Игорь Бутман узнал, что такое фирменный юмор Ларисы Долиной, чудил на «зеленых концертах» и понял, что лучше быть умным, чем хитрым. Об этом народный артист России рассказал «Известиям» в преддверии юбилейного вечера Московского джазового оркестра Jazz &Pop. 27 октября прославленный саксофонист и его биг-бенд выступят на сцене Театра мюзикла.
— Игорь Михайлович, давайте нырнем в историю? На дворе тяжелый 1999 год, зачем вам понадобилось создавать джазовый оркестр?
— У меня была мечта — открыть большой клуб, чтобы в нем каждый день играл джаз и каждую неделю мог выступать настоящий оркестр — биг-бенд. Я долго искал подходящее помещение и уже было отчаялся, как вдруг ко мне пришел один человек и сказал, что у него есть вариант. Я к тому моменту так устал от этой идеи, что ответил, мол, ничего мне не надо. Но посмотреть всё же поехал. Это оказался тот самый «Ле Клуб» (сегодня «Джаз-клуб Игоря Бутмана». — «Известия»), в котором мы в итоге и выступаем практически все 20 лет.
Когда я понял, что у меня есть помещение, можно было совершенно спокойно осуществить свою мечту — основать оркестр. Рядом со мной был Сергей Мазаев, который всегда меня вдохновлял и говорил, что у Игоря Бутмана должен быть свой биг-бенд.
— Как быстро к вам пришел успех?
— Когда оркестр «заиграл по понедельникам», к нам на концерты стало приходить много интересных людей, среди которых оказались и те, кто пригласил нас выступить на фестивале Соломона Михоэлса. Это был зрительный зал на 18 тыс. мест в «Олимпийском» — и вот мы там играем, наш оркестр звучит в декорациях Бориса Краснова! Потом нас пригласили на фестиваль в Донецк — так всё и пошло-поехало…
В 2001 году мой оркестр услышала Лариса Долина и предложила сделать совместную программу, которую мы назвали «Карнавал джаза». У нас была программа и с Сергеем Мазаевым, а потом мы уже стали аккомпанировать разным зарубежным артистам и ездить на гастроли постоянно. К нам, например, приехал Уинтон Марсалис, послушал наш оркестр и наших солистов, поиграл с нами, у нас возникла большая симпатия друг к другу: как человеческая, так и музыкальная. После этого Уинтон пригласил нас в Америку в 2003 году.
— Что стало катализатором успеха биг-бенда? Есть в этом доля везения или всё благодаря профессионализму музыкантов?
— Доля везения, конечно, огромная. Повезло, что рядом со мной был выдающийся аранжировщик Виталий Долгов. Если бы его не было, что бы мы исполняли? Я не хотел играть ноты, купленные у кого-то. Мне очень хотелось, чтобы у нас была оригинальная музыка, оригинальные аранжировки, написанные специально для нас. Я неусидчивый человек, вряд ли бы у меня хватило терпения сделать их самому.
Потом повезло, что нам предоставили идеальное место для джазового клуба в то время. Оно достаточно вместительное, в красивом здании — в театре на Таганке в центре города. Тогдашний владелец — очень мягкий, добрый человек Дима Малько. Если бы не он, нас, может быть, уже бы выгнали из клуба. Он прошел с нами всё: и успехи, и провалы... Так что нам всегда везло.
— Наверняка за 20 лет существования оркестра произошло много разных историй. Расскажите самые смешные.
— У нас было много забавных случаев с Ларисой Александровной Долиной. Она и сама мастер на всякие розыгрыши. Помню, у нас была назначена первая репетиция с оркестром, и я был единственным, кто на нее опоздал — пришел позже на полминуты. Захожу и говорю: «Ой, извините, уже 12 часов…». А Долина отвечает: «Игорь, у нас не принято опаздывать, за это штрафуют. У нас строгая дисциплина». Я, конечно, не стал говорить, что это вообще-то мой оркестр. Напротив, очень долго извинялся: «Лариса Александровна, Лариса, извини, пожалуйста». Больше Лариса Александровна не приезжала вовремя никогда. То пробки, то еще что-нибудь… (смеется)
— Вы ее штрафовали?
— Нет, конечно. Никогда ничего не говорили, просто всегда смеялись над тем, как она меня в тот раз отчихвостила по полной программе за опоздание. А еще, позже, во время каких-то гастролей, Лариса нам рассказала, что есть такие «зеленые концерты»…
— Это когда за выступление платят валютой?
— Было бы неплохо, но нет. Так называется последний концерт на гастролях, на котором музыканты чудят. И вот перед выступлением Лариса напоминает нам, что всем можно валять дурака. И мы с музыкантами решили играть очень известную песню, которую Долина прекрасно знает, но так, чтобы ее сбить — один такт на четыре четверти, а второй на три. Она, конечно, быстро поняла, что мы делаем, но даже глазом не повела — пела и попадала в такт просто идеально. А мы буквально валялись на сцене и плакали от смеха, потому что это было очень смешно, но Лариса держалась с невозмутимым видом.
