Читать Часть 1
Эмоциональная и порывистая в поступках, Марианна Ярославская насыщала свою судьбу всё новыми событиями…
То вдруг после седьмого класса бросает школу и уходит на рабфак.
То отправляется на Кавказ и ночью на горной тропе отпугивает набросившегося было джигита словами, что у неё сифилис.
То в юном возрасте выходит замуж за впоследствии самого титулованного нашего оператора-документалиста Романа Кармена.
А вскоре уже едет в комфортабельном купе поезда Москва-Париж, став теперь супругой крупного советского дипломата, поверенного в делах во Франции, потом заместителя секретаря Лиги Наций, а затем советского полпреда в Испании – Марселя Розенберга.
«Меня этот человек поразил аристократизмом духа», – скажет она, вспоминая о знакомстве с ним в подмосковном партийном санатории, куда приехала с отцом.
Своенравная и строптивая, она отмела предостережения отца, настойчиво советовавшего держаться подальше от этого человека. Емельян Михайлович знал, о чём говорил, а ещё о большем, видимо, догадывался. Розенберг был не только дипломатом, но и одним из координаторов работы разведслужб. Дочери об этом Ярославский, конечно, не сказал, да и если бы и сказал – куда там…
Облечённый явными и тайными обязанностями супруг старался всячески уберечь Марианну от излишнего «многознания», обеспечив ей возможность учиться в лучших заведениях и лишь временами, по необходимости блистать подле него на приёмах и торжественных событиях. И Марианна с увлечением осваивала изящные искусства в Женеве, а затем в Валенсии в студии известного ваятеля Витторио Мачо.
Ещё в Швейцарии зарубежные дипломаты стали называть её «прекрасной Еленой», возможно, намекая на двадцатилетнюю разницу в возрасте супругов, что могло таить в себе разные неожиданности. Но отношения четы были безоблачными. Прекрасная юная дама, всегда элегантная, с изысканными манерами, легко поддерживала любой светский разговор. Розенберг всё так же не посвящал её в тайную работу, которой занимался.
Всё порушил «большой террор». Когда дипломата-разведчика (кстати, организовавшего вывоз золотого запаса Испании в СССР) в 1937 году вызвали в Москву и, зачислив в шпионы, благополучно расстреляли, его вдова всё же каким-то чудом поступила в Суриковский художественный институт. Хотя «жёны изменников родины» как минимум оказывались за колючей проволокой. Опытный папа, занимавший в партийной иерархии далеко не последние посты и трезво оценивавший ситуацию, сказал:
Даже Калинин жену не смог защитить от лагеря, и на меня ты не рассчитывай… Выходи за одного из твоих ухажёров и отправляйся подальше от Москвы. Может, о тебе не вспомнят…
Что она и сделала.
Жила с новым мужем в провинциальных городах, работала скульптором. В разные годы было выполнено много скульптурных портретов: «Медсестра», «Народный артист Батурин», «Академик Федоровский», «Узбекский поэт Омар Хосров», «Буддийский монах Ратнасар».
Особняком стоят портрет её подруги детства партизанки-болгарки Карастояновой и работа «Политкомиссар К.И. Кирсанова», увековечивающая образ её мамы. И, конечно, величественная фигура отца, установленная в столь важной для их семьи Якутии, подле Якутского музея истории и культуры народов Севера. Им в канун Февральской революции некоторое время заведовал Емельян Михайлович, вскоре возглавивший якутский совдеп.
Марианна Емельяновна не забывала о родных краях, ей всегда были здесь рады, зная, что приезжает она не просто в гости, но, чтобы запечатлеть известных тут людей: костореза А. Фёдорова, фольклориста Г. Эргиса, фронтовика А. Назарова…
Марианна Ярославская в Якутии
Не раз в Якутске проходили выставки её скульптурных работ, а также живописи и графики. Обычно эти произведения передавались затем в дар музею. Она с гордостью носила присвоенное ей почётное звание заслуженного деятеля искусств ЯАССР.
Но всё это будет позднее…
Однажды довелось услышать её рассказ о том, как ей привели натурщика – богатырского сложения и очень симпатичного спортсмена по имени Вася. Хотя он и был моложе лет на тринадцать, устоять против чар и обаяния этой женщины не смог. И в отличие от «мужа по необходимости» (кому нужна его фамилия?), стал для неё самым близким человеком более чем на полвека, до конца дней.
Поначалу они жили, как она вспоминала, в какой-то каморке под лестницей в Алма-Ате. И лишь впоследствии перебрались в Москву. Тогда-то и возникло рисованное свадебное приглашение с утятницей…
О том, сколь талантливым скульптором была Марианна, можно судить по Васе (он так навсегда для всех нас им и остался).
Из простодушного гиганта-силача и мастера спорта по толканию ядра и самбо она вылепила интеллигентного человека.
Ввела в круг своих знакомых – скульпторов, художников, писателей, учёных. Всячески подталкивала его к занятию спортивной наукой. И он не только не противился, но, полностью доверившись ей, успешно шёл по этому пути.
Вначале занялся очень сложным делом – работой со слепыми спортсменами. Потом сфера его научных интересов существенно расширилась. Защитил и кандидатскую, и докторскую, стал деканом института, профессором. Подготовил свыше полутора десятков кандидатов наук, написал более полусотни научных работ. Воспитал огромное число видных спортсменов, в том числе рекордсменов мира…
А однажды, возможно, спас супруге жизнь – когда на стоянке такси на Арбатской площади их атаковали трое громил.
– Я толкнул одного в подбородок, – рассказывал он мне. – Вроде и не сильно. Но потом двое суток просидели у его палаты в Склифе, с ужасом думая: выживет – не выживет. Выжил, к счастью.
Марианна Емельяновна и Василий Иванович
Они теперь навечно вместе – Марианна Ярославская и Василий Иванович Воронкин.
Их объединяет изящная бронзовая лента на надгробной плите на Новодевичьем.
Владимир Житомирский
