В прошлом выпуске «ЗД» погрузилась в музыкальную кухню старейшего в Россиифестиваля-смотра независимых групп, отметившего в этом году 25-летие. За долгую славную историю многие выпускники «Индюшат» впоследствии завоевывали внушительную аудиторию, а кто-то даже серьезную репутацию в шоу-бизнесе: например, «Обе две» из Екатеринбурга стали «Прорывом года» на крупнейшей в стране музыкальной премии, их сородичи «Курара» были приглашены в качестве специальных гостей на свое выступление великим и ужасным Tricky, Женя Любич стала жемчужинкой не только российского, но и международного авангарда, а команда Jack Wood в этом году выступила на легендарном Glastonbury.
В юбилейном 2015-м созрел свежий урожай. Что впереди у нынешних фаворитов — зависит теперь уже от их целеустремленности и удачливости, но, по мнению основателя фестиваля Александра Кушнира и членов жюри, состав на этот раз подобрался сильный. MegaБит пообщался с артистами, выступления которых, по его мнению, стали самыми яркими пятнами на звуковой палитре фестиваля.
* * *
VeiiLA — электронная группа из Питера в составе Виф Ньют (вокал, синтезаторы) и Бэса Эйридта (синтезаторы, продакшн) — стала самым юным участником «Индюшат», но это не помешало ей продемонстрировать свой не по годам развившийся профессионализм, очаровать жюри, публику и в итоге взять Гран-при. Кстати, оказалось, что имена ребят самые что ни на есть настоящие (даже организаторы отказывались верить, прежде чем музыканты не показали им свои паспорта). MegaБит поздравил их с победой и попытался выведать секрет: как стать «волшебниками» в столь нежном возрасте.
— Бэс, поделись секретом — где вы успели набраться опыта?
— У нас до этого уже было несколько разных проектов, и мы уже какое-то время находились в поиске, но сумели воплотить именно в VeiiLA то, что хотели, добиться нужного нам звучания, высокого уровня качества. Мы кропотливо работали: сначала записывали треки, потом разбирали их по частям, анализировали, перекладывали на живое исполнение, изменяли то, что нам не нравилось.
— В общем, проделали титанический труд. А предыдущие проекты тоже были электронные?
— Разные. Начинали мы с тяжелой альтернативы, потом стали играть музыку полегче, но доля электроники присутствовала всегда. Мы всегда тяготели к такой стилистике, хотя с детства слушали самую разную музыку — Queen, Radiohead, Бьорк. Жана-Мишель Жарра.
— Очень многие гитарные, вообще живые проекты, использующие классические инструменты, занимаются постоянным повторением уже сыгранного. Вы видите в электронной музыке более широкое поле для экспериментов?
— Возможно, это и есть важная причина того, что мы занимаемся ей. В гитарной музыке просто другие каноны: можно создать мощное, «жирное» звучание, добавить барабаны, и этого достаточно, а в электронике у тебя есть минимальный набор инструментов, и твоя задача создать произведение с нуля. Это более чем располагает к экспериментам.
— Какие впечатления остались у вас от «Индюшат»? Вы довольны своим выступлением?
— На самом деле мы всегда собой недовольны: пересматриваем записи, а потом расстраиваемся, анализируем ошибки, но в целом впечатлений осталось море. Мы еле заснули потом в поезде. И нам очень понравились другие музыканты: группы очень разные, среди них очень много необычных и интересных. Мы подружились с группами «Полиция Кармы», The Bajikans. Впечатлили нас и Vesper Leand.
— Какая ваша самая высокая планка?
— Наша сверхзадача — колесить по миру с турами, иметь возможность работать на легендарных зарубежных студиях и записывать совместные работы с теми людьми, треки которых у нас сейчас в основном крутятся в плеере.
