В 1990-х годах я работал в компании, которая продавала компьютеры и настраивала локальные сети в офисах. Офисы в Москве плодились бешеными темпами, и локальная сеть считалась атрибутом современного бизнеса, даже если бизнес плохо представлял себе, что это такое и как её использовать.
Я был прикомандирован в качестве стажёра к монтажнику по имени Борис и под его руководством постигал, как обжимать витую пару и приделывать кабель-канал к стене. Приходилось работать и с электрикой, хотя у меня никогда не было соответствующей квалификации и официальных допусков. Об одном электрическом случае здесь и пойдёт речь.
Один из наших объектов был в районе Никольской улицы, в паре шагов от Красной площади. Там располагался архитектурный ансамбль из старинных двух-трёхэтажных зданий, которые исторически срослись друг с другом и в таком виде постепенно приходили в аварийное состояние. Раньше там были какие-то советские учреждения, а теперь в хитросплетениях реликтовых коридоров гнездилось бесчисленное множество фирм и фирмочек: от агентств недвижимости до астрологических салонов.
Мы компьютеризировали однокомнатный офис, который организовывал шоп-туры. Ещё на проектно-сметном этапе возникла проблема: как подключить нашу технику к электричеству? Единственная старорежимная розетка в офисе не вызывала доверия, и мы стали искать службу эксплуатации здания, чтобы проконсультироваться.
Оказалось, что службу эксплуатации никто в глаза не видел. Когда надо было что-то отремонтровать, местные обитатели в частном порядке договаривались со слесарями из ближайшего ЖЭКа. Мы попытались обратиться к администрации этого «бизнес-центра», но и её оказалось непросто найти. Нашли только охрану, которая регулярно собирала арендную плату за офисы.
— Ну другие же как-то подключают,— сказала охрана.— Вы у них спросите и подключите туда же.
Оказалось, что хозяева офисов поступали просто: находили в коридоре ближайший электрический щиток и, как умели, протягивали проводку от него в своё помещение. Щитков в здании было невероятное количество: от встроенных в стены антикварных шкафчиков до новейших пластиковых коробок с импортными дифференциальными автоматами. Из всех этих устройств исходили пучки разнокалиберных проводов со скрутками и клеммами; они сложно переплетались между собой и тонкими струйками растекались по офисам. Не исключено, что грамотного электрика при виде этого макраме хватил бы удар. Но я не был грамотным электриком, поэтому нашёл в одном из антикварных шкафчиков целых два свободных слота и предложил втыкаться в них.
Источник: zoonar.de
Борис был настроен менее бесшабашно: видимо, его уже достаточно побило током за нарушение техники безопасности.
— Погоди,— сказал он.— Надо сориентироваться во всей этой разводке. Для начала давай найдём ГРЩ — главный распределительный щит. Где здесь электрощитовая?
Вопрос оказался непростым: никто ни в офисе шоп-туров, ни в соседних помещениях понятия не имел, где электрощитовая, а охрана даже не знала, что это такое. В ЖЭКе поведали, что раньше у них служил Семёныч, который вроде бы когда-то работал в этом здании и своими глазами видел главный распределительный щит, но Семёныч спился ещё при советской власти. Естественно, никаких планов и схем электроснабжения тоже обнаружить не удалось.
Мы решили действовать опытным путём: взять ближайший шкафчик и посмотреть, откуда к нему идёт входящий кабель. Оказалось, что кабель идёт… от другого щитка. Ладно, а к этому щитку откуда приходит? Оказалось, от третьего. Так мы и порхали со щитка на щиток, пока очередной кабель не привёл нас… к тому шкафчику, с которого мы начали.
— Чертовщина какая-то,— пробормотал Борис.
И тут по всем канонам мистического жанра мы увидели, что по коридору приближается астролог из астрологического салона. Его длинные седые волосы живописно развевались на сквозняке, а тёмно-фиолетовая мантия с цепью внушала помпезный трепет.
— ГРЩ ищете? — спросил он потусторонним голосом.
