Из 200 000 их осталось меньше 200. Стариков, имен не помнивших. Иванов, Збышеков, Карелов, Мыкол, ставших Гансами, Фрицами, Людвигами...
Русские, белорусы, украинцы, поляки, белокурые и голубоглазые мальчики и девочки, вытянувшие свой «счастливый билет». Они не сгорели в печах Освенцима, не попали в подопытные доктора Йозефа Менгеле, «ангела смерти». Их заставили забыть себя. Они должны были стать истинными арийцами, гражданами Великого Рейха. Для этого им меняли метрики, родителей, национальность...
Только из Советского Союза в Германию было вывезено 50 тысяч детей.
75 лет минуло со дня окончания Второй мировой войны, теперь, на пороге смерти, положены ли этим детям, прожившим всю жизнь под чужими именами, насильственно лишенным родины и германизированным, компенсации за их страдания?
Административный суд Кельна 8 K 2202/17, судьи Шоммерц, Роос, Каспшик.
21 июня 2018 г.
Заверенная копия
АДМИНИСТРАТИВНЫЙ СУД КОЛОН
ВО ИМЯ НАРОДА
ПРИГОВОР
8 К 2202/17
В административном судебном процессе г-на Германа Людекинга, истец
ПРОТИВ Федеративная Республика Германия в лице Главного таможенного управления, подсудимый
В связи с последствиями войны 8-я палата должна провести устное слушание 21 июня 2018 г.
признано по праву:
Обвинения сняты.
Истец Герман Людекинг должен нести судебные издержки.
Немецкий язык идеален для перевода юридических документов онлайн. Четко структурированная, словно вытянутая по стойке смирно речь, где каждое слово — на своем месте, ничего лишнего.
В этих сухих документах нет эмоциональной насыщенности, леденящих душу чувств и подробностей. Все только по существу.
Тебя на свете нет
...26 ноября 2015 года 78-летний Герман Людекинг подал заявку на получение единовременной субсидии в соответствии с решением федерального правительства о выплате пособий жертвам нацистской несправедливости и в рамках «Закона об общих последствиях войны». В качестве причины господин Людекинг заявил, что был похищен СС в Польше в 1942 году из-за своей «арийской» внешности и вскоре усыновлен немецкой супружеской парой Людекинг через организацию «Лебенсборн». Ответчик в лице Главного таможенного управления отклонил это ходатайство на том основании, что данная компенсация может быть предоставлена только лицам, являвшимся на момент причинения ущерба гражданами Германии. Однако, согласно заявлениям истца, в те годы он был поляком...
В первой жизни, о которой он совсем ничего не знал, Германа Людекинга предположительно звали Романом Ростаковски. Все, что он помнил о своем раннем детстве, — неизвестный мост через неизвестную реку. Он бежал по нему во снах, возвращаясь раз за разом, годами.
В 1944 году член «Союза немецких девушек» фрау Мария Людекинг потеряла на фронте сына. Она обратилась в «Лебенсборн», организацию, проводившую насильственное онемечивание лучших представителей неарийских народов. Ей разрешили подобрать себе ребенка. Роман играл в комнате вместе с другим мальчиком. Мария оценила обоих и в итоге забрала именно его.
Эту женщину и этого мужчину он долго считал родными.
Оба члены нацистской партии, муж — верный эсэсовец. Если учесть «низкое» происхождение Германа, они оба неплохо к нему относились.
В повторном свидетельстве о рождении Романа–Германа, выписанном тем же «Лебенсборном» и выданном 7 марта 1944-го, датой его появления на свет считалось 20 января 1936 года, местом — незаметная польская деревушка Брюкау… Получается, он родился в... 8 лет.
Подростком Герман случайно откопал в шкафу настоящее свидетельство о рождении, где вместо обоих родителей стоял прочерк. Вызвал Марию на откровенный разговор, и та призналась, что да, его биологические родители погибли на войне за великого фюрера. Что было неправдой, их расстреляли.
В 16 лет Герман навсегда порвал с приемной матерью, приемный отец его к тому времени уже умер. Возможно, Мария не была так уж виновата в трагедии усыновленного малыша, она заботилась о нем и пыталась любить вместо погибшего сына — но простить ее он так и не смог.
Через Красный Крест Герман–Роман всю жизнь пытался вернуться в родную Польшу, но увы. Запросы в паспортные столы возвращались с ответом, что человека с такими данными, как у него, никогда не существовало. Он состарился, не найдя себя.
