Продолжаем публикацию интервью Андрея Ванденко. Разговор, состоявшийся в 2010 году, с гимнасткой Светланой Захаровой.
Данила Трофимов, редактор 1001.ru
В Большом театре играли премьеру одноактной мимодрамы "Юноша и смерть" хореографа Ролана Пети. Француз, которому в январе исполнилось 86 лет, впервые показал публике балет по идее Жана Кокто в далеком 1946 году и с тех пор многократно возобновлял постановки по всему миру. Но не в Москве. Теперь пришел наш черед. Маску Смерти примерила прима Большого, народная артистка России и по совместительству депутат Госдумы Светлана Захарова.
- Дыхание смерти ощутили?
- Решила для себя, что не буду играть ничего безысходно-трагического. Постаралась даже внешне уйти от привычного стереотипа. Моя героиня не стремится довести юношу до гибели, хотя порой жестоко обращается с ним, то позволяя ласки, то грубо отвергая их. А он безропотно терпит удары… И все же самоубийство происходит помимо ее воли. Случившееся - результат больного воображения молодого художника, который недоволен жизнью и собою.
- Тем не менее виселица на сцене стоит вполне реальная.
- Верно, в финале юноша вешается, но вряд ли в этом виновата несчастная любовь.
- В вашей жизни бывало подобное, Светлана?
- Чтобы кто-то из-за меня лез в петлю? К счастью, нет. Надеюсь, такое не произойдет и впредь.
- Значит, ничего личного?
- Никогда не соотношу себя и героинь, не путаю одно с другим. Хотя… Лет пять назад уже танцевала этот балет в Японии. Тогда мы успели провести лишь три репетиции. Помню, делала все иначе и к концу спектакля настолько вымоталась, что буквально валилась с ног. Видимо, и вправду пыталась сыграть девушку, убивающую юношу. Сейчас у меня другой образ…
- А вы часом не мистик?
- Иногда прочитаю сообщение в газете или увижу телесюжет о чем-то необъяснимом, аномальном, и - мурашки по телу. Но гораздо чаще испытываю душевный трепет, узнавая о чудесах, творимых православной верой. Вы наверняка слышали о тяжелобольных, исцелявшихся молитвой, о святых источниках и местах. Несколько лет назад я совершила паломничество в Израиль, прошла Скорбный путь Христа в Иерусалиме и без конца задавала себе вопросы, наяву ли это происходит, не грежу ли. Современному человеку, живущему в излишне рациональном, лишенном иллюзий и сантиментов мире, трудно понять все, что не укладывается в привычную систему координат, остается принимать это как данность. По крайней мере я стараюсь, поскольку считаю себя глубоко верующим человеком.
- Вы ведь выросли на Западной Украине, где доминирует униатская церковь.
- Меня крестили в православном храме. В Луцке я прожила первые десять лет, а потом поступила в хореографическое училище в Киеве. В пятнадцать перебралась в Питер, в Вагановскую академию. С тех пор ни разу не была в столице Украины. И в Луцк давно не ездила. Раньше заглядывала туда на каникулы, в отпуск, а потом нужда отпала. Ни родных там не осталось, ни друзей. Честно сказать, даже с однокашниками по киевскому училищу и "Вагановке" не поддерживаю отношений. Иногда случайно пересечемся, привет-привет, пара общих фраз, и разбегаемся в разные стороны. У каждого своя жизнь, интересы, проблемы.
Лицо Большого театра, международная звезда, депутат Госдумы и просто красавица Светлана Захарова
Фото: Дмитрий Пленкин
- Ну да, вы теперь высоко летаете.
- Дело не в этом. Дружба ведь бывает не только между соучениками или коллегами. Мои близкие друзья никак не связаны с искусством. В нашей профессии важно, чтобы тебя любили, искренне переживали и болели за тебя. Ждать подобного от артистов балета глупо и наивно. Если волноваться за других, на себя сил не останется. Никого не подпускаю слишком близко и не открываю душу. Чревато. Хотя у меня хорошие, добрые отношения со многими партнерами-мужчинами. С женщинами сложнее…
- С кем гримерку делите?
- Полагаете, это имеет значение для зрителей?
- Праздное любопытство журналиста, Светлана. Не более.
- Хорошо, отвечу. С Галиной Степаненко.
- Выбор ваш или товарки?
- В 2003 году, когда я перешла в Большой из Мариинки, меня подселили к Галине. Это было еще в старом здании театра. Потом его закрыли на ремонт, и мы вместе переехали сюда. Уживаемся вполне мирно.
- А если бы дали возможность выбрать соседку?