Перелеты у нас тоже были «угарные». Летим однажды на Ан-24 из Иркутска в Красноярск. И попадаем в сильнейший снегопад! Самолет трясет так, что даже нам, мужикам, не по себе. В тот день мы с оркестром узнали весь диапазон голоса Ларисы Долиной — во время турбулентности она нам такие распевы выдавала! Конечно, чтобы успокоиться, нам бы выпить немного надо было, но стюардесса просто не могла до нас эту выпивку донести (смеется).
— Вы расстраиваетесь, когда музыканты оркестра приходят к вам со словами: «Спасибо вам за всё, но я хочу строить сольную карьеру»?
— Для меня это очень хороший показатель, но тут тоже надо понимать некоторые нюансы. Когда кто-то изъявляет такое желание, я обычно говорю: «А чего бы тебе не делать сольную карьеру, пока ты в оркестре? У тебя же только понедельник занят, а всё остальное время ты свободен. Если намечаются хорошие концерты или денежная работа, скажи мне прямо, я тебя отпущу». Мне всегда жалко, когда от меня уходят люди, потому что я к ним привыкаю. Нового возьмешь и никогда не знаешь, что он да и как, а этот — уже свой, предсказуемый, да и музыкант хороший. А он говорит: «Я хочу делать сольную карьеру и быть, как вы». — «Ну, давай, будь, как я, конечно. Всё правильно, молодец». Ну и где его сольная карьера? Нет.
— Почему у них не получается?
— Вот смотрите. Живет музыкант в провинциальном городе, карьера у него не складывается, он думает: «Перееду-ка я в Москву или за рубеж». Но лично я на 100% уверен, что сначала нужно стать лучшим в своем городе и только тогда можно идти и пробовать свои силы в другом месте. Например, бегун бежит стометровку за 11 секунд. Если он переедет в Москву или в Нью-Йорк, будет ли он бежать ее быстрее? Нет. Понимаете, о чем я говорю?
Многие наши очень хорошие музыканты остались работать в Америке. Но у меня всегда возникал вопрос — почему? Они говорили, что хотят играть с лучшими. Да, действительно, в Нью-Йорке много прекрасных музыкантов: и молодых, и взрослых, и звезд, и не-звезд. Но когда ты остаешься там, у тебя должна быть какая-то мысль о том, зачем ты приехал, что собираешься делать, есть ли у тебя музыкальные идеи, которые ты не можешь развить в России. Потому что если ты разовьешь эти идеи у себя в стране, то совершенно спокойно можешь путешествовать по всему миру, выступая на всех концертных площадках — сегодня нет запретов, как было раньше.
— Но легких путей музыканты не ищут?
— Нет, они приезжают в Нью-Йорк, и сразу возникает вопрос, где жить, как заработать. Жизнь в Нью-Йорке гораздо дороже. И ты там как белка в колесе: бегаешь, работаешь, бегаешь... Да, играешь с хорошими музыкантами хорошую музыку, на джем-сейшены можешь ходить, можешь есть американскую пиццу — всё отлично. Но ради чего? Просто чтобы там жить? Ну ладно. Но я бы предпочел ставить перед собой более глобальные цели — стать звездой, конкурировать с самыми лучшими, а не быть одним из.
Или вот еще причина: например, есть один потрясающий русский пианист (он сейчас в США живет), у которого непростой характер… И если бы он был попроще, то сейчас уже был бы очень большой звездой в Америке. Именно с него начался крупный американский лейбл, где сейчас записываются почти все звезды, а ведь он был первым артистом на этом лейбле — из-за него его и открыли. Но он умудрился поссориться со многими и ушел оттуда.
— А у вас легкий характер?
— Легче, чем у многих.
— Но ведь всё равно не простой?
— В этой жизни характер не может быть простым. Как выжить, если стараться быть для всех хорошим? На тебя все сядут и ноги свесят. Надо уметь быть не жестоким, но жестким.
— А хитрым надо быть?
— Умным надо быть, потому что хитрость сразу видно. Как правило, сразу становится понятно, честный перед тобой человек или нет. Надо уметь строить отношения, понимать, что если люди что-то делают из симпатии к тебе, не надо принимать это как должное, потому что симпатия может закончиться после второй-третьей просьбы. Всегда нужно думать о том, что ты можешь сделать для этих людей в ответ. Ни в коем случае нельзя забывать человека. Ты попросил что-то, тебе помогли, в следующий раз позвони ему, пригласи куда-то, прояви внимание. Это же не хитрость. Надо стараться быть по меньшей мере порядочным и относиться к людям так, как ты бы хотел, чтобы они относились к тебе. Бывают люди неприятные. С такими, конечно, надо расставаться. Если удается это сделать без драки — хорошо. Но если надо и подраться, то можно и это сделать.
— Вы дрались когда-нибудь за свои убеждения?
— Просто так дрался, а за убеждения — нет (смеется).
Наталья Васильева
