За семь месяцев простоя Росгосцирк только на корма для животных потратил 85 млн рублей, заявил генеральный директор госкомпании Владимир Шемякин. Как пандемия сказалась на зрелищном искусстве, почему уехавшие работать в «Дю Солей» артисты сегодня возвращаются на родные арены и зачем в цирке работают бывшие следователи ОБЭП, он рассказал в интервью «Известиям».
— Как отразился на цирковой отрасли коронавирус?
— Весьма существенно. Цирк — это не театр и не кино, которые можно закрыть на ключ и уйти, у нас животные. Им не объяснишь, что такое вирус, они есть хотят. На балансе Росгосцирка более 1000 животных. За семь месяцев на корма для них потрачено порядка 85 млн рублей.
Мы ни на грамм не изменили рацион. Для оленей даже ягель закупаем на Севере. А бегемоты едят люцерну, хищникам нужно свежее мясо, замороженное не хотят. Закупаем орехи, изюм, фрукты. И это очень дорого.
Мы кормим сейчас не только животных, принадлежащих Росгосцирку, но и тех, что находятся в собственности у наших артистов. Так исторически сложилось, что артисты цирка часто сами приобретали животных для своих аттракционов.
— А на что живут неработающие артисты?
— Чтобы по максимуму сохранить доходы артистов, мы сначала отправили их в отпуск. И они получили максимальные отпускные. Потом, во время простоя, получали около 17 тыс. рублей. С июля, когда объявили репетиционный период, доход артистов немного увеличился, хотя всё еще остается далеким от среднемесячного заработка до пандемии.
Если бы артисты работали, получали бы за каждый выход на манеж. Но пока мы об этом только мечтаем. Поэтому трижды за этот период — в июне, августе и октябре — выдали артистам адресную социальную помощь по 12 тыс. с небольшим. Хотели в сентябре начать гастроли новой программы в Сочи, но смогли провести только закрытую премьеру. К сожалению, из-за наплыва отдыхающих городские власти не только не разрешили культурно-массовые мероприятия, но и ужесточили требования. Цирк закрыт.
— Чего лишились зрители?
— Новой нежной, лирической программы «Девочка и слон» по рассказу Куприна. Это выступление слонов дрессировщика Андрея Дементьева-Корнилова — представителя цирковой династии. И первый результат работы новой творческой команды Росгосцирка: театральных режиссеров, хореографов, сценографов, художников по костюмам и гриму. Сейчас программа переехала в Санкт-Петербург, где представления уже разрешены.
А вообще у всего этого вынужденного простоя есть и другая сторона — появилась возможность поработать над качеством программ, заняться творчеством, обновить цирковой конвейер.
— Что значит конвейер?
— Это сложная и отлаженная система работы, при которой различные цирковые программы Росгосцирка переезжают из города в город — от Брянска до Владивостока. Ведь если вам будут показывать целый год одни и те же номера, вы просто не будете ходить в цирк. Поэтому каждый прокатный период, а это шесть недель, по стране работают разные программы.
— Наверняка у каждой программы разная стоимость: слоны дороже собачек. Зависит ли география конвейера от этого показателя?
— Конечно. В город-миллионник едет дорогая программа, потому что там платежеспособное население. Даже между Москвой и Новосибирском большая разница. А между Москвой и Магнитогорском или Астраханью — колоссальная. Но везде люди хотят видеть цирк.
— Значит ли это, что жители Астрахани никогда не увидят слонов?
— Астрахань увидит слонов, но мы обязаны обеспечить экономический результат. Если в представлении занято 100 человек, такое шоу не окупится в маленьком городе. Понимая это, мы обсуждаем с Министерством культуры возможность грантов, которые компенсируют нам убытки. Мы же хотим, чтобы и в Костроме, и в Астрахани, и в Магнитогорске жители России увидели слонов.
— Выделяемого на Росгосцирк бюджета на это не хватает?
— Субсидия, которую получает один только Большой театр, — более 5 млрд рублей плюс спонсорские деньги. Как я недавно узнал, все объекты культуры Якутии финансируются на 20 млрд. Субсидия же на 38 государственных цирков и 32 гостиниц, в которых во время выступлений живут артисты, в этом году — 1,2 млрд рублей. Как вы думаете, компенсирует это выпадающие убытки?
— Цирку сложно состязаться с Большим театром. Поэтому вы просите министерство о грантах?
— Это более масштабная проблема. На цирковое искусство смотрят с двух сторон. С одной нам говорят: вы должны зарабатывать деньги и сами себя окупать. С другой — обеспечьте население страны цирковым искусством. Ни у кого не возникает мысли, чтобы библиотека, музей, филармония, театр, опера или балет перешли на самоокупаемость. Эти учреждения работают по госзаданию, то есть субсидируются государством. Цирк — ровно такое же искусство. Хотелось бы, чтобы вложения на его развитие были на порядок больше. А требовать от цирка самоокупаемости более чем странно.
