«Наследники»
Все тайны этого громкого дела не раскрыты по сей день. Но во мнении относительно причин его возникновения эксперты едины.
– «Ленинградское дело», отразившееся на судьбе Ленинграда и повлиявшее на ход истории всей страны, стало следствием борьбы за власть, – уверен известный российский историк Александр Кутузов. – В послевоенное время ленинградцы играли огромную роль в жизни всего советского государства. Долгие годы руководивший городом Андрей Жданов, являясь главным идеологом всей советской страны, был вторым человеком после Сталина. Его падение началось после того, как Иосиф Виссарионович свалил на него провал во взаимоотношениях с компартией Югославии. И тогда на первый план медленно, но верно стал выдвигаться Георгий Маленков. Постановления, которые в то время принимались, свидетельствовали о борьбе между Ждановым и Маленковым.
ЖДАНОВ, МАЛЕНКОВ, ШКИРЯТОВ, БЕРИЯ, ХРУЩЕВ, СТАЛИН
Масла в огонь борьбы за власть подлила и история с преемниками вождя страны Советов.
– После войны Сталин серьезно заболел, – добавляет историк. – И, по воспоминаниям очевидцев, в этот момент он назвал имена своих преемников. По идеологической линии Сталин окрестил своим «наследником» Андрея Жданова, а по государственной – Николая Вознесенского, занимавшегося экономикой всей страны. А теперь представьте, что значит назвать имена преемников?! Это команда «фас» для всех остальных. Понятно, что атака не могла не начаться. Атаковали с помощью различных постановлений и указаний. Как следствие, роль Жданова в партии резко снизилась, и на второе место вышел Маленков.
А вскоре 52-летний Андрей Жданов и вовсе умер. Произошло это в августе 1948 года при достаточно загадочных обстоятельствах. Впоследствии расследование причин кончины главного идеолога страны стало импульсом, запустившим «дело врачей». С его смертью заканчивается период ожесточенной закулисной борьбы между Ждановым и Маленковым. Следующими жертвами интриг Маленкова стали члены созданной Ждановым ленинградской команды. И именно после смерти Андрея Жданова и началось знаменитое «ленинградское дело».
– Название это условное, – поясняет Александр Владиславович. – На самом деле имела место целая серия сфальсифицированных дел, проходивших по всей стране, в результате которых были репрессированы тысячи партийных, комсомольских, профсоюзных работников, людей науки, военных, представителей творческой интеллигенции, а также члены их семей.
Белыми нитками
Формальным поводом для раскрутки «ленинградского дела» послужило проведение Всесоюзной торгово-промышленной ярмарки.
– Подобные ярмарки, имевшие изначально статус всероссийских, проводились в разных городах, – добавляет Александр Кутузов. – На ленинградскую ярмарку, проходившую в январе 1949 года, съехались также представители разных союзных республик. В итоге ее статус неожиданно для организаторов вырос до всесоюзной, что впоследствии и было вменено в вину руководству города – с Москвой согласовали организацию всероссийской ярмарки, а вот разрешение на проведение всесоюзной никто не спросил.
К этому добавилось и обвинение в подтасовке результатов голосования на состоявшейся месяцем ранее объединенной городской и областной отчетно-выборной партконференции. Фальсификация была незначительной – четверо партийных работников получили по нескольку голосов «против», но было объявлено, что они прошли «единогласно».
С этих на первый взгляд малопримечательных событий и началось крупнейшее в послевоенной советской истории судебное дело, затронувшее не только руководство ленинградской партийной организации, но и ряд лиц из ближайшего окружения Сталина. Борьба за власть внутри правящей верхушки привела к тому, что незначительные прегрешения были раскручены до размеров мировых преступлений. В ЦК поступило анонимное письмо, которое вместе с обвинениями в незаконном проведении оптовой ярмарки послужило для Маленкова основой для раздувания дела об антипартийной группе в Ленинграде. Дальнейшая раскрутка «ленинградского дела» была, что называется, делом техники – опыт кровавого 1937-го не был забыт.
Первые аресты по «ленинградскому делу» были произведены в конце июля 1949 года. Сначала под стражу взяли второго секретаря Ленинградского горкома Якова Капустина. А уже 13 августа в кабинете Маленкова по обвинению в измене Родине и ведении вредительско-подрывной деятельности в партии были арестованы секретарь ЦК Алексей Кузнецов, первый секретарь Ленинградского горкома и обкома партии Петр Попков и председатель Совета министров РСФСР Михаил Родионов.
