А ведь не зря Айзек Азимов пугал читателей электронным корректором будущего. Компьютер бесспорно не только облегчил корректорам работу, но и существенно расширил их полномочия. Именно компьютерный способ подготовки текста к печати привел к тому, что теперь уже смешались функции корректора и редактора.
Корректору больше нет нужды указывать наборщику, что нужно поправить; он сам себе наборщик. Традиционная же корректура не предполагает редакторской правки. Корректор должен был следить за «
Конечно же, сколько лет существует корректура, столько лет корректоры то и дело выходят за пределы своих полномочий. Трудно удержаться от того, чтобы исправить очевидную фактическую ошибку, что-нибудь вроде «Куликовская битва состоялась в 1480 году», — хотя инструкция требует обратиться с вопросом «выше».
Подобного рода вопросы — о фактологии, о стилистических особенностях и прочем — следовало отмечать красными чернилами на полях гранки или полосы. В самом тексте теми же красными чернилами подчеркивалось сомнительное с точки зрения корректора место, а на поле выносится сам вопрос по поводу. Порой короткий: «Так?» Действительно ли автор ошибается, считая, что русские разбили Мамая на столетие позже, чем это случилось на самом деле, или он оперирует последними историческими данными, пока еще неведомыми простым людям? А порой корректор пишет развернутое пояснение, что его, собственно, не устраивает.
Но надо знать меру. Ведь так можно далеко зайти. В типографии, где я проходил практику, а потом некоторое время работал, был корректор, пожилой грузный мужчина, которого назову Иваном Сергеевичем. Он писал на полях гранок обстоятельные замечания, советы, предложения, упреки. Мысль порой заводила Ивана Сергеевича далеко от предмета правки. В своих ремарках на полях (они еще называются маргиналиями) он углублялся в историю, философию, экономику и политику. Ссылался на авторитетов, пространно цитировал их, доказывая автору его несостоятельность. Помню Ивана Сергеевича, склонившего крупную седую голову над гранками, солидного, в роговых очках, — настоящий ученый за работой. Потом оказалось: шизофреник.
Представим, что в распоряжении Ивана Сергеевича оказался бы компьютер, и он бы мог не просто предлагать правку, но и непосредственно вносить ее в текст. Естественно, разразился бы скандал, «слишком ретивый» корректор лишился бы работы и, видимо, оказался в психиатрической больнице.
Естественно, это крайний случай. Как говорится, клинический. И все-таки он показателен. Серьезную, меняющую смысл правку нужно вносить осторожно. «Семь раз отмерь, один раз отрежь». Всегда лучше подстраховаться, спросить редактора и автора, может, даже заслужить упрек в перестраховке, чем попасть «под раздачу».
Иногда корректор правит ошибку, которая кажется ему очевидной. А потом выясняется… Был такой случай: корректор вычитывала одну техническую книжку и увидела незнакомое слово: «трипка». Текст был переводной, она решила, что это искаженное русское слово «трубка». И во всей книжке переправила «трипку» — а это слово встречалось там по нескольку раз на каждой странице — на «трубку». Скандал был страшный. Оказалось, что «трипка» — это название определенной детали, а никакая не «трубка».
Так что всегда нужно спрашивать. За спрос, как говорится, денег не берут. А вот за «не спрос» деньги — в виде штрафа — порой берут. Но главное даже не это, а подрыв репутации.
Корректор — это человек, в грамотности и компетентности которого не должно быть сомнений. Вспоминается хрестоматийное: «Жена Цезаря вне подозрений». Да, корректор обязан быть «женой Цезаря» в сфере словесности. Иначе ему будет трудно удержаться в профессии. Если репутация его зыбка, если каждую внесенную им правку встречают с сомнением, то…
Поэтому можно втайне потешаться над безграмотными и некомпетентными авторами. Можно не любить невоспитанных авторов-хамов. Но и не впадать при этом в гордыню. «Будут посрамлены гордые». Всегда можно напороться на какую-нибудь «трипку». И автор, которого, быть может, именно корректор много раз спасал от позора на читательском суде, радостно захлопает в ладошки.
Все вышенаписанное, конечно, относится к издательским и редакционным корректорам. Им приходится постоянно «контачить» с авторами. А вот работники типографий с ними практически не «контачат». Значит, и не воюют.
Нюанс: корректоры, работающие в издательстве, считаются служащими, а корректоры, работающие в типографии, рабочими. Рабочая косточка. Соответственно, и в корректорской — не начальник и не заведующий, а бригадир. Так, во всяком случае, было в начале