— Почему странно? Частный московский цирк Никулина, например, на самоокупаемости.
— Давайте не подменять понятия. Если бы Росгосцирк был частной компанией, тогда владелец не стал бы работать себе в убыток. Поэтому мы и подняли вопрос о грантах, чтобы в маленькие города России приезжали высококачественные программы, чтобы люди видели яркие шоу. У нас мало цирков-доноров, к сожалению, которые могли бы компенсировать убытки той же Астрахани и Новокузнецка.
— Кто сейчас ходит в цирк?
— Мы провели социологическое исследование, которое показало, что почти 60% наших зрителей — дети. И очень мало мужчин.
— Росгосцирк решил побороться за мужчин?
— Если бы мы хотели привлечь мужчин, мы бы сделали кулачные бои. Но наша ставка на молодежь и семьи. Думаем о системе скидок, картах лояльности, вариативности билетов. А через семейный билет попробуем и мужчин привлечь.
Проблема, с которой мы боремся, заключается в том, что цирк сейчас — это не модно. И мы работаем над тем, чтобы он снова стал актуальным, чтобы девушку было не зазорно позвать на свидание в цирк.
— Как рассказывают владельцы частных цирков, некоторые в пандемию чуть не милостыню просили. Обращались ли они за помощью к вам?
— Буквально в первые дни пандемии при Росгосцирке был создан оперативный штаб, который оказывал многочисленные консультации: по юридическим вопросам, как получить субсидию, куда позвонить, какие документы оформить.
— Где они могли получить субсидию?
— В субъекте, где шапито застала пандемия. Как любой предприниматель, владелец цирка мог пойти и получить субсидию на компенсацию заработной платы — 12 тыс. рублей на каждого сотрудника. И субъекты помогали.
— Вы деньгами не помогали?
— Мы не кредитная организация, мы не можем раздавать деньги. Понимая, что людям нечем кормить животных, наша компания взяла в штат более сотни артистов. Получили в конвейер более 50 новых номеров. Более того, мы инициировали процесс, чтобы государство обратило внимание на эту проблему и выделило деньги нашим коллегам, потому что Росгосцирк — не банк, не Минфин. Я не могу взять субсидию и раздать ее. Меня в тюрьму посадят за нецелевое использование денежных средств.
Кстати, буквально накануне стало известно, что Минкультуры обратилось в правительство с инициативой поддержать животных в частных цирках и зоопарках. И теперь кабмин рассматривает проект распоряжения на выделение 238 млн частным циркам, зоопаркам, дельфинариям и океанариумам. Я очень этому рад и надеюсь, что инициатива Минкультуры будет поддержана.
— В пандемию Росгосцирк был признан системообразующим предприятием цирковой отрасли. За статус финансирование полагается?
— Государство обратило внимание на нас. Правда, после напоминания, что мы самая большая цирковая компания в мире, и по своей структуре уникальная. Нам выделили кредит — 275 млн рублей. Если выполним требования, которые предъявляются к системообразующим предприятиям, то этот кредит спишется за счет федерального бюджета.
Как раз после признания нашего статуса мы начали говорить обо всей цирковой отрасли, о том, что кроме нас есть еще частные шапито. Вместе с коллегой Эдгардом Запашным, директором Большого Московского государственного цирка, мы отстаиваем интересы отрасли, обращаемся к Минкультуры и правительству с просьбой помочь частным передвижным циркам.
Нам обещали, что деньги будут выделены, и их будет распределять Ассоциация цирков-шапито. Кстати, она была создана по инициативе Росгосцирка, чтобы объединить их и вывести на более высокий уровень, ведь у многих из них нет даже юрлиц… На эту некоммерческую организацию возложат обязанность распределять деньги между передвижными цирками.
— В интернете масса материалов, где Росгосцирк обвиняют в хищении миллиардов. Что скажете на обвинения?
— Ответ простой: я не ворую. Наоборот, за год с небольшим, что я занимаю пост руководителя, в компании наладили учет и контроль. А злопыхателей на самом деле не так много. И мы их знаем. Это люди, до моего прихода в Росгосцирк занимавшиеся частным прокатом. Они зарабатывали здесь большие деньги. Сейчас мы меняем ситуацию.
— Каким образом им это удавалось в обход Росгосцирка?
