Обман, злая шутка, сплетня, молчание... Нарциссическая рана, которую нанес нам друг, не заживает годами. Прощение возможно, только если принять его и себя. И пересмотреть свой взгляд на дружбу.
огда достаточно промолчать, не так посмотреть или нарушить обещание, чтобы дружбе пришел конец. Для 37-летнего Андрея решающим моментом стала фраза «Хороших выходных!», брошенная Юлей, с которой он дружил с детства. «Я рассказал ей о смерти своего пса, а она отреагировала так, как будто у меня просто сломалась какая-то вещь! Она не только не посочувствовала, она еще и продемонстрировала, как плохо знает меня и как презирает мою привязанность к собаке».
У предательства много вариантов: друг не пришел, когда был нужен; подруга соблазнила вашего партнера; приятель солгал, раскрыл ваш секрет или не встал на защиту. «Предать – значит намеренно нарушить доверие, – напоминает психотерапевт Варвара Сидорова. – Казалось, что с этим человеком у нас есть явная или неявная договоренность о том, как мы ведем себя друг с другом; мы были уверены, что отношения с ним безопасны и надежны. И вдруг (иногда через много лет) выясняется, что он играл не по правилам, и в одно мгновение рушится наша картина мира».
Дружба, как и любые любовные отношения, построена на обмене, на том, что мы даем и принимаем. Я люблю себя через другого, мне нравится, что он любит меня и транслирует другим мой привлекательный образ. В основе дружбы лежит подобие: мы дружим с теми, кто может быть нашим альтер эго, нашим отражением, идеальным образом, в котором мы узнаем себя. Позитивный взгляд друга питает нас, делает уверенней и обогащает тот образ самих себя, который мы создаем.
Если верить Аристотелю, друг – еще и тот, кто делает нас лучше, позволяет развивать наши таланты и способности. Если происходит конфликт, нам кажется, что мы потеряли часть себя. Неудивительно, что предательство друга воспринимается как катастрофа. «Я проходила стажировку под руководством Нины, – рассказывает 37-летняя Елизавета. – Она была на восемь лет старше, и я смотрела на нее с восхищением. Я нуждалась в уверенности, поддержке и признании. Все это дала мне она. Постепенно мы сдружились. У нас было много общих идей, и мы создали совместное предприятие. Когда она предала меня, я просто потеряла веру в себя, мне стало казаться, что в наших общих проектах я была не на высоте и потому утратила ее доверие».
«Растерянность, разочарование, злость, вина (как же я раньше его не раскусил?), стыд (когда друг разгласил интимные моменты нашей жизни) – целый комплекс чувств переживает тот, кого предали, – говорит психолог Илья Латыпов. – Возникает такая острая боль, что в первый момент мы обращаемся к своему «Я», чтобы понять, что же все-таки произошло». Можно обдумывать случившееся в одиночку, с помощью близких или психотерапевта. «Главное – не пытаться делать вид, что наша боль не имеет значения, – подчеркивает Варвара Сидорова, – что все забыто и немедленно прощено». Постарайтесь понять, что именно так вас задело. Предательство друга? Или, может быть, оно лишь стало последней каплей в чаше ваших обид?
Суметь сказать другу, что мы чувствуем себя преданными, высказать свою боль.
Не все готовы к такой, часто мучительной, работе. Кто-то раз и навсегда вычеркивает друга из своей жизни. Кто-то старается не думать об обиде и продолжает общение «как ни в чем не бывало». Но обе стратегии – по сути, бегство, делающее невозможным примирение или прощение, а тем более – восстановление отношений, предупреждает Илья Латыпов.
Осознать важность того, что произошло, значит сделать первый шаг к прощению. Второй этап требует большего мужества. В этот момент мы должны суметь сказать другу, что чувствуем себя преданными, высказать свою боль. Это необходимо нам самим, отмечает Варвара Сидорова: «Высказывая свою боль, мы проговариваем правила, которые друг нарушил, и таким образом восстанавливаем целостность своей картины мира». Именно это поможет восстановить диалог. Так мы, возможно, сможем сделать еще один шаг навстречу.
Вовсе не обязательно, что прощение произойдет. Если друг не признал, что обидел нас, не сожалеет о случившемся, значит, дружба закончилась и мы, скорее всего, ошибались на его счет. А может быть, наоборот, он захочет прояснить недопонимание или поделиться тем, что переживает сам. Если он осознает, что вы хрупки и с вами необходимо быть внимательным, вы сможете вместе продолжить путь.
Простить не значит автоматически восстановить доверие, подчеркивает Илья Латыпов. «Для этого необходима искренность, причем с обеих сторон. Доверие рождается снова только через соприкосновение двух открытых, обнаженных сознаний, когда чувствуешь – нет никакого подтекста, никакого второго дна за этим переживанием». «Независимо от результата, само это объяснение помогает двигаться в будущее, – добавляет Варвара Сидорова. – Невыраженный, непрожитый гнев, непроясненные отношения, все, что запрятано в глубины души, мешает нам идти дальше». Из-за этого бывает трудно завязать новые дружеские отношения. «После предательства подруги я стараюсь держать дистанцию с новыми знакомыми. С тех пор у меня не получается заводить друзей», – с горечью признается 29-летняя Анжелика.
Пережив предательство, мы остро чувствуем, что дружба делает нас одновременно сильнее и уязвимее. Мы испытываем и непреодолимое желание вернуть былое единение, и страх быть покинутым. Предательство проигрывает некоторые сцены из эдиповой фазы, когда мы вдруг осознаем, что любовь другого человека направлена не только на нас. И тогда сердимся на самих себя за то, что верили в ее чистоту. Психоаналитик Николь Фабр (Nicole Fabre) предлагает отказаться от нарциссических иллюзий: «Предательство – неотъемлемая часть дружбы, ведь она основана на подобии. Я бы сказала, что оно даже желательно: это логическое завершение отношений с альтер эго, «здоровый» разрыв. Чтобы дружба была крепкой, мы должны перестать воспринимать другого как свое отражение или часть себя, признать его инаковость».
Как и в любви, в дружбе один всегда идеализирует другого и ждет, что тот компенсирует все его недостатки. Как и в любви, в дружбе наступает момент развенчания иллюзий, с которого и начинаются подлинные отношения.
Прощая, мы расстаемся с детским взглядом на дружбу. И допускаем, что в другом человеке, как и в нас самих, сосуществуют прекрасные и неприглядные черты. Мы признаем, что наш друг может ошибаться, и больше не относимся к нему утилитарно, оценивая, что хорошего он нам даст. Он может нас разочаровывать, делать нам больно, но мы все равно признаем его ценность. Если нам удастся вместе преодолеть трудности, дружба станет глубже и богаче.
К прощению нет рационального пути. «Мы интуитивно ориентируемся на свое внутреннее мерило: смогу я теперь чувствовать себя с тобой в безопасности или нет?» – говорит Варвара Сидорова. Если есть сильное желание дружить, можно рискнуть и возобновить отношения. Порой случается, что прощение приходит как бы помимо воли, когда обида нас отпускает. Хотя мы не обязательно при этом снова сблизимся с другом. «Года три спустя я вдруг поняла, что боль исчезла, – вспоминает Елизавета. – Я даже храню хорошие воспоминания о нашей дружбе. Не жалею, что она была». Рана затянулась, предательство было пережито. «Раньше я растворялась в другом, постоянно искала признания, а теперь стала более уверенной, цельной. Показываю всем, какая я есть, со своими достоинствами и недостатками, и не боюсь, что меня не примут или предадут».
Галина Черменская
