Об Александре Владимировиче Коновалове, министре юстиции, мне рассказывали несколько человек. Все утверждали, что он умён, точен, образован, поддерживает всё новое, оригинально мыслит, демократичен и, что важно, доступен для сотрудников министерства. Он сам читает почту и нередко отвечает лично, диктуя свои послания секретарям.
Так говорили мне о нём в прокуратуре, в милиции; так отзывались о министре юстиции правозащитники, и даже студенты юридического факультета МГУ чуть ли не взахлёб его хвалили.
Мне особенно захотелось переговорить с А.В. Коноваловым после прочтения интервью, которое он дал журналисту Андрею Ванденко для «Итогов».
Я попытался переговорить с Александром Владимировичем Коноваловым по телефону. Звонил много раз. Общался с его секретарём Ириной Валерьевной.
Ирина Валерьевна каждый раз вроде бы с искренним сожалением в голосе и сочувствием сообщала мне, что, к сожалению, Александр Владимирович отсутствует, в командировке, на совещании, на заседании правительства… И она же посоветовала мне всё-таки послать факс.
— Скажите, а вообще Александр Владимирович встречается просто с людьми — с такими, как я? Он доступен, реален для общения?
— Александр Владимирович замечательный человек! — нахваливала своего шефа секретарь. — Он демократичен, доступен, обязателен. Просто он очень замотан. Вы пошлите факс — я положу ему на стол. Он прочтёт ваше предложение и поручит кому-нибудь из своих подчинённых заняться этим вопросом. Лучше действовать официально, поймите меня… Факс зарегистрируют, и до тех пор, пока не будет дан ответ, ваш вопрос не закроют. Доведут всё до конца. Тем более если Александр Владимирович наложит ту или иную резолюцию.
С Павлом Вячеславовичем Померанцевым почти три месяца назад мы так и сделали. Мы всё боялись, что с нашим факсом повторится история, которая была в МЧС, — когда наше послание терялось, пропадало, непонятно куда исчезало, а то и вовсе оказывалось настолько нечётким, что его было невозможно прочесть… Нет, факсы в Министерстве юстиции работают исправно. Ирина Валерьевна подтвердила, что факс получен.
Мы предложили установить нашу корпоративную версию и начать учить сотрудников министерства и подведомственных организаций правильной работе за компьютером.
Одиннадцать департаментов в Министерстве юстиции! Вроде к ним же относится и нотариат. Я знаю точно, что 96 процентов сотрудников набирают на клавиатуре компьютера двумя-четырьмя пальцами, неразумно расходуя рабочее время при создании тех или иных документов.
Поэтому и предложил я провести для всех сотрудников Министерства юстиция презентацию «СОЛО на клавиатуре», как это мы сделали в Федеральной налоговой службе, Министерстве внутренних дел…
Меня бы послушали первый заместитель министра юстиции Александр Вячеславович Фёдоров, просто заместители Алу Дадашевич Алханов, Алексей Михайлович Величко, Владимир Вениаминович Демидов, Владимир Викторович Зубрин, а также руководители департаментов:
— законопроектной деятельности и регистрации ведомственных нормативных актов Татьяна Николаевна Хомчик;
— управления, организации и контроля — Наталия Борисовна Вишнякова;
— правового регулирования, анализа и контроля деятельности подведомственных федеральных служб — Эдуард Викторович Ольхов…
Ну а больше всего я бы надеялся на Вячеслава Петровича Васягина, руководителя Департамента государственной службы и кадров. Ведь в его ведении — контроль за работой сотрудников и их обучение.
И я сообщил об этом Ирине Валерьевне: может, меня пригласят выступить, и я всё покажу, расскажу?..
— Да нет, — сказала она, — что вы! Это у нас не практикуется…
Не практикуется — и не надо. Насильно мил не будешь. Я решил запастись терпением и ждать ответа от Юрия Ивановича Калинина.
В то же время всё надеялся, что Александр Владимирович Коновалов посоветуется с кем-нибудь и всё-таки решит отдать распоряжение, чтобы сотрудники научились набирать слепым десятипальцевым методом, и соответствующие службы министерства организовали этот процесс.
Сегодня история с Министерством юстиции, к моему огорчению, завершилась.
Почему к огорчению? А потому…
С момента отправки факса прошло много времени. Я часто звонил в приёмную А.В. Коновалова. Любезнейшая Ирина Валерьевна (она уже узнавала меня по первому «здравствуйте») тёплым, проникновенным, я бы сказал, артистичным голосом (идеальный секретарь по манере общения!) говорила, что Александр Владимирович пока ничего по поводу факса ей не сказал, и он лежит у него на столе.
Затем, недели через две, Ирина Валерьевна мне сообщила, что бумаге дан ход: наш факс передан Юрию Ивановичу Калинину, директору Федеральной службы исполнения наказаний. (Эта служба находится в одном здании с Министерством юстиции.)
Что ж, сказал я, будем ждать результата. Если вдруг научат сотрудников этой службы слепому методу набора — тоже неплохо. А если заключённым позволят учиться — это вообще прекрасно. Люди выйдут на свободу, и у них ещё одна профессия — оператор ПК. А то ведь многих учат шить рукавицы в местах заключения… Да и разнообразнее проведут время осуждённые — опять же хорошо.
