В одном из выпусков «Нежного возраста» была опубликована заметка Александра Минкина «Массовое отравление». Задавался вопрос: почему мы так тщательно проверяем доброкачественность еды и напитков, проверяем телесную пищу и совсем не проверяем духовную? Почему тех, кто работает с детьми, проверяют на сифилис, СПИД и т.п., но не проверяют на злобу, педофилию, жестокость?
Отклики продолжают поступать. Вот один из них.
Уважаемый Александр! Долго обдумывала ваше первое письмо о детях. Тема настолько важная, что переваривала не один день. Вы совершенно правы, говоря о том, что надо проверять тех, кто работает с детьми, с точки зрения не только физического, но и морального здоровья. Но проверять надо уже все общество!!!
Я работаю в московской школе 20 лет. В первые годы ходили с малышами в детский кинотеатр недалеко от школы. Надо перейти было три дороги. Машины тормозили от самого горизонта. Теперь же ни одна машина (это не преувеличение, поверьте) не тормозит. А многие едут прямо на строй моих малышей-второклассников, еще и сигналят. Мешаете, мол.
Ездили недавно на метро в театр. Стоим аккуратными двумя колоннами (чтобы быстрее зайти и не мешать никому), ждем поезд. Ну хоть бы кто из пассажиров отошел к другим дверям! А ведь раньше так делали, даже помогали зайти в вагон. На эскалатор зайти не дают. Лезут, извините, прямо в наш строй. Я мечусь вверх-вниз, чтобы все смогли сойти с эскалатора без происшествий. На лицах людей — равнодушие. А ведь эти 25 мордочек не столько мои, сколько их дети, по большому счету.
Откуда эта непробиваемая тупость, неумение посмотреть на несколько лет вперед? На обратном пути попросила не разбивать наш строй и дать спокойно зайти детям. Знаете, что услышали «мои»? «От ваших детей пройти негде, все метро заполонили!» И гробовая тишина на эскалаторе, где 25 детей. Маленькие, а поняли:
что-то не то о них говорят. Ну что можно ответить? Кроме дежурной фразы «дети — наше будущее», я уже ничего не произношу.Вот так мы выходим в город. Да, строем, но это же не дань пионерам. Просто они ехали в театр второй раз в их школьной жизни. А многие только со мной первый раз оказались в метро и не умеют всего, что должен делать опытный пассажир. И снова поедем и в музеи, и в театры, и снова на метро. Школа у нас самая обычная, своего автобуса нет. А я знаю, что, к сожалению, многие дети в театрах и музеях побывают только со мной. Родители их туда не отведут. Родители ходят с ними в «Макдоналдс» и тому подобное.
Я стала ловить себя на том, что сама себе периодически вынуждена напоминать о важности моей работы. И все чаще мне кажется, что она никому уже не нужна. Высшему школьному начальству важно, чтобы в их округе не было школ с слабоуспевающими, а были с отличниками. Родителям не важна уже учеба их детей. Мне на собрании сказали: «Что вы волнуетесь за их учебу, мы вот не волнуемся. Купим потом им институт, и все».
Школы и учителя бывают разные, я это понимаю. Но
я-то нормальный учитель, болеющий за дело, не волнующийсяиз-за того, что мне подарят на праздники, а просто добросовестно делающий работу. Насколько хватит еще меня? Боюсь сломаться и стать такой же убогой, как многие. Много еще могла бы написать, но и так неудобно, вывалила на Вас все это. Честно сказать, даже некому об этом поскулить. Спасибо, что Вы затронули эту тему. Может быть,что-то дрогнет, если об этом кричать все время?Марина, школьный учитель.
* * *
Александр Минкин:
— Мы получаем письма людей, которых волнует доброта, наука, хорошее воспитание, честность. Этих людей ужасают жестокость, равнодушие, лживость. И все чаще в таком письме звучит «я одна, никто меня не понимает»… Это значит, что среди десятков окружающих коллег и знакомых такие мысли и чувства не находят горячего отклика. Только скажешь слово о добре, а в ответ: кончай, не грузи.
И тон такой, словно хотят тебе сказать: не притворяйся, будь как все.
Спорить бессмысленно и безнадежно. Человек с совестью не может быть, как все бессовестные. Лжец и негодяй не может думать, как порядочные люди.
Эти две категории вызывают взаимную неприязнь, взаимное отвращение, даже ненависть. С этим ничего не поделаешь. Это две разные породы.
Проблема в том, какая порода имеет преимущество.
Если общество в целом настроено на добро, уважение, справедливость — то преимущество у совестливой породы. А если общество пропитано завистью, жадностью и агрессией, то преимущество у наглецов.
Все, кто нам так не нравится, выросли среди нас. Вот и думай: если мы такие хорошие, то откуда берутся такие плохие?