* * *
«Кто-то другой» — проект Родиона Прилепина, Дмитрия Гульбина, Марии Ласкиной и Марта из Воронежа, пробившийся на «Индюшата», как цветок сквозь асфальт, из поэтической тусовки. Сквозь асфальт — потому что мало кому из поэтов удается органично вписаться в мир музыкальный: все-таки стихи не то же самое, что тексты песен. У Родиона получилось, он хитро сплел свои рифмы с мелодией. Результат трудов — приз за «Лучшие тексты». MegaБит узнал, почему поэта вдруг потянуло к музыке.
— Знаете, как было у Патти Смит? Сначала она просто читала стихи, потом познакомилась с музыкантами и стала заниматься творчеством с ними. У нас произошло примерно так же: мы познакомились с Гульбиным. Я пригласил его на свое чтение, чтобы он параллельно импровизировал. Мы выступили так несколько раз, поняли, что нам интересно работать вместе, стали заниматься аудиопоэзией и постепенно пришли к тому, что нам ближе пусть необычный, но все-таки музыкальный формат. Нам было интереснее делать именно песни, нежели просто накладывать стихи на музыку. И за полгода мы прошли путь от аудиопоэтических выступлений до концерта на «Индюшатах».
— А на вашу лирику как-то повлияло появление звуковой составляющей? Вы сейчас пишете тексты отдельно от музыки или берете импульс от музыкантов?
— Мы всегда делаем композиции по-разному: иногда сначала рождается текст, а иногда наоборот, как случилось с последними композициями. Ну и за редким исключением мы создаем все параллельно — начинаем импровизировать с музыкой и по ходу создаем текст.
— Насколько вам сейчас комфортно в музыкальной тусовке?
— Очень здорово! Для меня это новая среда. Хотя я всегда взаимодействовал с музыкантами, сейчас началась другая история. Это как открытое поле, в котором нужно прокладывать свою дорогу, новое и интересное, одновременно опасное и необузданное пространство. Хочется искать ориентиры. Самобытность для меня всегда была очень важна. А если говорить об интересных мне исполнителях, для которых важна текстовая составляющая, — это «Наадя», «Самое Простое Большое Число», Дельфин. Их творчество и само существование дают нам смелость двигаться вперед и веру в возможность развития того, что мы делаем.
— Какой опыт дало вам выступление на «Индюшатах»?
— Нужно проанализировать. Сейчас сложно говорить об этом, потому что эмоции бьют через край. Я очень рад, что публика тепло приняла нас. Мы переживали по поводу того, что в Москве у нас пока практически нет своей аудитории, но перед сценой собралось много людей, и я чувствовал их отдачу. Мне кажется, это хороший знак. Кроме того, мы получили новый опыт в техническом плане. У нас еще не было выступлений на крупных сборных концертах. Очень многое нам подсказал Александр Кушнир — как вести себя на саундчеке, чтобы не терять время, например, некоторые моменты мы обсудили со звукорежиссером, режиссером по свету. Это тоже очень важный момент.
* * *
«Обезьяны. Cosmos» из Тулы выступили на «Индюшатах» как специальные гости и стали самым странным и вместе с тем самым запоминающимся открытием. Композиции — как музыкальные новеллы то ли о реальном, то ли о вымышленном мире, в которых электро-поп соединяется с пост-панком, элементами других стилей и текстами, наполненными «гиперссылками» на различные художественные произведения. Многие песни звучат как готовые радиохиты, которые «прилипают» к слушателю, начинают обрывками фраз и мелодий прокручиваться в голове из раза в раз, не раздражая внутренний слух. Лидер группы Валерий Чекалин рассказал MegaБиту, из чего он слепил свою «Галатею», точнее — «Обезьян».
— Валерий, я знаю, что это не первый ваш проект. Как вы пришли к такой музыкальной эксцентрике?
— До этого у всех трех участников были разные группы и достаточно большой опыт. Например, наш гитарист и бас-гитарист Константин Осипов 10 лет жил в Америке, был гитаристом Dart Straits. У нашего барабанщика Сергея был брит-поп коллектив «Перцем по Сердцу», который существует и сейчас, но уже без него (видимо, группа не хотела экспериментировать), а у меня с 1998 по 2005 год была команда «Навигатор снов». С ней мы пытались экспериментировать, но остановились на гитарной музыке. Все продвигалось неплохо. Мы играли на одной площадке с Найком Борзовым, «МультFильмами», Юлей Чичериной: тогда в нашей стране было довольно много брит-попа, что меня радовало.