- Предпочла бы остаться одна. И не потому, что сторонюсь или избегаю коллег. Без посторонних глаз удобнее. Легче сосредоточиться, настроиться на спектакль или репетицию, собраться с мыслями. Да и отдыхать лучше в одиночестве, для этого мне компания не нужна. Впрочем, с Галиной я встречаюсь нечасто. С другими балеринами тоже. Наши гримерки разбросаны по всему зданию, с утра занимаемся в разных классах, потом начинаются репетиции… Порой не видимся месяцами.
- Это и к лучшему?
- Ну почему? Ни с кем стараюсь не конфликтовать, веду себя ровно, доброжелательно, хотя порой чувствую зависть. Иногда прочту в прессе какую-нибудь гадость в свой адрес и диву даюсь: откуда что берется? Но до выяснения отношений не опускаюсь. Зачем? Пустая трата сил и нервов. Все равно недругов ни в чем не переубедишь.
- Кого считаете своей соперницей?
- Себя. Предпочитаю идти вперед, не оглядываясь по сторонам и не задумываясь о том, не наступает ли кто-нибудь на пятки. И от мысли, что другая лучше станцует ту или иную партию, не дрожу. Если так случится, слава богу. Для меня важно быть ни на кого не похожей, всегда ищу собственные краски и образы. Не люблю сравнений.
- Тем не менее недавно с интервалом в несколько дней прошел ваш бенефис в Кремле и гала-концерт Лопаткиной на сцене Театра Станиславского. Вы словно устроили заочное соревнование с примой Мариинки, параллели возникли сами собою…
- Это случайность, чистой воды совпадение. Я выбрала дату, которая была единственно возможна с учетом моего плотного графика. Мечтала выступить в Кремле и хочу поблагодарить всех, кто пришел на мой вечер. Не скрою, было приятно, что и партер, и балконы оказались заполнены, а это свыше пяти тысяч мест. Но, знаете, еще до начала представления я почувствовала: все пройдет хорошо. Вдруг ощутила олимпийское спокойствие, хотя всегда очень волнуюсь перед выходом на сцену.
- И все-таки еще раз про Ульяну. Вы были на ее гала-концерте?
- К сожалению, нет.
- Почему?
- Очень редко хожу на балет. Только иногда на гастролях, если есть свободное время.
- Боитесь расстроиться, глядя, как танцуют другие?
- Знаете, это такая ревность, когда кто-то исполняет твою партию… Смотришь и думаешь: а вот здесь я делаю так, а тут - этак… Не воспринимаю балет как обычный зритель, оцениваю все с позиций профи. Одна балерина пятку не дотянула, другая высоко прыгнула, но плохо приземлилась. И так далее. Это невозможно видеть спокойно. Если только выступает какая-то западная труппа с совершенно незнакомой хореографией. И все равно жду конца, чтобы понять, хорошим оказался балет или не очень.
- Поэтому и педагогом в будущем становиться не хотите? Нервы бережете?
- Пока не чувствую потребности. Не исключаю, что со временем все изменится. Людмила Семеняка, когда танцевала, тоже едва ли думала, что будет кого-то учить, тем не менее мы работаем вместе уже семь лет.
- Вы обе начинали в Питере, но не прижились там.
- Людмила Ивановна - коренная ленинградка, а я так, проходящий поезд. Хотя и с остановкой.
- Вам доверяли в Мариинке ведущие партии, сделали примой, но вы ушли…
- Да, я добилась статуса, привилегированного положения, однако, признаюсь, дышалось там не всегда легко. Часто не отпускали на личные гастроли, многое запрещали, неохотно шли навстречу.
- Прорывались с боем?
- Даже это не помогало. Не люблю толкаться или интриговать. Предпочитаю ждать. Когда устала, сказала до свиданья. Знаете, река ведь не за день выходит из берегов, многие ручейки должны слиться в едином потоке. Что-то оказалось последней каплей. Терпение лопнуло…
Никогда еще Смерть не была так обворожительно кокетлива. Захарова с Иваном Васильевым в балете "Юноша и Смерть"
Фото: Дамир Юсупов (БОЛЬШОЙ ТЕАТР)
- Впервые в Большой вас пригласил Владимир Васильев?
- Мне исполнилось семнадцать лет, я только-только пришла в Мариинку и через три месяца получила предложение из Москвы. Васильев ставил в Большом "Лебединое озеро" и звал меня танцевать премьеру. Моя педагог заявила: "Даже не думай! Рано! Не справишься, надо набраться опыта, репертуара". Я и сама понимала: не потяну роль ни физически, ни технически. За семь лет меня еще трижды приглашали в Большой, и только на слова Анатолия Иксанова я ответила согласием, хотя и прежде условия выглядели очень соблазнительно: ведущая ставка, квартира и все-все-все.
