Вот мы отдохнули, перекусили бутерами с дошиком и вкусным кавказским чайным сбором, заваренным в моём легендарном термосе, переоделись в «рабочую униформу», перекурили и отправились вверх по наезженной дороге в обратную сторону.
Неспешная ходьба от хостела до малинников занимает около 10 минут, можно насладиться видами утренних и вечерних туманных дымок, висящих над полем. В одну из ночей (а приближался фуллмун, кстати говоря!), возвращаясь из магаза с пакетом снеди, нам даже удалось увидеть редкое атмосферное явление на этом поле (остальным жильцам было, очевидно, абсолютли похрен) – лунное гало. На вторую неделю мы стали уже постоянно опаздывать с утра и после обеда, и скоро будет понятно, почему так.
То самое лунное гало
Мы прошли мимо открытых рядов («тоннелей») большой теплицы с клубникой (которую никто не собирал в принципе), затем вышли на открытую площадку со стоявшим там небольшим двухэтажным, такого же бордового цвета зданием отдела кадров, за которым уже виднелись два ряда однообразных, уходящих в сизую даль ангаров-теплиц. Их разделяла довольно широкая колея, по которой, перекрикиваясь на своём наречии, весело и бодро катили свои стальные телеги туда-сюда гастарбайтеры (ох уж эти телеги, про них ещё будет более подробный рассказ). Славянской внешности работников тоже хватало, но на первый наш взгляд уже создавалось впечатление, что азеров будет здесь поболее. Если встать лицом к этой дороге, чтобы здание кадровиков и клубничная теплица оказались за спиной, то можно погрузиться в дзэнское созерцание данной уходящей вдаль грунтовой дороги с мельтешащим на ней рабочим людом, расходящимся по своим тоннелям с кустами малины, как метафоры на бренное земное существование в целом.
Уходящие в сизую даль ряды теплиц
К нам подошла Елена, довольно сурового вида ответственная и деловитая женщина (Телец либо Козерог?) средних лет и среднего роста, с пучком забранных назад светлых волос, и рассказала нам, что нам нужно для работы и какой объём собранных ягод от нас требуется, чтобы можно было ждать хорошей зарплаты. Мы узнали, что тара под малину бывает разного веса: 125г, 250г, 400г, 800г и 1кг под второсортицу. Сама тара называется «корэксы» (впервые такое слышу); в каждый «корэкс» кладётся подстилка малинового цвета, на неё уже насыпаются ягоды, которые надо сортировать сразу по нескольким критериям:
- средней спелости малина (лучший первый сорт);
- недозрелая малина (тоже первый сорт, но в отдельную тару);
- перезрелая малина (второсорт, в отдельную тару).
Потом эти «корэксы» ещё раз перебираются специалистами на складе «ЧЯ» и в морозильных камерах доставляются во «Вкусвиллы», «Азбуки Вкуса», «Перекрёстки» и пр. продуктовые торговые сети, где стоят от 250р. до 500р. за упаковку. Как нам детально объяснила админ Елена:
- если собираешь один ящик с тарой весом по 125г (24 коробочки = 2,5кг) = 240р. (соответственно, 1х125г = 10р.);
- если собираешь один ящик с тарой весом по 250г (20 коробок = 5 кг) = 500р. (соответственно, 1х250г = 40р.);
- если собираешь один ящик с тарой весом по 400г (4 коробки = 1,6кг) = 160р. (1х400г = 40р.);
- если собираешь один ящик с тарой весом 800г (4 коробки = 3,2кг) = 320р. (1х800г = 40р.).
- второсорт (перезрелая, деформированная, раздавленная и с прочими дефектами ягода) идёт по тарифу 45р/1кг (по факту, она вообще не засчитывается при расчёте з/п, как нам удалось прояснить).
Отдельным пунктом идёт «светофор» - это когда в один «корэкс» собраны вперемешку ягоды разного качества и/или сорта. Вроде производственного брака, не засчитывается.
Путём несложных вычислений, приходим к выводу, что лучше всего собирать ящики с тарой по 250г. При сборе 20кг/день и выше действует добавочная ставка (150р/кг вместо стандартного 100р/кг). На вторую неделю сделали даже ещё бонус: после собранных 15кг/день начислялось 150р за кило малины. Элис уже была готова взрывать нормативы, я пока что ещё не отошёл с утомительной дороги и хотел просто чиллить с книжками.