— Но то, что вы играете сейчас, никакого отношения к брит-попу не имеет…
— Да, это совершенно другая стилистика. Просто в тот период времени поднялась волна гитарного звука, к которой мы присоединились, но у нас он тоже был довольно странным. Так или иначе, меня всегда тянуло на эксперименты. Когда я услышал альбом Portishead «Dummy», увидел их концерт с симфоническим оркестром, меня поразило, как круто могут сочетаться такие разные формы. На тот момент это смотрелось и воспринималось особенно необычно. Казалось, что они совместили несовместимое и сделали это органично. Меня это очень сильно завораживало, и с тех пор я стал искать музыкантов, которые не боятся экспериментов. Кроме того, у меня самого есть мечта сделать программу с оркестром, и у нас даже есть хороший военный оркестр, с очень сильной духовой секцией, с которым мы могли бы сделать такую программу, но пока не знаем, как воплотить ее технически. В целом же все эксперименты нам удается сейчас воплощать в проекте «Обезьяны. Cosmos».
— Повлиял ли на вас пост-панк? В вашей музыке слышатся отголоски этого направления…
— Мне очень нравятся такие коллективы, как Blur, Gorillaz. Если считать их пост-панковыми, то повлиял. Но если говорить о пост-панке в российском понимании и группах вроде «Наив», то мы далеки от этого.
— А на какую аудиторию вы рассчитываете?
— Мы втроем — очень разные по темпераменту люди, поэтому, наверное, у каждого из нас свои мысли об идеальном слушателе, но для меня лично это прежде всего читающая аудитория, зависимая от книг, а не от гаджетов. В моих текстах очень много ссылок на различные литературные произведения, и если человек не интересуется литературой, он просто не поймет, о чем идет речь. В этом смысле я всегда с большим уважением относился к Борису Гребенщикову: многие его песни невозможно слушать, не обладая тем багажом знаний, которым обладает он.
— Насколько комфортно вам было на «Индюшатах» среди совсем юных участников?
— Возраст и время для меня всегда были условными понятиями, существующими где-то в параллельном мире. Я ощущаю себя комфортно в любой возрастной среде (ну, возможно, кроме детского сада (смеется), если меня окружают интересные личности. Важны их идеи. Я встречал очень молодых людей, говоривших вещи, которые меня настолько интересовали и интриговали, что я и не думал о том, сколько им лет. А бывает наоборот: люди, которые, казалось бы, уже должны быть умудрены годами и опытом, достаточно ограничены в своем познании мира.
* * *
Black Buttons — группа-обладатель спецприза «Индюшат» — вселенная, зародившаяся в голове одного музыканта — Антона Смирнова. В придуманный звуковой мир, где элементы классической музыки «ведут дискуссию» с арт-роковыми мотивами, джазовыми ходами и другими звуковыми языками, он уже, создав его, пригласил клавишника Максима Мещерякова и барабанщика Никиту Рычихина. Коллеги вдохновились идеями лидера и единогласно поддержали его: с внутренним диалогом в этом коллективе все в порядке, и, кажется, участники понимают друг друга без слов. Но MegaБит попросил Антона найти слова для читателей, чтобы поделиться историей своего музыкального восхождения, в активном процессе которого он находится до сих пор.
— Расскажи, с чего начался твой проект?
— Я давно пишу музыку. Начинал с гитарных песен и потихонечку добрался до сложных аранжировок. Я просто написал материал для проекта — партии для всех инструментов, даже для тех, которые вы не услышали на сцене «Индюшат». Все закрутилось после первого выступления команды весной. На нем был еще и бас-гитарист, но сейчас мы работаем без него, втроем: я не хотел, чтобы в группе было много людей, потому что с расширенным составом все получается, на мой взгляд, скучнее и сложнее. Я сделал новые аранжировки для нашего состава, и уже на отборе фестиваля мы показали 5 первых песен, одну из которых потом включили и в программу финального концерта.
