад у бордюров ничего не лежало.
Дождь не дождь, если ожидается. В полдень он прокапал тротуары в горошинку, не рискуя расходиться как следует, а потом затих. Ближе к вечеру напор вдруг усилился, но асфальт уже успел высохнуть: только кое-где бледно отсвечивали лужи с высохшими листьями. Около полуночи дождь вновь вернулся и вновь издевался редкостью, но упорством. А прогноз говорил о ясности.
Кафе уносят внутрь стулья и столики. Магазины журят дворников за перекуры. Пруд и парк засыпают светло-оранжевым летаргическим сном.
Делаю ли я то, что должен? На своём ли нахожусь месте? О том ли пишу?
Почему стихотворение приходит так редко? Не пора ли поменять общий профиль? Каким людям я хотел бы не улыбаться?
Куда мне двигаться? Нужно ли держаться прежних связей? Кому можно всё рассказать?
Я ничего не знаю и не могу знать. Но осень помогает этому порадоваться.
Какая разница, что ты и кто ты, если скоро октябрь.
Борис Поженин
