Легенда гласит, что я родился в лесу. Меня нашли в дупле. Человек, который меня нашёл, был деревенский романтик, который выстрелил в небо из лука, а потом последовал за ту дугу, куда свалилась стрела. Когда он нашёл меня, он искал, чем позавтракать, и рассчитывал найти в дупле гнездо, которое можно разорить. Всё это происходило в голубом лесу с хрустящим валежником.
Первое воспоминание о русской речи — его размышления по поводу глубины леса. Приведу приблизительную стенографию:
«Ты знаешь, карапуз, мне рассказывали, что чем дальше в лес — тем толще партизаны. Но я заметил странную вещь. Чем дальше в лес — тем партизаны тоньше. Некоторые из них даже читали Марка Аврелия и отличают цейлонский чай от индийского, но при этом предпочитают да хун пао. И чем они тоньше — тем они толще. В смысле толстокожести. Тебя я нашёл в самом сердце леса. Берегись: будешь интеллектуалом!»
Услышав это пророчество, я отложил себе в уме, что стану самым крупным идиотом в истории этого леса. Лес, будучи обителью мистических переживаний, ценит нарушение порядка. Иными словами, он только рад, если волк и лисица заделают потомство. И хотя биологически это невозможно, символически такое устремление, по мнению леса, нужно поддерживать.
Деревенский романтик через пять километров нашёл в лесу землянку со схронами медовухи, где, упившись от пуза, и помер. Я к этому моменту научился ходить, благодаря чему к пяти годам вышел на эстакаду и узнал, что нахожусь недалеко от перевала Дятлова.
Меня радостно встретили: оказалось, что много лет назад я пропал при загадочных обстоятельствах во время похода. Меня искали и не нашли. Думали, что в деле замешаны инопланетяне.
В любом случае, тогда ещё была другая страна, другие нравы, а теперь всем стало всё равно. Однако любой экзотике навроде снежного человека или голого пятилетнего карапуза, вышедшего из чащи леса, народ рад.
Воспитали меня как любимого сына. Не давали читать книги, позволяли играть с соседкой в дочки-матери и с её братом в горячую картошку. По достижении восемнадцати лет я понял, что мой вес составляет 100 килограммов.
В таком упитанном виде я поехал в город, где (в деревне я мельком ознакомился с газетами) планировал сжечь жир в котле противоречий. Так и случилось. Через полгода я весил уже 50 килограммов. Это позволило мне стать в моём микрорайоне секс-символом. Отбою от женщин не было, и тогда я, уразумев, что смерть моя находится ещё далеко, решил всё-таки приоткрыть для себя смысл слов, сказанных мне деревенским романтиком в мои начальные годы.
… Первые две вещи, которые мне захотелось понять, — это природа искусственного интеллекта и музыки жанра «рэп».
Вопрос, который я себе задал, был следующий: «Поскольку я не знаю, как я родился и почему оказался в дупле, я не могу утверждать, что мои родители не искусственный интеллект и не рэпер. Но что если они?..»
Я решал проблему поступательно. Искусственный интеллект претендует на то, чтобы составить конкуренцию естественному интеллекту. Считается, что естественный интеллект есть у каждого человека. Значит, и у меня тоже. В таком случае версия выглядит логично. Родители бросили меня в дупле, потому что хотели усложнить мне победу над ними. И именно об этом говорил деревенский романтик. Я стану интеллектуалом и отправлюсь на битву с драконом ИИ…
Но вот загвоздка. Поскольку от женщин отбоя нет и без того, соблазн принцессой меня не проймёт…
Здесь мне открылось и другое знание. Я обнаружил, выйдя за пределы своего микрорайона, где жили только дуры, что 50 килограммов больше недостаточно для того, чтобы оставаться секс-символом. Теперь ещё надо читать стихи под биение странного ритма, напоминающего сердечный лишь отдалённо.
Я изучил доступную подборку рэп-музыки и понял вторую часть заговора. Ритм — это первичная стихия, разрушающая всякий интеллект.
Так я понял, что отношения между моими родителями были токсичными.
Глеб Буланников
