Кто не пресекает зло - дает ему свершиться.
Опытные дрессировщики знают: если показать зверю свою слабость, убегать, поворачиваться спиной – он ударит. Преподаватели в школе скажут то же самое: пойдешь на уступки, перестанешь спрашивать домашние задания, стерпишь наглое поведение - и уважение, страх, почтение навсегда утрачено.
Поражение войск европейцев во время второго крестового похода, их разобщенность, неспособность действовать слаженно, а также необдуманная осада Дамаска, подтолкнувшая арабов к объединению, стали катализатором, пригласительным билетом, дающим доступ к католическому Ближнему Востоку мусульманам.
«Четыре негритёнка пошли купаться в море, один попался на приманку, их осталось трое» - что стало с государствами крестоносцев после «смерти» четвёртого негритёнка, графства Эдесского? Может быть, их ждал такой же печальный финал, как беспечных негритят в конце считалочки?
Византийский император Мануил не забыл, что такое Римская империя, этого нельзя забыть. Поэтому Антиохийское княжество было постоянным объектом внимания, ромеи могли вернуть древнюю сирийскую столицу в свои руки. Брак с одной из антиохийских принцесс должен был приблизить час, когда княжество присоединится и станет частью империи. На востоке эмир Алеппо и Мосула Нуредин, политический «Иоанн Предтеча» Салах ад-Дина в делах объединения мусульманских государств, захватывал Палестину по кусочку.
В 1174 году (за 13 лет до падения Иерусалима) Салах ад-Дин (более известный, как Саладин) объединяет под своим началом египетский и багдадский халифаты. Свинцовая, грозовая туча, готовая разразиться молниями и сметающим всё муссоном нависает над Ближним Востоком.
Что происходит в Иерусалимском королевстве? Помнят ли они о судьбе Эдессы? Просят помощи, готовят мечи? Нет. Поведение людей в это время напоминает описанное у Льва Толстого в романе «Война и мир», когда появляется покинутая Москва с редкими полупьяными жителями, как будто пчёлами в улье, которых окурили дымом. Бесконечные дрязги между феодалами, спор за трон ещё живого, но безнадёжно больного проказой короля Иерусалима Балдуина IV, безнравственность, лицемерие духовенства – вот и всё, что могли противопоставить защитники Гроба Господня опасному будущему.
Узнав о нападении войск Саладина на Тиверю, армия Иерусалимского королевства под предводительством Ги де Лузиньяна (нового монарха, чью коронацию одобряли далеко не все), тамплиеров и госпитальеров выдвинулась навстречу (шёл 1187 год).
Палящее солнце, безмолвная пустыня – они мешали продвижению тяжелой, закованной в сталь армии. Но воздух измены и вероломства, разобщенности и отступничества, наполнявший лёгкие каждого солдата, был гораздо опаснее… Когда войска противников оказались в пределах видимости, несколько рыцарей сбежали и предали своих единоверцев, рассказав о позиции, недостатках расположения и о том, что лучше начать наступление сейчас.
Саладин услышал и принял решение – атаковать теперь. Стремительное наступление конницы сарацинов привело войско крестоносцев в замешательство, пехота отказалась участвовать в бою и ушла на возвышенность, на холм. Ни молитвы, ни мольбы, ни приказы, ни увещевания не смогли заставить людей идти в бой. Кавалерия рыцарей была взята в окружение и уничтожена. Судьба Иерусалима оказалась решена здесь.
На фото ниже то самое место. Трава, солнце и ничего не напоминает о сражении.
Встарь, авгуров заставляли гадать на бараньих и куриных потрохах: в битве при Хаттине, даже не будучи талантливым предсказателем, по внутренностям павших людей, по лицам предавших и бежавших солдат нетрудно было предсказать будущее. И потерянная в битве великая реликвия всего христианского мира, Животворящий Крест Господень, стала роковым и грозным предзнаменованием для Запада.
Иерусалим был пуст, как скорлупка сгнившего ореха, армия исчезла в битве при Хаттине. Практически сразу после появления войск Саладина, жители города сдались. Отпустили тех, кто мог заплатить за себя выкуп. Мусульмане при этом разрешили паломничества христиан в город и даже оставили Храм Гроба Господня под их контролем.
Бездействие и дремота католического мира не могли длиться дольше. Был созван крестовый поход.