Игры престолов
– Обвинения фигурантам «ленинградского дела» предъявлялись практические такие же, какими они были в конце 30-х, – вступает в разговор директор Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда Сергей Курносов. – К примеру, Капустина обвинили в шпионаже в пользу Англии. На самом деле формулировка обвинений не так уж и важна. Тот, кто хоть что-то знал о «ленинградском деле», понимал, за что именно наказывают этих государственных деятелей. Простые же обыватели были убеждены, что покарали их за коррупцию или воровство. И до начала перестройки, когда информация стала более доступной, многие считали этих людей заговорщиками, сепаратистами или ворами. На самом же деле, в этом я согласен с Александром Владиславовичем, имела место внутрипартийная борьба двух группировок: старой – московской и молодой – ленинградской. Действительно, в послевоенные годы во властных структурах стало появляться много выходцев из Ленинграда.
Ленинградцы были популярны в стране, так как подвиг Ленинграда в войне, мужество и героизм их были предметом особой гордости. Это сказалось и на продвижении членов ленинградской команды на высокие партийные и государственные должности в различные регионы страны и в Москву.
– Состоялась ленинградская команда благодаря Андрею Жданову, – добавляет Сергей Курносов. – При всей внешней мягкотелости и неактивности в сплочении команды он играл огромную роль, будучи неким третейским судьей, который сглаживал все конфликты, а они не могли не возникать в команде, объединившей множество ярких личностей. Поэтому команда работала слаженно, активно и очень результативно, вынеся на своих плечах руководство городом в течение 872 дней осады. Собственно говоря, по-настоящему она состоялась именно в тяжелые блокадные годы, когда входившим в нее руководителям приходилось зачастую самостоятельно, без оглядки на Кремль, решать сложнейшие проблемы. Почему эта молодая поросль потерпела поражение, в общем и целом понятно. В силу того, что эти люди не входили в ближайшее окружение Сталина, у них не было опыта подковерной борьбы и понимания того, что исход этой борьбы во многом связан с психологией Иосифа Виссарионовича. Поэтому они проигрывали в этой «игре престолов» таким прожженным деятелям, как Маленков, Берия, Абакумов, которые характер вождя изучили досконально.
Человек-пружина
Самым ярким представителем ленинградской команды был один из заместителей Андрея Жданова – второй секретарь обкома партии Алексей Кузнецов.
– Жданов, как и его предшественник Киров, большую часть времени проводил в рабочем кабинете, – вновь вступает в разговор Александр Кутузов. – Все его поручения выполняли заместители, самым активным из которых был Алексей Кузнецов, его в Ленинграде прозвали человек-пружина за то, что он был спортивным и подтянутым. У многих даже складывалось впечатление, что он и есть в городе самый главный.
Главным в Ленинграде Кузнецов действительно стал. Произошло это в январе 1945-го, когда «основной шеф» ленинградской команды, перебравшись в Москву, оставил пост первого секретаря Ленинградского райкома и обкома партии. На год с небольшим его занял Алексей Кузнецов. Но уже весной 1946 года продолжающего стремительный взлет по карьерной лестнице Кузнецова избирают секретарем ЦК ВКП (б), и он тоже пакует чемоданы для переезда в столицу.
Перед тем как уехать в Москву, Кузнецов, к слову, обладавший талантом завоевывать души людей, выступил с речью на объединенном собрании Ленинградской областной и городской парторганизаций. Речь, в которой Алексей Александрович особо подчеркивал роль Ленинграда и ленинградских коммунистов в социалистическом строительстве, победе над фашизмом и послевоенном восстановлении, была уникальной, ее запомнили многие. Минусов в ней было только два – Кузнецов почти не говорил о роли ЦК партии и лично товарища Сталина в этих великих свершениях и призывал к тому, чтобы во главе партийных организаций и на ключевых постах по всей стране было как можно больше выходцев из Ленинграда. Этого ему не простили.
Кроме того, Алексею Кузнецову вменялась и личная нескромность. Когда в 1941-м немцы подходили к Ленинграду, Сталин собственноручно написал Кузнецову записку. Он послал ее самолетом вместе с пачкой папирос «Герцеговина Флор». В записке, написанной карандашом, было всего одно предложение: «Алексей, Родина тебя не забудет!».
– Это короткое послание Кузнецов всегда носил с собой в кармане френча, – добавляет Александр Кутузов. – Она у него вся расползлась, была склеена папиросной бумагой. И, перед тем как уехать на работу в Москву, на прощальном банкете он показывал ее многим людям.