Перед выездом на презентацию в метро в очередной раз я позвонил в приёмную А.В. Коновалова и напрямую спросил Ирину Валерьевну:
— Вот уже несколько месяцев мы говорим об одном и том же. То, что наш факс послали в Федеральную службу исполнения наказаний, — наверное, хорошо. Но я же и другое предлагал: научить центральный аппарат слепому десятипальцевому методу. Как Александр Владимирович Коновалов к этому относится — вам удалось об этом узнать?
На это Ирина Валерьевна с грустью в голове мне ответила:
— Нет, этого нам пока не нужно.
— Так считает, как я понял, Коновалов?
— Я же вам уже сказала: нам этого пока не нужно…
Презентация в метро прошла обычно.
Больше всего меня поразила женщина, подошедшая ко мне в самом начале. Она заговорщически попросила меня отойти в сторону — и тут же зашептала на ухо:
— Дорогой, любимый Владимир Владимирович, только вы меня можете спасти! Никому не говорите о нашей встрече, лишь вам я сообщаю страшную тайну, дайте слово, что никому ничего не скажете!
Глаза женщины блестели, движения были суетны.
— Я не могу вам дать такого обещания, — честно признался я. — Вдруг вы сообщите о готовящемся теракте — конечно, я не буду молчать…
— Нет-нет, не волнуйтесь, — продолжала она, — это не теракт. Дело в том, что телепаты читают мои мысли в Интернете, и я не знаю, что с этим делать. Я в этом убедилась окончательно. С одной стороны, понимаю: можно не входить в Интернет — и телепаты не получат такой возможности, но я привыкла к Интернету. Вот и сегодня утром я вошла в Интернет, ещё подумала: как бы вас увидеть? — и тут же выскочило сообщение, что вы проводите презентацию, я и приехала! Мои мысли прочли люди в Интернете — разве это не доказательство?!
Я сижу перед компьютером и боюсь думать. Размышляю о многом: о правительстве, о президенте, о тяжёлой доле женщин в нашей стране, иногда о любви — у меня, знаете ли, неразделённая любовь… И прямо от меня мысли передаются в компьютер, оттуда в Интернет, и там люди их улавливают… Я устала от этого! Я не хочу, чтобы мои мысли читали другие, — это нечестно, это несправедливо, это страшно! Я не могу
Что я мог ответить? Порекомендовал высыпаться, принять валерьянки и посоветоваться с хорошим психологом, а лучше — психиатром.
— У психиатров я была, они все шарлатаны. Я спокойно читаю их мысли. Они как видят меня, хотят одного: упечь в психушку. Я же никому не мешаю! У меня мысли особенные…
— Давайте поговорим, — предложил я, — об этом в другой раз.
— Хорошо, — согласилась женщина. Потом сделала вокруг меня несколько пассов руками («Это я ваши мысли разгоняю, чтобы их никто не смог прочесть!» — сообщила она), внимательно посмотрела и на прощание произнесла:
— Мы с вами можем наладить особую телепатическую связь. Не отказывайтесь! До скорой встречи!..
А к концу презентации к нам подошёл Григорий Николаевич Полушкин — сотрудник одного из ведомств России.
— Как хорошо, что я вас встретил! Просто мечтаю пожать вашу руку!
Я протянул ему руку — он её крепко пожал.
— Я давно прошёл вашу программу и сейчас всех коллег удивляю скоростным набором на клавиатуре компьютера. Мне стало намного легче трудиться. Раньше работал в Якутии, в Приморье, сейчас тружусь в Москве…
— Вы большой начальник? — спросил я.
— Относительно, — уклончиво ответил он.
— Так, может быть, мы можем получить от вас консультацию: как сделать, чтобы ваши коллеги — с кем вы работали раньше и взаимодействуете сейчас — приобрели у нас корпоративную версию?
— Я об этом подумаю. Давайте встретимся и поговорим. Запишите мой мобильный телефон…
После презентации мы вернулись в офис и с Павлом Вячеславовичем случайно напали в Интернете на сообщение о проведении онлайн-конференции Джона Байерли, посла Соединённых Штатов Америки в России. Всем предлагалось задавать вопросы послу.
Мы с Павлом Вячеславовичем написали Джону Байерли о том, что готовы обучить всех сотрудников американского посольства слепому десятипальцевому методу набора на русском и английском языках. Попросили о встрече с кем-нибудь из сотрудников посольства для того, чтобы обсудить вопрос о продвижении нашей русской версии в Америке и подумать о каких-либо совместных акциях.
После модерации наш вопрос был опубликован…
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P.S. С Министерством юстиции так ничего и не получилось. Об этом сообщаю сегодня, публикуя дневник на сайте. С момента нашего первого обращения прошло уже более трёх месяцев.
У нас была небольшая переписка с Федеральной службой исполнения наказаний (мы получили письмо по обычной почте). Нам предлагалось дать версию в порядке шефской помощи, то есть подарить. На это мы согласились, но дело
Посол США в России Джон Байерли на наше обращение тоже не ответил.
— Не такие же у нас в министерстве дураки, чтобы…
— Такие! Такие!
Никита Богословский