— В цирковой индустрии все знают, кто эти люди, чья программа, но по документам она оформлена на другого человека. Некоторые находились на ответственных должностях в Росгосцирке и одновременно имели частный прокат. Они отправляли свои программы на площадки Росгосцирка в «миллионники». А государственные программы ездили по маленьким городам и генерили убытки.
Чтобы проверять хозяйственную деятельность филиалов, в Росгосцирке было восстановлено ранее упраздненное прошлым руководством контрольно-ревизионное управление. В нем работают опытные оперативники, бывшие следователи ОБЭП. Когда КРУ выявило только часть тех схем, которыми пользовались недобросовестные прокатчики, у нас у всех волосы дыбом встали. Так что проверяем и их деятельность, и свою, чтобы нас никто не мог ни в чем упрекнуть.
Вот пока мы с вами говорим, в Росгосцирке идет проверка контрольно-ревизионного управления Министерства культуры как раз по одной из фейковых жалоб в прокуратуру.
По каждому крупному расходному участку, чтобы избежать коррупции, мы создали закупочные комиссии. На конкурсной основе они принимают решения по закупкам того или иного продукта согласно федеральным законам № 44-ФЗ и № 223-ФЗ. У нас есть центр контроля. При закупке руководитель филиала визирует ее, то есть несет личную ответственность. Раньше этот сектор практически не контролировался. Можно было купить килограмм мяса за 400 рублей, а можно за 800.
Со времен распада СССР цирковой индустрией практически не занимались. И в конце концов она стала кормушкой для определенной группы лиц. Инвестиции в ремонты, стройки, противопожарную безопасность, расходы на корма, клининг, охрану их не интересовали.
Во многих цирках не установлено видеонаблюдение. Хотя пару лет назад такой проект был. Это важно, только так можно контролировать, что происходит на манеже и в зале. Иногда мы получаем отчет, в котором написано, что продано, например, порядка 30% билетов. При этом в зале сидит наш начальник отдела рекламы и маркетинга и видит, что заполнен он на 70%. Значит, 40% билетов ушли мимо кассы. Вопрос: куда ушли деньги за реализацию этих билетов?
— Чего недостает сегодня в цирке?
— Мы занимаемся восстановлением жанров, утерянных за последние десятилетия. Потому что прокатчики, формируя программу, брали пару экзотических животных, например, жирафа и носорога, делали на них рекламу. А прицепом шли малореквизитные номера: соло-жонглер, воздушная гимнастка. Всё умещалось в две фуры, которые легко переезжали из города в город.
Есть известный номер — «Воздушные качели» Владимира Довейко. Зарплата артистов за прокатный период — 1,3 млн рублей. У многих прокатчиков вся программа стоит 1,5 млн, зачем им эти «качели»?! Сохранить такой номер — наша задача. Кстати, раньше у народного артиста РФ Владимира Довейко было 20 акробатов, а сейчас восемь. Эта оптимизация привела к существенному ухудшению номера.
Многие экономически нецелесообразные жанры, особенно групповые номера, уже утрачены. А чтобы вернуть былую славу российскому цирку, в него надо вкладываться. Чем мы сейчас и начали заниматься.
— Надо придумывать новые номера?
— Всё было изобретено до нас. На складах хранятся заброшенные уникальные аппараты, но их реанимация требует денег. Кстати, на забытый реквизит еще надо найти специалистов. Так как система была нацелена на сверхдоходы сторонних частных прокатчиков, искусство не развивалось. В конце концов люди перестали ходить в цирк. Нужно заново завоевывать зрителя. А это возможно только дорогими качественными программами.
— Говорят, некоторые артисты из «Дю Солей» вернулись к вам. Так?
— Так. «Цирк дю Солей» — банкрот. У них большие долги. От нас в основном уходили самые востребованные — те, кого покупали, кто был интересен западным продюсерам. Сейчас артисты поняли, что в Росгосцирке происходят изменения, что компания стала вкладывать деньги в творчество, что у нас стабильно выплачивают зарплату. Вот и возвращаются. Чему мы очень рады.
— Смысл идти к вам?
— Смыслов много. Там они были на временном контракте, а здесь — стабильность, дом, семья. Плюс многие начинают думать о пенсии. Период пандемии показал, что государственная компания выполнила все свои обязательства, и люди это оценили.
А когда-то из Росгосцирка ушли лучшие клоуны. Мы потихоньку их возвращаем. Например, Армен Асирянц. Выступал когда-то у Юрия Никулина. Потом работал в Европе. Теперь — в программе «Девочка и слон».
Артисты не могут жить без манежа. Даже животные привыкают к аплодисментам. Многие сейчас грустят и скучают по зрителям, по работе. Но мы надеемся, что черные времена закончатся, и все вернутся в цирк.
Зоя Игумнова
