Дела давно минувших дней. Тот самый путч…

Ситуация была страшноватая…

Двери захлопнулись, танки были самые, что ни на есть настоящие, память о том, что «эти» могут делать с людьми, все еще живет в недрах сознания, а такого видеть еще не приходилось. Никакого волнения за собственный автомобиль не было — это я точно помню. Были мысли о том, что вода в Москва-реке грязная, о том, что с моста прыгать до сих пор еще не пробовал (но мысленно был уже готов), и о том, что я недооценил этих ребят ГКЧПистов. Все стояли, остолбеневшие от вида танков на Кутузовском, от закрытых люков на этих танках, сизого дыма, стелившегося по земле, от этого ревущего безмолвия надвигающейся на нас безмозглой и неведомой силы…

Помню, как сам себе сказал:

— Не паникуй! Пока еще никто стрелять в нас не начал.

Никто не двигался, все стояли в ожидании развития событий. Танки заехали на мост и продвинулись чуть вглубь, уплотняя колонну машин. Потом все они как-то разом заглушили двигатели и на нас пала тишина… Люки не открывались, и вдруг, сквозь рассеивающийся дым я увидел, как неизвестно откуда взявшаяся толпа журналистов с камерами кинулась снимать колонну танков. Обилие иностранных журналистов давало некоторую надежду на то, что тут, прилюдно, расстреливать нас не станут. Да и вообще: за что по нам-то стрелять? Стало понятно, что танки вовсе не за нами пришли, а похоже им надо к Белому Дому прорваться. Эта мысль цепочкой потянула за собой другой, в сущности, утренний вывод: всю эту заваруху организовали идиоты, кретины, даже не способные понять, что движение на мосту надо было перекрыть заранее!!! Ведь сейчас, для того, чтобы переехать через мост, этим орлам надо будет сотни три машин в муку перемолотить. Нет, конечно, для них это не составляло проблемы, но не на виду же у доброй сотни наших и иностранных журналистов.

И вообще, все было очень странно. В истории СССР было немало случаев, когда подавляли демонстрации, мятежи, забастовки, но это всегда делалось с участием милиции. Милиция разгоняла журналистов, ибо они были единственным проводником информации во внешний мир. Сейчас же все было совершенно по-другому: были путчисты и журналисты, были мы — зрители и случайные участники этого события, но совершенно не было вокруг милиции…

Минут двадцать картина не менялась: танки стояли закрытые, мы ходили вокруг них, журналисты без устали фотографировали и… ничего не происходило. Танкисты, похоже, переговаривались по рации друг с другом, пытаясь понять, для чего их сюда пригнали. Затем, открылся один люк, другой, появились головы танкистов, к ним ринулись журналисты, но на лицах вылезших было только недоумение и даже испуг. Солдаты пока отказывались отвечать на вопросы. Скорее, даже не отказывались, а просто не знали что отвечать. Затем, из одного из танков вылез молодой офицер и стал говорить нечто дежурное про «наведение конституционного порядка» и уверять всех, что у них нет приказа двигаться дальше начала моста. Танкисты стали вылезать один за другим из машин. Люди подходили к ним, спрашивали, что будет дальше, но эти пацаны-солдатики знали не больше нашего. Мы все, как это ни странно, успокоились, и наступило некоторое взаимопонимание: у танкистов работа такая — стоять здесь, а мы должны ждать, пока им отдадут другой приказ. Каким он будет, не знает никто — ни они, ни мы, но изменить что-либо пока невозможно.

Еще минут через десять к нам подбежала группа людей во главе с тем самым парнем в цветных трусах. Люди эти были возбуждены не на шутку, и сразу же начали орать на танкистов: «Не давите людей! Здесь же могут быть ваши матери и жены!» Это выглядело смешно и жалко, но пафос этой группы сразу же передался некоторым из стоящих на мосту, и буквально на глазах, за счет примкнувших зевак, группа митингующих увеличилась вдвое. Все это происходило на наших глазах: танкистов явно пытались спровоцировать на ответные действия, их начали оскорблять и проклинать, называя «душителями свободы», «фашистами», «подонками и убийцами».

