1994 год. Президентом республики Крым становится бывший следователь прокуратуры Олег Носков, пытающийся вернуть полуостров в состав России.
У Носкова нет опыта ведения государственных дел, и слабостью власти пользуется мафия. Впереди приватизация здравниц Южного берега Крыма.
В драку за лакомые куски вступает крупная банковская структура России.
В основе сюжета — реальные события, участником которых был сам автор (в книге — Яшин, советник президента Крыма).
СЕРИЯ 33
1994-Й ГОД, ИЮЛЬ
В Белый дом стекались вновь избранные депутаты Верховного Совета. Некоторые уже вырядились в новые дорогие костюмы. Встречавшиеся накануне раскрывали друг другу объятия, будто не виделись сто лет. В воздухе витали пьяные пары эйфории.
Особой жизнерадостностью выделялись депутаты, купленные Брагиным. Они сразу консолидировались — заняли правую часть зала и посматривали на остальных с выражением снисходительного превосходства. Среди них выделялся Сергей Фадеевич Тусуев, сегодня он был особенно импозантен.
Войдя в зал, Яшин начал искать глазами, где бы сесть. Все места были заняты. Выручил Вадик, который работал теперь пресс-секретарем у Цуканова. Вадик принес из-за кулис два стула, и они сели очень удобно, сбоку от сцены, откуда был виден весь зал.
В сопровождении Воротникова появился Сарычев и с ними еще четверо незнакомых мужчин, по виду не местных. Все шестеро стали рассаживаться в первом ряду.
— Ты его знаешь? – спросил Яшин, показывая на Воротникова.
— Его уже все знают, — отозвался Вадик. — Чудны дела твои, господи. Кого тут только нет. Каких только агентов, каких только разведок и контрразведок. Просто танец кобр какой-то.
— А ты откуда знаешь, кто тут есть кто? – спросил Яшин.
— Так ведь я тут со всеми разговариваю. Эти кобры сами друг на друга показывают. Правда, при этом не говорят, на чьей стороне сами танцуют.
Неожиданно правая часть зала встала, как по команде.
— А вот и наша достопримечательность, — сказал Вадик.
В зал вошел Максим Брагин. Привыкший к закулисной жизни, он чувствовал себя неловко и скрывал смущение высокомерным выражением лица.
Носков, стоявший в это время за кулисами, готовясь вместе с Цукановым выйти на сцену, не мог скрыть изумления:
— Кто пропустил сюда этого бандюгу?
Цуканов с притворной горестью вздохнул:
— У этого бандюги, Олег, теперь депутатская неприкосновенность.
Носков смотрел на соратника с презрением. Он был уверен, что такой фокус Брагин мог выкинуть только с помощью Цуканова.
— Давай обсудим это потом, — сказал Цуканов, жестом предлагая президенту первым выйти на сцену.
Через несколько торжественных минут Виктор Павлович Цуканов был избран спикером парламента. Прозвучали два гимна: российский и украинский. Затем слово было предоставлено президенту. Носков объявил то, что все давно уже знали: на должность вице-премьера предлагается Сарычев.
Тусуев поднялся с кресла и спросил:
— Геннадий Андреевич, вам сколько лет?
Сарычев лениво встал:
— А какое это имеет значение?
— Очень простое. В одном из своих интервью вы заявили, что министр не должен быть старше сорока пяти лет. Мол, по-настоящему продуктивная работа требует слишком больших психологических и физических нагрузок. Вам, насколько мы знаем, почти на десять лет больше. Как так можно: говорить одно, а делать другое?
— Он ведь к тому же еще квасит, — зашептал на ухо Яшину Вадик. – Его уже знаете, как прозвали? Синяком. По-моему, очень точно, посмотрите на его нос.
Нос у Сарычева и впрямь был подозрительно сизоват.
Сарычев откашлялся и ответил с достоинством:
— Я крымчанин. Меня попросили помочь малой родине в трудную минуту. Я отказывался, но меня уговорили. Если хотите, чтобы я сейчас отказался, пожалуйста, голосуйте. Если большинство будет против, вернусь в Москву.
