Мы шли в кильватере лоцманского катера. Вокруг было темно, в лицо дул ветер, я жмурился и представлял, что за отмелями, которые мы проплываем, растут яблони, а на них, зацепившись хвостами за ветви, висят тигры в сонных колпаках.
— Посмотри!
Фары катера выхватили кусочек земли, на них лежали розовые трусики. Тут же неподалеку между горами раздалось эхо — «это я-я-я-я-я!».
Катер устремился в ту сторону, мы пошли за ним. Наши фары погасли посреди моря, и теперь мы следовали за нашими спасителями — они собирались вывести нас обратно к земле. Утром должно было состояться выступление. Отец репетировал прямо в нашем катерке, несмотря на качку и брызги.
— Сейчас ты видишь карту. Посмотри внимательно, запомни. Теперь положи её обратно в колоду… Держи колоду. Перемешай. А теперь я найду твою карту.
Дальше он доставал ту самую карту.
— Мне кажется, они везут нас куда-то не туда… — говорила мама.
— Ты хочешь, чтобы я заставил пропасть буксирный трос?
— Я не знаю, чего я хочу… Домой хочу.
Отец вздыхал. Он тоже устал от переездов, но в Москве его ждала работа в охране. По нему было видно, что этого он не хотел ещё больше.
Мы заплыли в бухту между горами. Нам открылась следующая картина: пять человек из труппы купались голышом. Среди них были двое тех, с кем я водил дружбу. Лонжировщик Паша и клоунесса-акробат Ира. Собственно, Ире и принадлежали розовые трусики, оставшиеся на морской отмели…
Клоунесса-акробат — это совершенно уникальное амплуа. Насколько я знаю, в дореволюционной России в нём выступал человек со сценическим именем Донато. Его номера заключались в том, что, выполняя сложные акробатические трюки, он должен был смешить людей своей неуклюжестью. То есть он должен был совершать глупые, смешные ошибки, чтобы подвергнуть себя опасности, а потом изящно, незаметно, как бы случайно из неё выйти.
Тётя Ира делала нечто похожее. Например, у неё был такой номер: она шла по канату с монеткой на кончике носа. Монетка, разумеется, вот-вот должна была упасть. И в какой-то момент она действительно падала, и вслед за ней падала и сама Ира. Они вместе летели вниз, как вдруг возникала гимнастическая трапеция, за которую она как бы неловко хваталась.
Ира была красивой. Довольно скоро она стала моей крёстной матерью. Моя мама называла её «рыбкой», потому что «ира» по-эстонски означает «рыба». Она и правда была рыбкой — золотой рыбкой. Монеты, которые оказывались у неё на носу, все принадлежали ей и были валютами разных стран — у неё хранился дома, в тумбочке, с мелодично, трынькая, открывавшейся дверцей, специальный альбом. Помимо этого, она обладала идеальной фигурой и была скромна. Она говорила немного и только о том, в чём разбиралась. Кокетства в ней не было. Я запомнил её одинокой. Мужчин с ней рядом никогда не бывало. Жила она тоже одна. Пожалуй, чаще всего она виделась именно со мной, потому что своих детей у неё не было.
Лонжировщик Паша, однако, составлял ей компанию всякий раз, когда она этого просила. Это был обязательный, честный человек с неизменно короткой стрижкой. После цирка он пошёл работать в милицию, где пробыл около семи лет. Ира была моей крёстной матерью, Паша стал крёстным отцом. Свои дети у него были, дочь, но иногда он приходил ко мне, чтобы повоспитывать. При этом его воззрения не всегда отличались цельностью. Когда его наконец отпустило и он понял, что учить меня уму-разуму необязательно, поэтому можно не цитировать стихи из Книги пророка Ионы, он наконец-таки принял верное решение: подарил мне на день рождения приставку и сел играть со мной. Подрывная работа заключалась в другом. Он включал своеобразную музыку. Например, группу Creedence, песню Run Through The Jungle.
Лонжировщик, чтобы вы понимали, — это такой человек в цирке, который страхует воздушных гимнастов (иногда ещё и дрессировщиков тигров, стоя за кулисами с брандспойтом).
Однажды мы с Пашей, будучи в Алуште, пошли на рынок. У него там был приятель по имени Хага, который торговал арбузами и дынями. Когда мы подошли к прилавку, Паша кивнул головой, подмигнул, и из-под прилавка появилась упаковка с DVD-диском. Это был фильм Акиры Куросавы «Телохранитель». Придя обратно в гостиницу, мы стали его смотреть. Я тогда ничего не понял и уснул где-то через десять минут после начала. Впоследствии я пересматривал этот фильм не один раз.
… Лоцманский катер помог нам добраться домой. Выступление на следующий день состоялось, но отец провалил фокус с картами.
Глеб Буланников