«Я говорил с ним по телефону. Это был душераздирающий разговор. Униженный и оскорбленный, украденный мальчик, он так и не добился правды. Представляете, всю жизнь он искал тот мост из своих снов и даже нашел похожий, нашел предположительный город своего рождения, но на этом все. Ниточка оборвалась...» — с Николаем Эрнеем, русским программистом, я познакомилась год назад. «МК» написал статью о его тяжбе с немецким государством. Маленького сына Николая избил в школе беженец с Ближнего Востока, ровесник. Руководство учебного заведения отказалось вмешиваться в этот мултикультурный конфликт, однако перевести ребенка в русскоязычную школу при посольстве отцу не разрешили, дело дошло до суда — тоже нет, немецкие дети, а сын Николая, безусловно, считается уже немецким ребенком, должны получать только немецкое образование, никаких исключений здесь не бывает. А если родители продолжат упрямиться, ими может заняться «Югендамт» — ведомство по делам молодежи, осуществляющее контроль за детьми и их родителями. Могут и изъять из семьи, если посчитают, что маленькому гражданину Германии грозит опасность.
В иске отказать
С того дня, как всемогущий и таинственный «Лебенсборн», вершивший судьбы сотен тысяч детей, прекратил свое существование, минуло семь десятков лет. Но, видимо, какие-то порядки остаются неизменными.
«Я предпочел увезти сына в Россию, судился по этому поводу в Германии, а заодно решил выяснить, кто же такой судья Шоммерц, который вел мое дело, поднял его старые процессы и ахнул. Именно он в свое время отказал в иске Герману Людекингу на возмещение моральных компенсаций, только на том основании, что тот в детстве был гражданином Польши и, в принципе, по мнению немецких властей, никак не пострадал, наоборот, должен благодарить нацистов за то, что остался жив», — рассказывает Николай Эрней.
В свое время многие жертвы «Лебенсборна» пытались узнать свое прошлое и получить денежные возмещения, как евреи за холокост, но так ничего и не добились.
До окончательного судебного решения дошел только герр Людекинг. В результате полностью... проиграл. И даже еще остался должен!
Из решения суда об отказе в иске Герману Людекингу:
«Истец может предотвратить исполнение данного решения, предоставив обеспечение в размере 110 процентов от суммы, подлежащей исполнению, если ответчик не предоставляет обеспечение в размере 110 процентов от суммы, подлежащей исполнению до принудительного исполнения.
Истец возразил против окончательного решения относительно невыплаты ему компенсаций, он заявил, что представил убедительные доказательства, что он действительно является гражданином Германии. Ответчик отклонил возражение и заявил, что вопрос о гражданстве в конечном итоге не имеет значения, поскольку истец не соответствует требованиям Раздела 1 Руководства AKG по работе в трудных условиях, поскольку был похищен в детстве. Поэтому как человек или член группы он не подвергался «нападению» со стороны нацистского режима.
Остальные, большинство детей «Лебенсборн», даже не стали тратить время и силы на попытку восстановить справедливость. Кто-то устал, кто-то умер...»
Биологические часы. Сегодня они против этих стариков. Достаточно ведь немного затянуть судебное слушание — и все, человек просто до него не доживет», — считает Николай Эрней.
В 1938 году рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер заявил: «У меня есть намерение забрать германскую кровь везде, где я могу». На оккупированных территориях детей открыто отрывали от родителей или похищали. Есть пропагандистское фото, где Гиммлер лично отсматривает подходящий генофонд для будущей германизации — 41-й год, Минск, рядом с ним стоит мальчик Константин Павлович Гарлик, как гласит подпись на снимке. Рейхсфюрер считал, что расово чистые дети «окупятся», когда вырастут и станут солдатами вермахта. Где ты теперь, Костя Гарлик? Как тебя зовут?
Критериями отбора были голубые глаза и светлые волосы, в соответствии с гитлеровским идеалом «арийца». Но, безусловно, «киндерам» проводили все положенные измерения, чтобы подтвердить их расовую чистоту — проверяли форму и объем черепа, ширину носа, расстояние между углами подбородка. Кстати, среди прошедших отбор были даже еврейские дети!
Те же, кого выбраковывали, подлежали уничтожению.
Фашисты предпочитали маленьких по возрасту, чтобы полностью вычистить память. Чаще всего пленников определяли как сирот, а местом их рождения называли «восточные земли рейха», малышей учили немецкому языку, за слово, сказанное на родном, били до тех пор, пока те его полностью не забывали, условные рефлексы — не помнить то, что приносит боль.
Сегодня власти Германии требуют от истцов предоставить подлинные бумаги их рождения, те самые, найти которые не представляется возможным, только на этих условиях, может быть, они смогут на что-то рассчитывать. «Вы не пострадавший, вы спасенный» — основные доводы в отказах в исках.
«Я встречусь с отцом и матерью после смерти»
Geraubte — «Украденные дети — тайные жертвы», организация, которая объединяет бывших воспитанников «Лебенсборна». К сожалению, с каждым годом ее членов становится все меньше. Это естественный ход вещей.
«На самом деле меня потрясло то, что нынешние власти совершенно не испытывают раскаяния за своих предшественников. Да, на словах, кажется, все совсем иначе, пышные венки на могилах жертв нацизма, признание вины. Но вот они — реальные жертвы чудовищного эксперимента, которые все еще живы, помогите им», — рассуждает Николай Эрней.
