Несколько достойных примеров работы над кинотекстом, - анализ ошибок, приведших к успеху...
Марк Максимов, редактор 1001.ru
На YouTube-канале Lessons from the Screenplay опубликовано продолжение разбора сценария и фильма «Красота по-американски»: если в прошлый раз речь шла о системе персонажей и создании достоверных диалогов, то теперь анализируются главные недостатки сценария.
В первой части я говорил о двух вещах: о системе персонажей и о том, как Алан Болл (сценарист «Красоты по-американски» — прим. Cinemotion) использует диалоги для раскрытия образов героев. Также я отметил, что «Красота по-американски» — наиболее близкий к идеалу фильм в истории кино. Но несмотря на всю гениальность, его сценарий не лишен недостатков. В нем нарушается одно из базовых правил сценарного мастерства, а также практически 27 страниц были вырезаны из фильма режиссером Сэмом Мэндесом в последнюю неделю монтажа. Это почти одна пятая часть сценария. Почему? Как этот фильм, который мне кажется идеальным, мог получиться из несовершенного сценария? По такому сценарию должны были снять другую картину. В этом видео я хотел бы рассмотреть один из главных недостатков сценария, а затем взглянуть на сцены, которые были вырезаны из финальной версии «Красоты по-американски».
(Осторожно, спойлеры!)
Описание мыслей персонажа
В отличие от романа сценарий не предназначен для чтения, он предназначен для экранизации: все, что в нем написано, должно быть увидено и услышано. Но нельзя быть уверенным, что зритель поймет происходящее в сцене только потому, что вы прямо написали об этом в сценарии.
Давайте рассмотрим несколько примеров.
Полковник (гневно)
Убирайся! И чтоб я больше тебя не видел!
Рики не двигается, он смотрит на полковника. Он наконец понял, как освободиться от отца, но не может поверить, что это так просто.
Эта фраза описывает мысли Рика и является единственной визуальной подсказкой. Но лично я никогда не чувствовал, что Рики страдает, пытаясь найти способ освободиться от влияния своего отца, поэтому эта фраза в сценарии меня немного смутила. Мне не кажется, что именно это ощущение было передано на экране. Это пример того, как опасно описывать то, что происходит в голове персонажа. Даже если вы это и сделаете, далеко не факт, что зритель поймет, что имелось в виду.
Еще один пример того, как Алан Болл описывает мысли героя, но этого не видно на экране, — сцена, в которой Джейн узнает, что Рики снимает ее на камеру. Девушка посылает его, заходит в дом и проверяет, ушел ли он. Мы наблюдаем за происходящим с ее точки зрения: видим свет на крыльце Фиттсов, но Рики там нет: «Джейн медленно поднимается по лестнице. Теперь, когда никто не видит, она улыбается — как школьница, с нервным трепетом обнаружившая, что нравится мальчику». Опять же сценарист должен понимать, что единственное, что увидит зритель на экране, — это «она улыбается». Но в этом случае смысл этой улыбки становится ясен благодаря контексту. Мы знаем, что Джейн хочет почувствовать себя привлекательной, и вот теперь она заметила, что заинтересовала мальчика, поэтому и улыбается.
Давайте рассмотрим последний пример из сцены, которая по сценарию происходит чуть раньше. В ней Алан Болл не рассказывает, о чем думает героиня.
Анджела
У меня есть неплохой шанс стать моделью. Это здорово, потому что нет ничего хуже в жизни, чем быть обычной.
Неловкая пауза. Джейн смотрит вниз.
Последнее предложение описывает только внешнее действие. Но из контекста мы понимаем, что Джейн смотрит вниз, потому что слова Анджелы заставили ее почувствовать себя ужасно. Нам больше и не нужно никаких описаний.
Задача сценариста — выстроить структуру истории так, чтобы показать мотивации героев. Если вы прибегаете к одним только описаниям, чтобы помочь ридеру следовать за историей, вы многим рискуете.
Удаленные сцены
Наконец, я бы хотел поговорить об удаленных сценах — о тех двадцати семи страницах сценария, которые были сняты и могли войти в фильм.