Нам выписали неименные бейджики, нужные для сдачи ящиков приёмщику, и назначили нам с Элис первую смену в понтовом «Гринхаусе» (самая ненавистная лично для меня теплица с низкой температурой и ощущением лабораторной замкнутости). Кроме «Гринхауса», где росли гигантские и безвкусные премиум-сорта малины, рабочие площади подразделялись на «Т-2» и «Т-3», которые сообщались между собой двухкилометровой грунтовкой. Единственным средством перемещения по ней для простых батраков были их ноги и крайне неудобные телеги с раздолбанными колёсами и без каких-либо ручек. В дальнейшем у меня, да и у подруги моей тоже стали серьёзно херовить спины и поясницы от постоянного таскания этих грёбаных телег туда-сюда между «Гринхаусом», «Т-3» и «Т-2».
«Т-2» располагался сразу за клубничной теплицей вдоль дороги, ведущей к нашей общаге; в этих теплицах мы бывали сравнительно редко. «Т-3» - это те самые уходящие вдаль ряды теплиц, видные ещё с проезжей дороги, когда мы ехали сюда со станции Петяярви; в этих тоннелях мы и проводили большую часть времени в следующие полторы недели, так что я их тоже возненавидел, но «Гринхаус» всё же больше. Бейджики представляли собой порядковые номера, как в романах-антиутопиях классиков зарубежной фантастики (хотя был ещё Замятин с романом «Мы»), с первыми буквами «PR»; нам объяснили, что бейджы терять нельзя, иначе приёмщик не сможет отсканировать собранную каждым из нас малину по своему терминалу, и наши старания уйдут впустую. Однако, это оказалось не так уж и страшно; в следующие дни моя подруга дважды теряла свой бейдж, и из положения можно было выйти, либо называя каждый раз свой номер приёмщику лично (для чего приходилось его специально ожидать), либо записывая его на бумажке и оставляя в собранном ящике, как и в случае с бейджем.
Перед каждым заходом в тоннели, особенно после туалета или перекура, необходимо было смачивать руки едко пахнущим спиртягой санитайзером (не переношу этот запах ещё со времён ковидной чумы), ёмкости с которым висели на деревянных столбах у входа в малинники.
Также первые смены Елена строго рекомендовала нам проверять собранную тару на электронных весах, стоящих в основном внутри Гринхауса на полу, рядом с опасными для головы трубами-перекрытиями (конструкция в форме буквы X) и горой из ящиков и коробок с корэксами. Первую одну-две смены мы тратили много времени, нося туда-обратно к весам свои ящики с малиной и перекладывая из одного корэкса в другой плохие и разноцветные ягоды (а потом стали уже делать это просто на глаз, ибо по сути всем было пофиг). Принципиальным фактором считался недовес ягоды в таре; перевес был не так критичен. Плюс к этому весы желательно было «оттарить», т.е. отнять вес самой тары на них и сохранить результат для последующих вычислений (для 125-ой тары надо было сразу «оттарить» -15г, если же этого не сделать, тогда прибавлять каждый раз в уме +15г). Например, если ты собрал 120г в самую мелкую тару, это плохо, надо добавить 4-5 штучек обычной малины или 1-2 гигантской. Если собрал 135г, то пойдёт. В основном, я собирал довольно медленно и тщательно, часто с перевесом ягоды, а моя подруга – весьма быстро, поверхностно и часто с недовесом. Как только один ящик собран, его надо нести к выходу для сдачи приёмщику, так как малина быстро портится. Ни в коем случае ящики с собранной ягодой нельзя было оставлять на прямом солнечном свете.
С приёмщиком мы толком даже не познакомились. Через неделю только я запомнил, что его зовут Александр. Это был довольно энергичного вида смуглый парень с бесстрастным выражением лица и неизменным технобраслетом-терминалом на левом запястье, которым он сканировал бейджи батраков, после чего погружал собранные ящики в свой забавный трицикл и, молниеносно вскакивая внутрь, мчался к следующему тоннелю. Я практически никогда не видел его без движения, стоящего или отдыхающего где-либо на территории экофермы. На таком же забавном трицикле гоняла и наша админ Елена.
В целом, выглядело всё достаточно по-европейски, не считая хмурых мужиков-батраков, матерящихся на чём свет стоит по любому поводу и отмачивающих всякую злободневную херь, и повсеместных гастеров, создающих атмосферу зверинца с ближневосточной попсой, льющейся бесконечным говнопотоком из их мобильников. Ничего не имею против жителей Азии в целом (и вообще тяготею к буддизму), однако здесь мы наблюдали прямо-таки вопиюще примитивные типажи; впрочем, русскоязычные работяги были ненамного приятнее в общении. Например, в первую нашу полноценную смену (6 сентября) мы подошли к свободному тоннелю Т-3 и стали разыскивать незанятые телеги, и тут же на Элис сразу начал агриться некий дед (очевидно, старожил экофермы), похожий на злостного алиментщика: «Это моя телега! И мой ряд!»
(продолжение следует)
Илья Бузлов