Тусуев рассмеялся и вкрадчиво сказал:
— Ну, зачем же сразу так ставить вопрос? Политики не должны обижаться. Политики должны внимательно прислушиваться друг к другу. Видите ли, уважаемый Геннадий Андреевич, крымчанам не хотелось бы в вас разочароваться. Потому, что в этом случае они в какой-то степени разочаровались бы в России. Скажите, кто вас будет поддерживать в Москве?
— Некоторые министры.
— И только?
— Некоторые главы регионов.
— У вас есть программа вывода Крыма из экономического кризиса?
— Наметки, безусловно, есть.
Сарычев говорил негромко, но его голос был слышен во всех уголках зала. Тишина была мертвая.
— Насколько реально ввести в обращение рубль? – спросил Тусуев.
— Я думаю, в Крыму должны на равных ходить как гривна, так и рубль. Переход на какую-то одну валюту – это не актуально. В этом нет острой необходимости, скажем так.
Тусуев поблагодарил и опустился в кресло. Создавалось впечатление, что лично против Сарычева у него ничего нет. Просто он хотел дать понять Сарычеву, кто тут задает тон и от кого зависит исход голосования.
Потом Сарычев отвечал на вопросы других депутатов. А в зале происходило движение. Шел обмен мнениями, стоит ли утверждать вице-премьера из Москвы. Многие поглядывали в сторону Брагина и Тусуева, пытаясь угадать, что у них на уме.
Тусуев решил помочь колеблющимся:
— Наша фракция, которую, кстати, мы решили назвать «Россия», заявляет, что будет голосовать за Геннадия Андреевича Сарычева.
— Голосование будет открытым, — объявил Цуканов, — Кто за то, чтобы утвердить Геннадия Андреевича Сарычева в должности вице-премьера?
Кандидатура Сарычева прошла большинством голосов. После поздравлений новый вице-премьер вышел на трибуну.
— А теперь, с вашего позволения, я объявлю состав правительства.
Уже при первых фамилиях по залу прошел гул недоумения. Этот гул нарастал, и после того, как Сарычев закончил представление членов правительства, перешел в гвалт. Возмущение объяснялось просто. На посты министров финансов, юстиции, сельского хозяйства и социальной политики Сарычев предлагал своих друзей, тоже москвичей. Пятый пост главы службы государственных дел (фактически министра иностранных дел) отдавался Воротникову.
Особенно были возмущены депутаты из фракции «Россия». Они-то рассчитывали, что Сарычев отблагодарит их за поддержку и учтет их мнение при назначении ключевых министров. А он, неблагодарный, повел себя так коварно.
Слово снова взял Тусуев:
— Геннадий Андреевич, мы уважаем и ценим москвичей. Но почему москвичи не уважают и не ценят крымчан? Неужели вы думаете, что у нас не нашлось бы достойных кандидатур?
Сарычев был все так же невозмутим:
— Придет время показать себя и крымчанам. Но не сейчас. Начать мне удобнее с людьми, которых я хорошо знаю, а не вы. Потому, что мне работать, а не вам. Мне отвечать за результаты, а не вам.
Тусуев поднял руку, призывая депутатов к тишине:
— Сколько вам нужно времени для получения результатов?
— Ну, хотя бы год, — сказал Сарычев.
Тусуев обратился к депутатам:
— Сколько времени дадим москвичам?
Со всех сторон посыпались предложения. Кто-то сказал о трех месяцах.
— Даем три месяца? – спросил Тусуев.
Зал поддержал его дружными аплодисментами. Все еще стоявший на трибуне Сарычев поморщился. Эти неблагодарные крымчане вели себя совсем не так, как должны были вести, если учесть, в каком положении находится Крым.
— А теперь послушайте меня, — сказал Сарычев. — 26 процентов экономики Крыма составляют предприятия военно-промышленного комплекса, но почти все они лежат, что называется, на боку. Санатории в запущенном состоянии, и зарабатывать на отдыхающих не в состоянии. Сельское хозяйство ориентировано в основном на растениеводство, животноводческой базы нет, а значит, собственных мясопродуктов в Крыму в ближайшем будущем не будет. Полезных ископаемых и источников энергии практически тоже нет.
— Как нет? – перебил Тусуев. – А месторождения нефти и газа на шельфе Черного моря и на Керченском полуострове?
Сарычев отмахнулся.