Несчастные мальчишки-танкисты смотрели на этих горлопанов недоуменно и с опаской. Кто-то из них инстинктивно схватился за автомат, к нему тут же кинулись люди с явным желанием отобрать оружие. Солдат исчез в недрах танка, задраив люк. Ситуация накалялась с каждой минутой. Присутствие журналистов, ждущих жареного, только раззадоривало пришедших и примкнувших к ним. К счастью, на мост наконец-то заехало несколько милицейских машин. Из них вышли люди в форме офицеров милиции и двух военных полковников. Эта группа попросила всех отойти на несколько метров и толпа подчинилась. Молоденький офицер-танкист подбежал к приехавшим и начал возбужденно разговаривать с ними. Результатом их разговора стало выступление одного из приехавших полковников. Он громко уверил всех, что танки никуда двигаться не собираются, они здесь только для наведения уличного порядка и не надо на них нападать.

Пришедшие «защитники женщин и детей» как-то сникли. Они пришли сюда митинговать и драться, но никто не давал им повода делать это. Часть людей, оказавшихся на мосту случайно, стала подходить к танкистам, благодарить их за невмешательство и началось эдакое стихийное братание. Все плавно перетекало в русло спокойных человеческих отношений, когда все понимали, что у солдат — служба, им сюда приехать приказали, но, похоже, ничего более они пока делать не будут.

Следующие пару часов на мосту ничего не происходило. Танкисты сидели на гусеницах своих машин, мы разговаривали друг с другом, придумывая различные варианты развития событий. Прибывшие наряды милиции ходили по мосту, определенно не имея конкретного приказа и не понимая позиции, которую им надо было занять.

Рядом со мной стоял рыжий вихрастый детина в форме сержанта милиции, явный лимитчик, недавно поступивший на работу. На лице у него было написано полное непонимание ситуации, и это, похоже, доставляло ему крайнее неудобство. К нему подходили изнывающие от безделья журналисты, пытаясь выведать хоть что-то. Сержант, при виде микрофонов, сунутых ему под нос, входил в ступор, глаза его стекленели, и он не мог произнести ни слова. Приблизительно то же самое происходило и с другими милиционерами. Никто из них не смел открыть рта. Все ждали дальнейших указаний.

На противоположном Белому Дому береге, в гостинице «Украина» целый этаж был снят телекомпанией CNN. Они деловито расставляли свои камеры в окнах и терпеливо транслировали происходящее на весь мир. Пока ничего не происходило, но возле Белого Дома уже толпился народ, были слышны звуки начавшегося там митинга, но пока все было относительно спокойно…

На другой стороне моста, возле троллейбусов стояли те самые рвущиеся в бой защитники перестройки. Теперь уже всем было отчетливо видно, что трезвых среди них практически нет, и им срочно нужно дать выход скопившейся энергии. Наконец, вся эта толпа двинулась по набережной и стала спускаться вниз к реке. Все мы на мосту прильнули к перилам, стараясь увидеть и понять, куда ринулись все эти люди. Под мостом находился таксопарк. Толпа обступила вход и начала переговоры с кем-то из охраны. Не прошло и пяти минут, как пришедшие стали буквально разносить в щепки этот таксопарк. Озверевшие манифестанты зачем-то вырывали огромные оцинкованные вентиляционные трубы и тащили их к Белому Дому, через полчаса от таксопарка остались руины, а все побежали дальше. Поднявшись на набережную, эти люди начали кричать нам, что на 17 часов назначен захват Белого Дома. Как им это удалось узнать — ума не приложу. На основе этой информации ими было принято решение подогнать еще пару троллейбусов. В течение следующего получаса, манифестанты, толкая перед собой, подогнали еще два брошенных троллейбуса и стали возводить уже серьезные баррикады. Толпа обрастала все новыми демонстрантами. Все они были невероятно агрессивны и многие из них — изрядно пьяны…

Наблюдая за действиями толпы возле Белого Дома, мы не заметили, как со стороны Кутузовского проспекта к нам подошло еще штук двадцать танков, и весь мост опять утонул в облаках гари, извергаемых из недр этих железных гробов. Теперь уже было ясно, что события начинают разворачиваться серьезные, и стало совсем не по себе: находиться между разъяренной толпой и танковой колонной — удовольствие ниже среднего…