Помню свой первый творческий семинар.
Я встал за кафедру, представился (имя, фамилия, город) и прочёл кое-что из своего.
Объявленное перед прочтением название «Коричневый странник» встретили снисходительными ухмылками. Только тогда (поздно) я понял неудачную двусмысленность названия – и сразу покраснел.
Начал читать и втайне всё ещё надеялся, что мой рассказец про блуждающий по просторам Вселенной астероид студенты старших курсов всё-таки воспримут тепло.
Во время чтения я ощущал некультяпистость моих фраз, путался в них, начинал читать строчку сначала снова и снова. Я смотрел в листок, не поднимая глаз, и слышал кряхтение в аудитории, торопливый шёпот и утомлённые вздохи.
По гробовому молчанию, с каким провожали меня с кафедры, понял, что не такой уж я и молодец, даже если поступил в Литинститут без всякой подготовки.
Этот первый семинар научил меня выпрямлять язык и постоянно вычёркивать.
Если во фразе заплетаешься – ровняй. Всё лишнее – долой.
Первый год на семинарах читал каждый свой текст вслух. Единственно так, как мне до сих пор видится, можно приучить себя писать ясно и ёмко.
На семинарах случались позоры: чаще тихие, редко (дважды) громкие. «Если ты принесёшь ещё раз такой текст – можешь искать себе другого мастера», — слишком хорошо вклинилась в память приговорная реплика, которой закончилось обсуждение одного из самых наскоро написанных мною рассказов. В тот раз некоторые семинаристы покатывались со смеху прямо во время моего чтения, а потом, обсуждая, рассмеивались до слёз и остальные. В конце семинара кто-то особенно сопереживающий и тихий подошёл ко мне, сказал: «Всех били. А ты вставай».
И я вставал.
На следующий же день сел писать. Анекдотическое что-то получалось. Перед зеркалом репетировал, чтобы на публике всё вышло артистично и без запинок. Текст раздувался на десять с лишним страниц, а по завершении правки покоротел на две трети. Рассказ (в сущности – анекдот) семинарские встретили смехом, но уже смеялись не над неумелостью рассказчика, а просто над забавной ситуацией, которую удалось описать. «Напишешь сто таких – станешь писателем», — помню и эту подытоживающую реплику мастера.
Сто раз повторять себя ради ярлыка «писатель» я не захотел и ушёл с семинара, чтобы делать что-то новое и по-другому.
Это третье, что мне дали семинары – искать новое, если есть риск повториться. В голодном (жадном) поиске получается распеться и запеть своим голосом. А до этого (и даже когда запоёшь своим, настоящим) всё время будут бить. Нужно держать удар, приучать себя, ибо падать неженкой с литературного олимпа, на который сам себя воздвиг, часто – смертельно.
Теперь о сокровенном. В форме обращения. На «ты».
Записывай с холодностью патологоанатома: и критику, и реплику в сторону. Сегодня тебе покажется всё то, что наговорили, ерундой, а через полгода – дельным советом.
Семинары дают возможность обострить слух, это четвёртое. Особенно когда говорит мастер – слушай, запоминай и записывай. Обращайся в слух и внимание, когда приходишь на семинар.
И пятое. Ты работаешь на себя. Готовиться к семинарам нужно не для того, чтобы облить кого-то грязью и порадоваться тому, как ловко ты это сделал. Если смог увидеть проблемы чужого текста и нашёл способы решения – тогда молодец.
И никогда не переходи на личности: важно только то, что написано. Это шестое.
В любом искусстве великими становятся фанатики, которых ломают, ломают, а они не ломаются и с новой силой, полыхая, делают то, что должно, потому что по-другому они не могут.
И творческий семинар этому учит: держи удар, падай, но вставай.