— Насколько вы быстро сработались? Другие участники группы сразу приняли все твои идеи?
— Интересны истории нашего знакомства. С барабанщиком мы встретились, когда я только брал первые аккорды на гитаре, а он настукивал барабанные партии на синтезаторе. Произошло это в культурном центре в Архангельском, где я был руководителем детского ансамбля. Позже я уже обзавелся новыми песнями, собирал какие-то коллективы, и наши пути на время разошлись: он пошел играть тяжелую музыку, я — джаз. Через несколько лет мы начали играть вместе в одном проекте, это продолжалось где-то год. Так мы идем вместе по музыкальному пути. С Максимом Мещеряковым было немного по-другому. Нас познакомил общий друг, человек, который славится тем, что знакомит интересных музыкантов. Он порекомендовал мне Максима как талантливого клавишника. Параллельно нашему сотрудничеству он играет и в другой группе — Shoo, музыка которой мне самому очень интересна. Я выслал материал, ему понравилось, так мы и стали работать вместе.
— Ваша музыка — очень пестрая, в каждой композиции — парад разных стилей. Как бы ты сам определил жанр?
— Я сам не раз пробовал определить его для себя, хотя бы в сознании обуздать все это многообразие. Мне кажется, больше всего подходит понятие арт-рок, или альтернативный рок, только не в том значении, в котором сегодня употребляется это словосочетание, а как альтернатива року классическому, зажатому в некие рамки. Например, Radiohead — это тоже альтернативный рок, где есть и джазовые, и классические элементы, в их музыке очень много всего. Джазовая история, как вы заметили, есть и в нашем творчестве: в этом смысле на меня сильно повлияла учеба в Московском колледже импровизационной музыки.
— В последнее время гитарные, да и вообще все проекты, представляющие живую музыку, как правило, переигрывают то, что уже было создано, повторяют узнаваемые ходы, копируют легендарные образцы. Black Buttons же, на мой взгляд, удалось найти что-то новое, показать свежую манеру подачи. Насколько сложен для тебя экспериментальный путь? Часто ли приходится что-то корректировать или переделывать?
— Я пишу музыку очень легко, причем самую разнообразную — не только для группы, но и для кино, рекламы. И я бы играл в 20 коллективах, если бы физически успевал. У меня такое количество идей, что все они не вмещаются в мою деятельность.
— Но ты активно стараешься это делать, приправляя выступление и видеорядом, и элементами театрализации. Кстати, что за история с балериной, которую вы выпустили на площадку на отборочном туре «Индюшат»?
— Мы всегда были впечатлены тем, что делает Сергей Курехин. Мне очень близка психоделическая составляющая российской рок-сцены, которая проявлялась не только в его творчестве, но и в искусстве «Аквариума», «Наутилус-Помпилиуса». И, наверное, наши опыты — это некие отголоски такого влияния. А балерину мы пригласили помочь нам потому, что в композиции, под которую она танцевала, есть элементы оперы, и нам захотелось подчеркнуть его появлением классической фигуры.
— Какие выводы ты сделал для себя после «Индюшат»?
— Я понял, что музыка, которая звучит у меня в голове, точно так же звучит живьем и вызывает у публики те эмоции, которые она вызывает у меня самого. Это дорогого стоит — донести свою мысль через такую субстанцию, как звук.
* * *
Всех этих артистов, хотя каждый из них выращивает плоды на разном жанровом поле, объединяет одно: они нащупывают свою линию, но не миндальничают со слушателем, вырабатывают уникальный звук не ради оригинальности, а пытаясь донести до аудитории свое личное, уже сформировавшееся высказывание. Их музыки и текстов не было бы без мысли, которую они, как практикующие философы, стремятся воплотить в реальности композиций.