— Мессир,— сказал я на всякий случай,— вы не только астролог, но и телепат?
— Да нет,— ответил он в более человеческом формате.— Просто вижу, что вы целый день провода перебираете. Электрощитовая здесь во втором подъезде, в полуподвальном помещении напротив входа. Там при царе дворницкая была…
— Вы сами её тогда видели, мессир? — с придыханием уточнил более простодушный Борис.
Астролог расхохотался совсем не по-мистически.
— Ну вы даёте,— сказал он.— Я же всё-таки не настолько старый. Просто работал тут ещё до всего этого,— он обвёл рукой офисные нагромождения,— в отделе кадров. Уже тогда со щитом происходили странности: был какой-то приказ чуть ли не из ЦК партии о том, что его нельзя вскрывать, кроме как по личному распоряжению какого-то специального человека, а он давно умер. Но, с другой стороны, никаких проблем с электричеством тоже не было. От щита шла разводка на шкафчики по этажам, и уже к ним всё подключалось. Сейчас, конечно, здесь устроили полный бардак, так что неудивительно, что вы в проводах заблудились. Однако пока ничего не сгорело по-серьёзному.
В итоге моё предложение воткнуться в ближайший шкафчик стало выглядеть вполне рабочим. Но Борис был непреклонен:
— По инструкции необходимо ознакомиться с ГРЩ, прежде чем подключать нагрузку. Приказы партии больше недействительны, так что пускай открывают нам этот щит.
Мы пошли к охране и предложили сделку:
— Мы скажем вам, где у вас электрощитовая: мало ли, вдруг будет проверка из «Мосэнерго» или понадобится резко вырубить свет во всём здании. А вы за это поможете нам открыть щиток.
Идея «резко вырубить» понравилась охране, и через пять минут мы стояли в полумраке бывшей дворницкой перед наглухо запертым и опечатанным электрическим шкафом. Охрана призналась, что бывала в этом помещении много раз, однако ей и в голову не пришло, что это электрический шкаф — настолько он зарос пылью и паутиной. Часа полтора мы провозились, более-менее аккуратно взламывая этот мультилок, и в последнюю секунду Борис догадался спросить:
— А почему, собственно, был приказ о том, что шкаф нельзя вскрывать?
Поскольку в этот момент я уже распахивал дверцы, неистово чихая от пыли, мы немедленно увидели почему.
Такого устройства электрического щита никто из нас раньше даже не мог себе представить. Там пролегали провода толщиной чуть ли не в палец, обмотанные материей и паклей. Они крепились на громадных керамических изоляторах и перемежались подозрительными катушечными конструкциями, про которые даже Борису было непонятно: реле это или, например, реостат. И среди всего этого виднелась проржавевшая бирка с надписью: «Siemens 1912».
— Это фиаско,— сказал Борис после того, как обрёл дар речи.— Я тут не осилю разобраться. А пока не разберусь, не смогу провести нашу проводку. Ситуация патовая; пойду уволюсь.
— Погоди,— сказал я.— Нам поможет астролог.
И мы пошли в астрологический салон, оставив охрану гадать, как мы собираемся применить оккультное мастерство к этой электрической кунсткамере.
У мессира мы попросили адреса и телефоны его бывших коллег по советскому учреждению: должен же хоть кто-то из них помнить, как тут раньше обходились с электроснабжением. Мы обзвонили сослуживцев и чуть не отчаялись: они все ссылались на покойного Семёныча.
— Стоп! — внезапно сказал астролог.— Ретроградный Меркурий велит мне немедленно отправить телеграмму в Нижний Горький. Покараульте мой хрустальный шар.
Не снимая мантии, он помчался в почтовое отделение — благо оно находилось в соседнем здании. Как он пояснил по возвращении, раньше он работал в отделе кадров в Горьком, и был переведён оттуда в Москву по протекции начальника, у которого как раз были какие-то связи в тогдашнем «Мосэнерго». Надежда была слабая: по расчётам мессира, сейчас прежнему начальнику должно было быть около девяноста лет.