В личной нескромности обвинили и Петра Попкова, который сменил Кузнецова на посту первого секретаря Ленинградского горкома и обкома партии. И лишь потому, что его портрет в музее обороны Ленинграда был больше по размеру одного из десятков портретов Сталина. Из-за доноса, в котором говорилось о том, что Кузнецов, Попков и Капустин хотели войти в историю как вожди и спасители Ленинграда, выросло «дело музея обороны Ленинграда», впоследствии приведшее к его разгрому.
Не простили ленинградцам и идею создания отдельной Российской коммунистической партии большевиков, полагавших, что и в РСФСР должна быть своя партия, ведь их имели все союзные республики. Однако в Москве решили, что появление РКП (б) ограничит роль общесоюзных партийных и госорганов, а потому авторов и адептов такой идеи сначала записали в число неблагонадежных, а вскоре и вовсе решили от них избавиться.
История нас оправдает
Последствия не заставили себя ждать. Вслед за арестом второго секретаря Ленинградского горкома Якова Капустина, секретаря ЦК ВКП (б) Алексея Кузнецова, первого секретаря Ленинградского обкома и горкома Петра Попкова, председателя Совета министров РСФСР Михаила Родионова и председателя Ленгорисполкома Петра Лазутина развернулась кампания по дискредитации председателя Госплана СССР Николая Вознесенского, который был взят под стражу в октябре 1949-го. После принятия постановлений о ленинградской антипартийной и антигосударственной группе массовые аресты прокатились практически по всем регионам, в которых на руководящих постах работали выходцы из Ленинграда, – в Москве, Новгороде, Пскове, Мурманске, Горьком, Симферополе, Таллине.
Следствие по этому делу длилось около года. 30 сентября 1950 года в ленинградском Доме офицеров состоялся судебный процесс выездной сессии Военной коллегии Верховного суда СССР. Проходил он без участия государственного обвинителя и защитников. Кузнецов, Попков, Вознесенский, Капустин, Лазутин, Родионов, а также председатель Ярославского обкома ВКП (б) Иосиф Турко, заведующая отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов Ленинградского обкома ВКП (б) Таисия Закржевская и управделами Ленинградского обкома и горкома ВКП (б) Филипп Михеев были обвинены в измене Родине, вредительстве и участии в контрреволюционной организации. А уже спустя час Алексея Кузнецова, Якова Капустина, Петра Попкова, Михаила Родионова, Петра Лазутина и Николая Вознесенского расстреляли. Турко, Закржевская и Михеев были приговорены к длительным срокам тюремного заключения.
– Причем расстреляли их, что называется, задним числом, потому что смертная казнь к тому времени уже была отменена, – добавляет Александр Кутузов. – Тем самым был нарушен один из фундаментальных принципов права, в соответствии с которым закон обратной силы не имеет. По некоторым данным, тела всех расстрелянных покоятся где-то на Левашовской пустоши в безымянных могилах.
В своем последнем слове Алексей Кузнецов сказал: «Я был большевиком и останусь им, какой бы приговор мне не вынесли. История нас оправдает».
По вновь открывшимся обстоятельствам
– Долго гадать о том, кто именно отдал приказ об убийстве этих людей, не приходится, – считает Сергей Курносов. – Конечно же, это сам Сталин. И тут нужно вспомнить механизм репрессий, который был отработан еще в 1930-е годы: если человек был хоть как-то сопричастен к репрессированному, упоминался на допросе, был челном его семьи, встречался с ним все равно по какому поводу, он уже автоматически подлежал репрессиям. Безусловно, «ленинградское дело» не может сравниться по масштабу с репрессиями 1937–1938 годов. Но в ходе него были репрессированы лучшие из лучших – это была элита не только города, но и государства. Поэтому «ленинградское дело» такая же большая беда, как «дело врачей» для медицинской отрасли, когда арестовали самых лучших. В целом по стране было репрессировано более 10 тысяч человек. Расстрелянных и отправленных на нары – 200–300 человек, но это были лучшие люди.
Аресты и судебные процессы по «ленинградскому делу» продолжались до самой смерти Сталина. И лишь осенью 1953-го первые осужденные были освобождены из заключения. Многие обрели свободу по амнистии – жертвам «простили» преступления, которых они не совершали.
Апелляционные процессы по «ленинградскому делу» продолжались еще несколько десятилетий. Алексею Кузнецову, Якову Капустину, Петру Попкову, Михаилу Родионову, Петру Лазутину и Николаю Вознесенскому доброе имя вернули в мае 1954-го. Посмертно.
Автор: Ирина Галушко