Вторым стариком, с которым общался Николай, стал Александр Орлов, вывезенный ребенком в войну из Советского Союза.
Он не знает, из какого региона СССР он попал в Германию, и не любит произносить свое немецкое имя. «Мне не нужна компенсация, я просто хочу знать», — такова всегда была его позиция. Так и не отыскав свои корни, под конец жизни официально и демонстративно сменил имя на исконно русское.
«Он чувствовал себя очень плохо, когда я связался с ним. «Зачем мне все это? — повторял дедушка. — Мне уже ничего больше не нужно. Я и так скоро встречусь со своими родными, матерью, отцом, братьями и сестрами — на том свете».
Александр Орлов никогда не был женат, детей у него нет. А у Германа Людекинга их восемь.
«Чего я не понимаю, так это того, почему федеральное правительство не хочет признать этих стариков пострадавшими и заплатить. Ведь этих людей уже по пальцам перечесть. В частности, компенсации положены гомосексуалистам, жертвам эвтаназии и тем, кто подвергся принудительной стерилизации — но украденных детей, какой бы национальности они ни были, в законе нет... Власти подождут еще пять лет, и тогда вообще никого не останется», — недоумевает мой собеседник.
Фолькер Хайнеке, Галина Буковецки, Зита Сус, Янина Кунстович...
Последняя, 85-летняя женщина, была серьезно больна, поэтому ее дочь Беттина Грундманн-Хорст рассказала о судьбе матери немецким журналистам.
После Второй мировой войны биологические родители искали Янину с помощью Международного Красного Креста. Но приемная мать спрятала девочку, которую теперь звали Йоханна Кунцер, сменила место жительства, чтобы затруднить расследование. Только в 1989 году наконец узнавшая правду Янина Кунстович подала заявку на использование своей настоящей польской фамилии. Но тогда ей в этом отказали.
«Вы не предоставили убедительных причин, которые дают право выдать вам новое свидетельство о вашем рождении. Если вы все еще заинтересованы в выполнении этого запроса, вы должны предоставить однозначные, не подлежащие сомнению доказательства, из которых видно, что вы и есть Янина Кунстович», — официально ответили ей.
«Моя мама всегда, всю свою жизнь искала свою мать. Она ужасно страдала от того факта, что никому не нужна, что ее бросили, что она не имела настоящего дома», — дала интервью немецким журналистам дочь.
Летом 2017 года состоялся масштабный немецко-польский проект «Дойче Велле» и новостного портала «Интериа». Журналисты посещали учреждения, архивы и фонды, а также оставшихся в живых жертв принудительной германизации. За несколько месяцев было опубликовано более 40 статей и 24 видеосюжетов. Репортеры общались с людьми, которые впервые узнали, кто они, в восемьдесят лет.
Но даже эти изыскания не привели к тому, чтобы дети «Лебенсборн» были официально признаны жертвами нацизма.
«О нас забыли. Другие группы получили компенсацию от Германии, но только не мы», — с горечью говорит Герман Людекинг.
...В 1945 году в американской зоне оккупации Германии родился последний ребенок «Лебенсборна». На Западе были долго уверены, что это — мирная структура, помогающая матерям-одиночкам. Правду вскрыл Нюрнбергский процесс, руководителей и сотрудников «Лебенсборна» обвинили сразу по трем статьям — преступление против человечности, военные преступления и участие в военной организации. Однако глава организации Макс Зольман по делу «Лебенсборна» был оправдан, его осудили только как эсэсовца.
Зольман был приговорен к 2 годам и 8 месяцам заключения. Как гласит Википедия, в последующем он работал журналистом в художественном издании, руководил отделом корреспонденции и рекламы, был управделами Мюнхенского музея античного искусства, возглавлял правление земельного акционерного общества, управлял бухгалтерской фирмой, а затем стекольным заводом. Он умер в своей постели спустя 30 с лишним лет после войны.
Ах, война, что ты сделала с нами...
После победы наши органы репатриации занялись поисками советских детей, вывезенных немцами. Однако мало кого удалось найти, многие были запуганы и не хотели признаваться в своем прошлом, некоторые уже и не помнили, кто они.
Считается, что в Советский Союз вернули не более 3% похищенных.
В отличие от СССР польскому правительству удалось прояснить судьбу более 30 000 воспитанников «Лебенсборна». Их тоже отправили на родину. Но там они не смогли стать счастливыми. Их дразнили фашистами. Их силой заставляли заново учить польский язык, читать польские книги. Их проклинали за то, что совершили немцы, потому что в глазах окружающих они и были немцами.
Многие до конца жизни страдали от кризиса самоидентичности. Некоторые спустя годы искали свои приемные семьи, с которыми их также насильно разлучили.
...И не будет, наверное, конца мосту, по которому бежит в своих снах 84-летний Герман Людекинг.
А на том берегу его по-прежнему ждет восьмилетний Роман Ростаковски.
Екатерина Сажнева