Как известно, в фильме произошли некоторые незначительные изменения, а также были вырезаны сцены, но что самое интересное — исчезло более подробное объяснение предыстории полковника Фиттца. В финальной версии скрытые чувства героя никак не проявляются. Исключением становится только прекрасный и волнительный момент, когда он целует Лестера. Но по сценарию становится ясно гораздо раньше, что гомофобия полковника Фиттца — следствие подавления его естественных наклонностей. Когда он нападет на Рики за то, что тот пробрался в его кабинет, мы понимаем, почему он так расстроился: «Он открывает коробку с фотографиями. Крупный план с зернистой черно-белой фотографией, которую полковник держит в своих огрубевших руках. На ней два военных стоят перед джипом, оба без рубашек, в солдатских штанах. Они расслабленно обнимают друг друга мускулистыми руками, широко улыбаются в камеру. Один из этих мужчин — сам полковник, но моложе, практически на тридцать лет. Крупный план лица полковника: он изучает фотографию. Он наконец дышит спокойно, у него беззаботное выражение лица». Здесь содержится намек на то, что эти двое были парой или же, по крайней мере, полковник нежно относится ко второму военному. Это описание находится на восемьдесят пятой странице сценария, а поцелуй полковника и Лестера — только на сто одиннадцатой. Лично мне больше нравится, что в финальном фильме чувства полковника показаны менее очевидными. Такой ход позволяет зрителям задуматься о поведении персонажа, домыслить его предысторию. Это гораздо сильнее.
Далее я хочу поговорить о самых важных удаленных сценах.
Об одной из них рассказывает сам Мендес: «Изначально было что-то вроде пролога, в котором детей обвиняют в гибели Лестера, эта сцена повторялась и в конце фильма. Мы решили убрать ее на последней неделе монтажа, и это решение повлияло на всю природу фильма».
Это были короткие сцены на семи страницах в начале и конце сценария, которые знакомили нас со всеми ключевыми персонажами (за исключением Лестера, конечно). Рики — в камере, напевает себе что-то. Анджела — во время суда, дает показания против Джейн. Кэролайн — в галерее, рядом с Real Estate King. Как говорил Сэм Мендес, это меняло всю природу истории. Из волнующей драмы она превращалась в криминальный триллер. В финальных сценах сценария совершенно другая атмосфера. Между воспоминаниями о жизни Лестера — кадры, на которых детей арестовывают по ложному обвинению в его убийстве. Полковник Фиттц, настоящий убийца Лестера, отдает полицейским пленку, по которой те делают вывод, что виновен Рики.
Рики
Ты хочешь, чтобы я убил его ради тебя?
Джейн
Да. Ты сделаешь это?
В конце выносят приговор: Рики и Джейн оказываются виновны в убийстве, которого на самом деле не совершали. В последний раз мы видим их в тюремной камере.
Из-за этих сцен фильм становится циничным, депрессивным. Нет и следа той надежды, которая присутствовала в остальной части сценария. Они размывают главную тему фильма.
В предыдущей части я цитировал слова Сэма Мендеса: «Фильм, который вы смотрите, совсем не тот фильм, который я задумывал, когда снимал. Мне казалось, что я снимаю более эксцентричную, комедийную историю, калейдоскопичную, почти как фильмы братьев Коэн. Но в монтажной я понял, что это создание гораздо более эмоциональное и волнующее, чем то, которое я себе представлял». И это мне кажется особенно замечательным — то, что в данном случае соединились удача, творческое видение и готовность пожертвовать плодами упорного труда. Получается, режиссер пришел к тому фильму, который мы смотрим сегодня, в процессе работы над совершенно другой картиной. Иногда мысль об этом заставляет меня понервничать — о том, что так многое в кинопроизводстве зависит от выбора правильного места, правильного времени и правильных людей. Что так многое зависит от удачи. Но потом я понимаю, что, наверное, многие фильмы стали классическими именно благодаря счастливой случайности.
(Видеоролик завершается финальными кадрами из «Красоты по-американски», Сэм Мендес говорит: «И это, конечно, кульминация темы всего фильма, если вам будет угодно: что красоту можно встретить в самых неожиданных местах».)
В конце концов, в несовершенстве всегда есть что-то прекрасное.