Тем не менее эта магия сработала. Через несколько дней мессир получил приглашение в Нижний Новгород на 75-летнюю годовщину свадьбы своего бывшего начальника, а также адрес некоего Николая Яковлевича, который, по мнению нижегородского долгожителя, всех нас спасёт.
Адрес был где-то под Звенигородом, в тридцати километрах от Москвы. В ближайший выходной день мы с Борисом героически добрались туда на двух электричках и после долгих блужданий по частному сектору нашли нужный дом, а в нём — симпатичного старичка по имени Николай Яковлевич.
— Значит, вскрыли всё-таки,— вздохнул он.— Но ничего: как-никак система тридцать два года продержалась. Замыканий-то, поди, не было? По мощности жалобы не поступали?
И Николай Яковлевич стал бомбить Бориса уточняющими вопросами из области настолько профессиональной электрики, что я даже не пытался понимать. Но Борис, видимо, справился с этим экзаменом, потому что в итоге старичок достал бумагу и по памяти начертил отличную схему разводки всего архитектурного ансамбля, со всеми хитросплетениями. Главный распределительный щит удостоился отдельного чертежа и подробных объяснений, как обращаться с этим монстром, чтобы он справил своё столетие и все последующие юбилеи в рабочем состоянии.
— А этого молодого человека,— указал Николай Яковлевич на меня,— к электромонтажным работам на километр не подпускай. Уж больно он мне напоминает одного стажёра… как бишь его… имя-фамилию забыл, помню только, что по отчеству — Семёныч. Уникальный был головотяп!
— Я и не претендую,— сказал я.— Но что там за история с приказом из ЦК?
— А здесь вот какая штука вышла,— объяснил Николай Яковлевич.— Я же тогда просил новый щит, потому что там всё уже рассыпáлось. Пять электриков до меня отказались это чинить, кого-то за это из комсомола выгнали… Я до горкома партии дошёл: ну дайте нормальный щит, разве у советской власти электрических щитов нет? А тогда ведь как раз была вся эта борьба за экономичность, чтобы изыскивать резервы, не допускать перерасхода… Вот мне и говорят: нового щита не дадим, но если с нынешним справишься — выделим тебе жилплощадь в Москве как ударнику хозяйства. А я ведь тогда молодой был, шебутной. «Не надо,— говорю,— мне жилплощади, я не за материальные блага работаю. Давайте лучше так: я там всё уж как-нибудь налажу, а вы за это организуйте такую официальную бумажку с печатью, чтобы после меня к этому щитку никто и близко не подходил. Чтоб даже не знали, где он находится. А то если какой-нибудь Семёныч сунется с пассатижами — и сам сгорит к чертям, и всё здание пожжёт».
— Но послушайте,— заметил я, глядя на чертежи,— я по-прежнему ни на что не претендую, но как же вам удалось рассчитать все эти нагрузки и допуски, чтобы они так ровно друг в друга вписывались? Там ведь по каждому параметру на полвольта вправо-влево — уже заискрит…
— А что ж, ты думаешь, я сам до этого дошёл? — проворчал старый электрик.— Я вот так же, как вы — как в эту рухлядь уткнулся, так и законфузился. Но говорю же — молодой был, шебутной, стал искать — и нашёл ажно в Горьком дедушку, который до войны служил в Москве и налаживал всю эту систему. Вот он мне это всё и рассказал. Ох, помню, перед этим всю душу вынул: а где какого сечения нужен кабель, а из какого сплава, а чем коммутировать будешь… Вот были ж тогда ещё специалисты, не то что вы!..
В 2000-е годы весь этот архитектурный комплекс, как и большинство старинных зданий в центре Москвы, реконструировали до неузнаваемости и открыли там деловое пространство с элитными бутиками. Наверное, и тот музейный щит заменили на современное оборудование, с которым управится любой Семёныч. Но кто знает? Если вдруг вам доведётся оказаться в бывшей дворницкой во втором подъезде — посмотрите, не поблёскивает ли в полумраке бирка «Siemens 1912»? Я ведь её тогда отчистил.
Ростислав Чебыкин
