Я уезжала из Франции на каникулы. Успев обрасти друзьями, знакомыми и даже любимым булочником и кондитером, ощущением дома, очень уютного, с запахами бабушкиных пирожков. На этот раз меня провожали.
Друзья были разные, экстравагантные и не очень, но точно замечательные. А у одного жили змеи с жёлтыми глазами-бусинами. Они чувствовали себя домашними кошками. Прелестные домашние питомцы, чёрные, холодные, гладкие. Вот этот друг меня и провожал.
И вот мы с моим другом стоим в аэропорту под большим табло. Табло-сердце, все подбегают, что-то смотрят, двигаются дальше. Вереница людей.
Мы ждем мои циферки и мой путь, весело болтаем, о чём-то смеемся, я приезжаю всегда раньше, по природе я пунктуальна, так что времени у нас вагон и маленькая тележка, нет даже не так: вагон и вагон.
Вылет в 16.15, а на часах еще нет и двух.
Потом время начало как-то незаметно сдвигаться, чуть сужая рамки, но ожидаемое направление так и не появлялось, мы оставались на месте.
Я чуть-чуть начала нервничать, чаще поглядывая на табло. Волнение тоже заглянуло в зал вылета, помогало мне поддерживать чемодан. У моего друга багажа не было, поэтому он оставался спокоен.
— Наверное, надо подойти к стойке информации и уточнить. Может, там какие- то изменения, — начала издалека я.
— Да ладно, не переживай, у жителей мегаполиса всё время так: куда-то бежать и куда-то опаздывать… Расслабься! Если будут какие-то изменения, это обязательно объявят… Ну, и на табло, конечно, напишут.
Я навострила уши, но так ничего и не услышала.
— Ну может быть… всё-таки...
— Нет, нет и нет. Такого просто не может быть, есть правила. Твой самолет никуда без тебя не улетит.
— Но...
— Никаких «но». Из-за таких «но» может нарушится целый уклад жизни. Ты только представь: его, между прочим, 700 лет строили.
«Разница культур и мировосприятия», — заключила я.
Мы еще немного порассуждали на отвлечённые темы. Но это только внешне. Внутри, в театре реальности, каждый занял свою позицию. Мы готовили войска-аргументы, расчерчивали границы и прописывали лозунги, подтверждающие свою правоту.
Тем более итог, а значит победитель, очевидно, будет очень скоро.
Я — со своей позицией «текучей, постоянно меняющейся жизни, по которой надо плыть, улавливая течения, волны, рифы, здесь и сейчас, каждую секунду готовым ко всему новому, быть открытым миру, смотреть и видеть и ничего не пропустить»). И мой оппонент — «с незыблемым, постоянным бытием, чётко выстроенной структурой, понятной, комфортной системой, улавливать ничего не нужно, просто следовать правилам».
Стрелки торопились, толкали друг друга, чтобы скорей занять новую позицию.
Я насупилась, улыбка оторвалась и убежала, я просчитывала потери: за билет деньги не вернут, плюс, ещё придётся покупать новый, ну, или не придётся, время потеряется тоже, мысленно отменяла планы, которых я уже успела построить целую тучу. Но сдаваться я всё равно не собиралась. Мой друг тоже, хотя сомнение, я видела, поглядывает и на него. Он стал ещё веселее, беспечней и уверенней.
За сорок минут до вылета мои нервы сдали, и я побежала к стойке информации, мой друг нехотя поплёлся за мной.
— Да, ваш рейс вылетает по расписанию, только вы на него уже не успеваете, регистрация закрыта, — милым таким голосом (конфеткой) пролепетала девушка.
— Как закончена?! — крик-рёв моего друга. — Как не успеваем?! — нечеловеческий вопль.
Вот так, оказывается, рушатся привычные миры.
Мой друг смотрел на меня растерянными глазами, мне кажется, у меня были точно такие же глаза, когда мама меня оставляла утром в детском садике, а я смотрела в окно, как она уходит. Глаза, в которых потерялась надежда.
У меня победа, овации, лавры, аплодисменты.
Споры часто бывают такие дурацкие.
Мне захотелось плакать.
Домой я улетела...
Мой друг как раз работал в сфере ошибок (когда что-то шло не так, включался он; например, самолёт отклонялся от курса или падал…).
Меня провели по длинным коридорам, на бегу проверив документы, и усадили в такое долгожданное кресло.
Весь полёт я размышляла, как иногда наши знания сужают мир вокруг нас.
Мария Монахова