- В Питере, значит, жилье вам не давали?
- Долго жила в общежитии, а потом сама купила. Въехала в квартиру буквально за полгода до отъезда в Москву… А здесь мне предложили на выбор несколько вариантов, мы ходили с мамой, смотрели.
- На что в первую очередь обращали внимание?
- На месторасположение. Для меня важно, чтобы жилье было в шаговой доступности от работы. В Москве из-за праздников и других мероприятий время от времени перекрывают центр, и до театра на машине не добраться. Порой даже станции метро работают лишь на вход. В таких случаях нам выдают спецпропуска, но чтобы не рисковать, лучше жить поблизости. Ненавижу опаздывать! Всегда загодя приезжаю на спектакль, предпочитаю спокойно к нему готовиться. Иначе можно не успеть прогреть связки или мышцы, впопыхах плохо наложить грим, сделать неудачную прическу. Этого хватит для испорченного настроения.
- Как вам работалось с Ратманским?
- Вы о хореографе или о начальнике?
- А вы проводите границу?
- Мы сошлись на "Русских сезонах", много репетировали, фантазировали, импровизировали, и это было классно. Впечатления остались самые лучшие. В качестве же подчиненной Алексея Осиповича я постаралась выстроить спокойные, интеллигентные отношения. Кажется, в итоге это удалось.
- Нейтралитет, пакт о ненападении?
- Ну да. Я называла свой график гастролей, с учетом этого верстался текущий репертуар Большого. У меня была полная свобода. Собственно, так остается и сейчас. В этом смысле ничего не изменилось.
- Получается, приоритет за контрактными поездками за кордон?
- Если речь идет о премьере, разумеется, отодвигаю гастроли и репетирую, сколько нужно. В зарубежных театрах к моей позиции относятся с пониманием. Хотя работы очень много, трудно все разрулить, физически везде успеть. Загружаюсь сверх меры, иногда телефон в руки брать страшно, на звонки отвечать.
- Вы ведь этуаль, главная балерина "Ла Скала".
- Не скрою, горжусь этим званием. В Большом сейчас, наверное, с десяток прим-балерин, плюс-минус, а в Милане такой статус присваивается лишь трем артистам. Среди них единственная женщина - я.
- Заметил, еще в Японию часто летаете.
- Был год, пять раз там выступала. Проходит пара месяцев, и опять начинает тянуть. Удивительная страна! Есть в ней что-то манящее и отталкивающее одновременно. Такой вот парадокс.
- При вашем, Светлана, количестве поездок по миру удивительно, что умудряетесь хотя бы изредка заглядывать на Охотный Ряд в Госдуму.
- Кажется, вы не очень правильно понимаете обязанности депутата в целом и то, чем занимаюсь непосредственно я. Для меня очень важны заседания Комитета по культуре. Стараюсь не пропускать их без крайней нужды. Как и встречи с избирателями, где люди высказывают замечания и пожелания. С тех пор как стала депутатом, прошло два с половиной года, срок достаточный, чтобы накопить опыт парламентской работы. Главное же, этот статус позволяет решать многие вопросы, которые в противном случае остались бы без ответа. У меня хорошие помощники, вместе с ними бьюсь сейчас над тем, чтобы узаконить отсрочки от призыва в армию ребят, работающих в творческих коллективах. Это серьезная проблема, справиться с ней мне помогает министр культуры Александр Авдеев. Недавно звонили из Мариинского театра: "Спасибо, Света, за наших мальчиков, которых отстояла". Приятно слышать. Я занимаюсь в Думе конкретными делами, а не самопиаром или лоббированием личных интересов. Зачем, если у меня и так все в порядке?
- А иным вашим коллегам ради славы и куска хлеба приходится сниматься в рекламе, прося парней-баскетболистов поцеловать их в пачку.
- Можно, не буду комментировать? На мой взгляд, подобное дискредитирует искусство, которому служу.
- Но вы ведь тоже не чураетесь рекламы.
- Да, однажды участвовала в Японии в кампании по продвижению новой фотокамеры с какими-то невероятными возможностями. Все было сделано очень профессионально и красиво, мне нечего стыдиться. Еще являюсь лицом известной швейцарской часовой фирмы. Все.
- Вы как-то обмолвились, что после окончания балетной карьеры намереваетесь стать профессиональным дипломатом. Планы не изменили?
- Почему-то кажется, у меня может получиться, определенные задатки есть. Другое дело, что не люблю загадывать наперед. Сегодня по-прежнему хочу танцевать и заниматься общественной работой. На большее пока не хватает ни времени, ни сил, а что будет завтра… Все в руках Божьих, но об этом мы уже говорили.