— Бросьте, их разработка потребует таких капиталовложений, о которых в ближайшие десять лет можно даже не мечтать. – И продолжал свое выступление. — Немногие действующие предприятия работают в основном на привозном сырье, которое нужно закупать, а денег в казне нет. И дальше, господа-товарищи, лучше не будет. Будет еще хуже. И в этом положении, уважаемые, вы еще крутите носом. Да вы благодарить должны, что нашлись люди, которые взялись сделать почти невозможное. Никто из крымчан на нашем месте положения не поправит. Никто! Так что давайте так: или вы голосуете «за» предложенные мной кандидатуры, или я и мои министры прямо из этого зала едем в аэропорт. И объяснять, почему мы это сделали, вы своим избирателям будете сами.
Носков смотрел на Сарычева с одобрением, не скрывая торжества. И все в зале это видели. Депутаты понимали, что, выступив против Сарычева, они фактически выступят против президента. Два миллиона семьсот тысяч крымчан им этого не простят.
Тусуев посовещался с Брагиным и взял слово.
— Хорошо, — сказал он, — мы даем вам полгода.
— Вы даете нам год, — твердо ответил Сарычев.
Тусуев посоветовался взглядом с Брагиным и сказал полушутливо:
— Хорошо, мы даем вам год. Но если обманете, можете не доехать до аэропорта. Крымчане – народ горячий.
Слова попросил Мозуляк. Он, как и Тусуев, говорил с места.
— Если все так плохо и на все нужны деньги, то где уважаемые москвичи собираются их брать? Рассчитывают на приватизацию? Или может, на зарубежные инвестиции?
— Привлечение инвестиций, безусловно, главнейшая задача правительства, — отвечал Сарычев. — Но сразу скажу, дело это трудное. У Украины мало средств, у Запада мало интереса, остается Россия и страны СНГ. Хотя русский бизнес тоже не горит желанием идти в Крым.
Похоже, последнее высказывание вице-премьера не очень понравилось Носкову. Президент скептически поджал губы и начал что-то рисовать на листке бумаги.
— У вас другое мнение, Олег Степанович? – выкрикнул Мозуляк.
— Просто у меня есть информация, которой пока не владеет Геннадий Андреевич, — сказал Носков. — Интерес к нам сегодня проявляют многие страны. Единственное, что их смущает, это попытки известных сил на Украине обострить обстановку в Крыму. Большие деньги любят стабильность.
— Потрясающая у вас способность, Олег Степанович, — сказал Тусуев, – говорить правильные слова и делать все наоборот. Вы же сами обостряете обстановку.
Носков усмехнулся:
— Это вам господин Брагин на ухо шепнул?
— Ну, вот видите, — укоризненно произнес Тусуев. – Первое заседание парламента, и вы уже нагнетаете. Неужели нельзя решать вопросы мирно? Почему бы вам не пригласить нашу фракцию к себе? Может, мы что-нибудь подскажем, в чем-то поможем?
Носков выслушал с язвительной улыбкой.
— Встретиться, конечно, можно. Только что завтра об этом напишут газеты? Давайте лучше дослушаем Геннадия Андреевича. Кажется, он хотел что-то сказать о приватизации. По-моему, это как раз тот вопрос, который особенно волнует фракцию «Россия».
Сарычев продолжал:
— Откровенно говоря, я даже боюсь касаться этого вопроса. В обществе сложилось мнение, что приватизация должна приносить в бюджет большие деньги. Увы, это не совсем так. Точнее, это совсем не так. Приватизация нерентабельных и обанкротившихся предприятий – это не прибыльная, а затратная процедура.
Зал затаил дыхание. Депутаты переглядывались, стараясь понять, к чему клонит вице-премьер. Ведь к чему-то же клонит.
— Ближе к делу, Геннадий Андреевич, — выкрикнул Мозуляк.
— О планируемой схеме приватизации я доложу вам примерно через месяц, — неожиданно заявил Сарычев.
Вице-премьер сошел с трибуны и сел за стол вместе с президентом и спикером. Депутаты обменивались впечатлениями.
— Хитрован, — пророкотал Мозуляк.
— Московская штучка, — прошипел Тусуев.
— Пусть хитрит, — сказал Брагин. – Но пусть знает, что после того, как обхитрит, и дня не проживет.
