Название «Труп каннибала» знакомо каждому любителю тяжёлой музыки. В следующем году живые легенды американской метал-сцены отметят 35-летний (!) юбилей.
Вглядитесь в эти одухотворённые лица... Источник фото: sub-cult.ru.
Три с лишним десятка лет ветераны радуют поклонников своим творчеством. В композициях ансамбля виртуозная музыкальная составляющая сочетается с глубокими и проникновенными, исполненными философского смысла текстами.
Мрачные и зловещие метафоры наполняют лирику «каннибалов». И в то же время проблематика текстов великой группы философу всегда даст пищу для размышлений.
Например, об этике в эпоху зомби-апокалипсиса.
«Убить или стать» («Kill or Become») — композиция с альбома «A Skeletal Domain» 2014 года. Само её название уже звучит как морально-этическая дилемма. Вполне на уровне гамлетовского «to be or not to be?»
На эту песню было снято яркое, динамичное и запоминающееся, как и все клипы «Каннибалов», видео. Своего рода мини-фильм в жанре «зомби-хоррор», перемежающийся кадрами исполнения песни ансамблем. Яркий образчик gore-эстетики в лучшем виде, именно так, как любят поклонники жанра (и музыкального — дэт-метала, и кинематографического — фильмов ужасов о зомби).
Кадры из видео. Источник: YouTube.
Итак, лирический герой композиции оказывается одним из немногих (может, и единственным, — кто знает?) выживших в результате «вирусного заражения, распространившегося по земле». Миллиарды инфицированных, пережив акт смерти, восстали в качестве «превращённой формы» человеческой плоти: сохранив присущий людям телесный облик, они утратили моральные, волевые, эмоциональные и интеллектуальные свойства существ человеческого рода.
И теперь ими движет лишь один инстинкт — инстинкт насыщения своего неутолимого голода плотью живых людей. Тех, кто не пережил эту ужасающую, с точки зрения живых, трансмутацию — превращение в «не-мёртвого».
«Не-мёртвые» — распространённый термин в зомби-эстетике. Упоминается он и в разбираемой нами композиции Cannibal Corpse.
«Ходячие мертвецы» — это те, кто после смерти отказались «упокоиться с миром» и продолжают ходить по земле, нападая на живых, дабы они разделили с ними эту печальную участь. «Мёртвыми» их, в полном смысле слова, назвать нельзя, поскольку они не оправдывают представление о «мертвецах» как о чём-то статичном и неспособном к движению. Но и на статус живых они не могут претендовать, ибо не отличаются теми качествами, которыми в нормальном состоянии обладают живые люди. Поэтому и «не-мёртвые»…
Именно в этот мир «не-мёртвых» оказывается экзистенциально заброшенным лирический герой песни. Одинокий воин с бензопилой, стремящийся спастись от превращения в «живого мертвеца».
Что такое «экзистенциальная ситуация», с точки зрения экзистенциализма Сартра, например?
Если не изменяет память, это ситуация пограничная, угрожающая самому существованию — экзистенции — человека.
В такой ситуации проявляется скрытая (и подлинная) человеческая сущность.
Персонаж, к которому обращается в тексте песни вокалист ансамбля Джордж Фишер, фактически живёт в состоянии нескончаемой экзистенциальной ситуации. Выживание в мире зомби-апокалипсиса превратилось в битву за существование против «не-мёртвых». Битву, в которой переплетаются страх и ярость…
«Если хочешь жить, ты должен убить или стать» — поётся в припеве. Каждодневно человек должен решать, в каком модусе продлится его жизнь: в привычном человеческом обличье или в виде человекоподобного существа, движимого одним лишь инстинктом…
«Убить или стать?» — моральная дилемма.
Убить очередного зомби или, устав от борьбы, стать одним из них?
Дилемма эта носит двоякий, двунаправленный характер. С одной стороны, она направлена на самого героя; это выбор, который он делает в отношении себя. С другой, эта острейшая (можно даже сказать, ключевая) экзистенциальная проблема зомби-апокалиптического мира направлена в отношении других.
«Ад — это другие», — писал Сартр.
В ситуации зомби-апокалипсиса это уже ад неприкрытый, можно сказать, доведённый до крайности, беспримесный. В нём нет, например, светских манер и вежливости со стороны других, которые в эпоху до наступления «конца света» могли бы сгладить и затушевать боль от коммуникации с ними. «Другие» нового мира — это уже обнажённый ад, в котором звериный лик опасности проступает без всяких масок.
Лирический герой песни по-гегелевски абстрактен. Мы не знаем о нём многих подробностей. Одна черта выходит на передний план, — он весь как будто превратился в функцию выживания в кошмаре, окружающем его ежедневно.
И тем не менее… Ему необходимо убивать, чтобы сохранять свой modus vivendi, но чувствует ли он что-нибудь во время этих убийств? Что он ощущает? И ощущает ли что-нибудь вообще, если его психика ещё не лишила его в защитных целях способности что-то чувствовать и переживать по отношению к тем, кого он вынужден лишать «не-жизни», переводя в разряд окончательно мёртвых?
В этом и кроется второй вектор сформулированной и вынесенной в заглавие этической проблемы. Вектор, как бы направленный в противоположную сторону.
Если предположить, что наш герой не совсем лишён эмпатии, если он ещё может воспринимать других как пусть и бывших, но всё-таки людей, то эту дилемму он решает не только в отношении себя, но и в отношении тех, с кем он сталкивается. Возможно, убийство вызывает в нём этические переживания, среди которых — и скорбь, и сожаление о том, что он отнимает жизнь (или то, во что она превратилась) у враждебных, но столь похожих на него существ…
Необходимость выживания, инстинкт самосохранения заставляют героя убивать вновь и вновь… В отличие от «не-мёртвых», которые стремятся убить его и не могут остановиться сами, а могут быть лишь остановлены извне, у персонажа песни есть возможность разорвать цепь убийств самостоятельно. Он может покончить с собой или отказаться от дальнейшей борьбы, перестав сопротивляться и закончив превращением в одного из тех, с кем он так отчаянно борется.
Здесь уже можно вспомнить Камю и вопрос, который для великого француза превратился в основной вопрос философии. Вопрос о самоубийстве.
Стоит ли жизнь того, чтобы жить, или лучше самому закончить её?
В условиях зомби-апокалипсиса этот вопрос заостряется до предела. Стоит ли жизнь того, чтобы её проживать в условиях постоянной опасности и угрозы?
Впрочем, разве опасность и угроза не преследуют нас ежедневно в нашей обыденной жизни? Разве Смерть не прячется за каждым углом?
Зомби-апокалипсис не более чем художественный приём. Это лишь доведение до предела противоречий и контроверз, присутствующих в нашей обыденной, повседневной реальности. Противоречия между ранимым одиночкой с тонкой внутренней организацией и враждебными «другими», стремящимися тебя уничтожить.
Человек — это возможность.
В том числе возможность выбора.
И человеку самому приходится выбирать.
Убить или стать…
Дмитрий Манченков
