Ровно десять лет назад большая часть человечества ждала двадцать первого века. Наступал 2000 год, «само написание которого — двойка и три нуля — фантастично до глупости» — как считал один из героев Набокова.
Конечно, продвинутые люди над этими ожиданиями смеялись. Они хорошо разбирались в математике и знали, что 2000 год — это лишь последний год ХХ века, а вовсе не начало следующего столетия. Отсчёт, в отличие от человеческого возраста, идёт с единицы, а не с нуля, «нулевого» года никогда не было. И вообще, современное летоисчисление — лишь один из возможных вариантов, оно ведётся от Рождества Христова, в которое многие не верят (а иные из тех, кто верит, передвигают его на другие даты). Если бы сохранился, например, отсчёт «от сотворения мира», принятый в России до реформ Петра Первого, то 2000 год был бы совсем фантастическим
Но магия красивого числа сделала своё дело. В Голливуде снимались мрачные фантастические фильмы о 2000 годе — например, «Странные дни» (1995): миром правят наркотики, криминал, насилие, извращённые желания, а новые технологии позволяют заглянуть в душу любого человека и записать её на компакт-диск.
Особую популярность набрало тогда слово «миллениум». Похоже на название медицинского препарата, наркотика, между тем — всего лишь «тысячелетие» по латыни. Модное слово замелькало тогда в названиях фирм и продуктов. Из крупных примеров: «Майкрософт» выпустила ОС Windows Millennuim Edition — лебединую песню серии Windows 9x. В Лондоне построили «Миллениум-центр» (выставочный павильон в виде огромного купола) и гостиницу «Миллениум» (где через несколько лет, по версии британских правоохранителей, отравят полонием Литвиненко).
Не говорю уже о «проблеме-2000», когда якобы все без исключения компьютеры мира должны были остановиться или как минимум «заглючить»
Странно сейчас всё это вспоминать. Забылось, как забываются «сезонные» поп-хиты.
Десять лет назад, а конкретнее — 26 декабря 1999 года, я и сам написал вот такое стихотворение, «шекспировским» ямбом:
Нам всем вот-вот миллениум придёт.
Когда я думал в детстве отдалённом
так о двухтысячном, казалось, будет
невероятно-дивное блаженство
от ощущенья даты грандиозной,
и грохота и блеска церемоний,
и высоты той жизненной вершины,
что я предположительно достигну
ко времени тому. Но подкатило
всё
и следовало ожидать. Мы слишком
привязаны ко времени, к тем датам,
что сами напридумывали. Так
Очерчен круг привычных ощущений
И нам тепло в нем. Ледяного хлада
Вселенной, вечности мы не страшимся
В уютном собственном мирке. Но если
Задуматься, то груз привычки этой
Нам тягостен. Мне выгодно сейчас
Со снисхожденьем к цифрам относиться,
Поскольку трепетанье перед ними
Чрезмерно много требует от нас.
Эзопова лиса на виноград,
Что недоступен был, сказала: «Зелен».
Вот так и я, смягчая раздраженье,
Что к дате не готов — ни жизнью скудной,
Ни утварью, положенной для встречи,
Ни сообразным состояньем духа,
Твержу себе, что горд и равнодушен
К тысячелетней вехе. Но на дне
Души всё копошится убежденье
Другое — о неведомых дарах.
Так грезится лентяю понедельник,
Который трудолюбьем встретит он.
В общем, так оно и есть. «Неведомые дары» были. И дальше — поживём, увидим.
Если вспомнить, что двадцать первый век «официально» начался 1 января 2001 года, то, стало быть, новому веку вот-вот исполнится девять лет. Не много и не кругло.
С Новым, 2010 годом!
