Скрывать не стану, у меня есть свои болезненные фиксации. Как у любого нормального человека, замечу!
Это, кстати, мой способ вычислять искусственный интеллект. Иногда, разговаривая с подозрительно идеальной девушкой, пишущей к тому же картины в традиции передвижников, я внезапно спрашиваю:
- А как вы относитесь к перекрёстному педикюру на брудершафт?
После того как я ловлю неизменный удивлённый взгляд и говорю, что не извращенец, мне остаётся только добавить, что у всех есть свои слабости. Затем нужно только слушать, потому что подозрительно идеальная девушка, почувствовав небольшое чувство вины за превратно сложенное обо мне мнение, сдаёт себя с потрохами.
Тогда я выдыхаю, точно распознав, что напротив меня находится живой человек, венец, замечу, творения, и что технологии ещё не настолько развиты, чтобы я осознал после свадьбы сразу две фатальные ошибки.
Ладно, покончим с преамбулой. Фиксации. Помимо женского пола, у меня это война и религия. Думаю, связано это с тем, что в обеих областях (и конечно, в женщинах тоже) раскрывается максимальный духовный потенциал, на который способен представитель вида homo sapiens.
В моём случае это ещё, вероятно, следствие некоторых нерешённых проблем психологического толка. Волнуют меня, иначе говоря, вопросы! Ищу на них ответы у тех, кто понюхал жизнь сполна. В ход идут все истории от белорусских партизанов, питавшихся картофельными очистками, до монахов-исихастов, созерцавших бриллиантовое лоно мироздания и не сошедших при этом с ума.
Вот и получается - картофельный мешок бриллиантов.
В какой-то момент он сменяет школьные рюкзаки. Один ты нёс свой собственный, другой - за одноклассницей Наташей. Потом случился выпускной, потом она влюбилась в другого и вышла за него замуж. Твой рюкзак лежит на антресоли. А что-то таскать надо. Не может человек без груза. Вот он и буц - схватывает мешок. Аккуратно надо только, а то спину сорвёшь. Это главный совет, который дал мне отец.
Короче, носишься ты с мешком, и люди все мешают тебе. Потому что никто тебе не поможет, а если вдруг кто предложит - ты с подозрением: не упрут ли?
Мешок между тем легче не становится, а зачем ты его несёшь - уже и забыл. А другие-то люди почему-то никаких мешков не носят. Так тебе кажется. И ты думаешь - вот почему всем вокруг так наплевать на мешки?
В народной мудрости этот эффект называется "я порт артур, а все гондурасы".
И вот как избавиться от этого чувства?
Здесь и возникают золотые феодосийские пески.
Вспоминаем картофельные очистки партизан, вспоминаем бриллиантовое лоно исихастов. Секрет этих людей в том, что они видели аскезу как благо, принимали её и - главное - были благодарны.
Мы же зачастую ненавидим себя.
Они научили мыслить себя так, что аскеза воспринималась ими ни как цель ("я добьюсь во что бы то ни стало"), ни как средство ("это моё орудие, оно делает меня уникальным, терпи, казак - атаманом будешь"), но - как путь. После этой очень сложной трансформации нужно сделать ещё одно движение ползунка в сторону Свана. Нужно предположить, что таковой путь есть и у всех остальных. А это автоматически должно вызывать уважение.
Все мы родились, каждый из нас неидеален, а нередко - вообще придурок, и все мы однажды придём умирать на вершину горы. Но у каждого свой маршрут.
Очень сложно представить, согласен.
В этом смысле я надеюсь на женскую логику и склонность прекрасного пола к чудовищным, неудобоваримым абстракциям.
Настало время признаться.
Этот текст посвящён девушке. Ну не мог же я пойти против себя...
Дорогая Анна К., мы ни разу не виделись. Но я буду очень рад, если ты расскажешь мне про свой мешок.
Глеб Буланников
