Популярный советский лозунг «Все лучшее — детям» вряд ли что-то говорил уму и сердцу работников НКВД. Дети, как и взрослые, в сталинское время попадали в ГУЛАГ, многие из них рождались за решеткой и умирали там же.
Рожденные в ГУЛАГе
Некоторые женщины оказывались в ГУЛАГе, уже будучи в положении, другие беременели в лагерях — например, как это описано у Варлама Шаламова, отдаваясь «блатным» за кусок хлеба. Нередки были и изнасилования, в том числе со стороны сотрудников администрации. Малыши, которые с первых дней жизни оказывались за колючей проволокой, вместе с матерями вынуждены были переносить тяготы заключения, пересылки по этапам.
«Две матери разрезали себе горло стеклом. Истекли кровью. Спасти их не удалось. Утром из вагона вынесли их трупы. Одна мать сошла с ума. Ночью и днем все время кричала, рыдала, хохотала, выла, билась головой, кусала себя и тех, которые ее пробовали сдерживать. Ребенка у нее отняли. Без матерей остались трое детей. Одного из них взяла я кормить своей грудью, а двух — другие матери», — вспоминала узница ГУЛАГа Мария Сандрацкая (цитируется по сборнику документов «Дети ГУЛАГа»).
В женских лагерях к детям приставляли нянек из числа уголовниц, которые зачастую выполняли свою работу крайне нерадиво. Уровень смертности был настолько высок, что «деткомбинат» в лагере, как пишет мемуаристка Хава Волович, можно было называть «Домом Смерти Младенца».
«Триста детских смертей в год еще в довоенное время! А сколько их было в войну! Только своих детей эти няни вечно таскали на руках, кормили, как положено, нежно заглядывали им в попки и дорастили до свободы», — возмущалась Волович, дочь которой, по ее словам, от такого «ухода» превратилась в «бледненькую тень с синими кругами под глазами».
Детство за колючей проволокой
Если малыши в лагерях хоть иногда видели своих матерей, то у старших детей такой возможности не было. В 1934 году в систему НКВД были переданы исправительно-трудовые учреждения для несовершеннолетних. Дети-правонарушители могли попасть сюда уже в 12 лет. Часто ворами и убийцами становились беспризорники, отпущенные родителями в города из голодающих деревень. Их участь разделяли дети «врагов народа» — особенно большой их приток в спецлагеря наблюдался в 1937 году. Через трудовые колонии ГУЛАГа, по данным исследователя Артема Нестерова, прошло 155 тыс. несовершеннолетних (с 1934 по 1940 год).
Если поначалу считалось, что дети должны трудиться ради обучения какому-либо ремеслу, то постепенно НКВД распространило на них практику производственных планов, обязательных для выполнения. Воспитательная задача отошла на второй план.
«Руководители НКВД и ГУЛАГа, по всей видимости, понимали, что несовершеннолетних рабочих нельзя приравнивать к взрослым в связи в отсутствием необходимых трудовых навыков, надлежащего отношения к труду, рабочей специальности, но в то же время устанавливали производственное задание», — отмечают историки Нурдин Шеуджен и Иван Яблонский.
В 1940 году было установлено, что дети в возрасте от 12 до 16 лет должны работать 4 часа в день и столько же — учиться. По достижении 16 лет они переводились на 8-часовой рабочий день, такой же, как у взрослых. Еще 2 часа в сутки им выделялось на школьные занятия.
Условия жизни порой были невыносимы для подростков. Хотя большая часть узников лагерей занималась обработкой дерева и металла, пошивом одежды и обуви, иногда их отправляли на более тяжелые работы. В Кабардино-Балкарии полтысячи детей, например, заставили трудиться на пемзовом руднике, в Чувашии несовершеннолетние добывали сланцы. Узников, словно в насмешку, зачисляли в пионеры и комсомольцы (кроме юных правонарушителей). О «перевоспитании», впрочем, говорить не приходилось. Физически сильные подростки организовывались в банды, издевавшиеся над слабыми и вымогавшие у них еду и имущество. Доходило до изнасилований. Случаи суицидов в «детских» колониях НКВД расследовались, но проверяющие обычно объясняли подобные события не недостатками системы, а личностными особенностями малолетних самоубийц.
Тимур Сагдиев
Источник
