«Отменить закон о запрете мата в произведениях литературы, искусства, СМИ и на концертах»! Так называется петиция, адресованная председателю правительства Дмитрию Медведеву и министру культуры Владимиру Мединскому. Подписи под ней собираются на одном из интернет-ресурсов, а застрельщиками идеи стали адепты культовой группы «Ленинград». Написана она, кстати, абсолютно без мата, зато с пафосом и поэтикой. Вот как звучат сроки первого абзаца:
«Давайте не будем лукавить и честно признаемся самим себе, что мат — это душа русского народа, его боль и природа. Запрещать выражаться поэту может только человек без тяги к прекрасному. Попыткой вмешаться в развитие культуры мы только вредим талантливым людям, которые и без помощи чиновников могут разобраться, какие слова и метафоры использовать в своей речи!»
Законодательство о нецензурной брани было окончательно принято летом 2014 года, и рождалось оно в муках и хохоте. Изначально было непонятно, зачем нужны новые законы о мате, если ответственность за нецензурную брань в общественных местах и так была прописана в законодательстве о мелком хулиганстве еще с давних времен. Но сторонники новелл настаивали: да, пьяницу, если он бранится у фонтана, наказывают иногда, а вот СМИ, блогеры и деятели культуры за использование нецензурной лексики пока никакой ответственности не несут. У оппонентов сразу возник вопрос: а как накажешь Пушкина, Довлатова или Венедикта Ерофеева, если они эту лексику использовали? Разработчики, подумав, ответили: закон обратной силы не имеет, то есть классикам все-таки можно. Более того, авторы законопроекта ко второму чтению пришли к выводу, что и кинематографисты с театральными деятелями имеют право не лишать колоритных (классических и не только) персонажей их родной речи, а вот прокатчики и телевидение данные слова должны запикивать.
Естественно, сразу возник вопрос: а какие слова нужно запикивать или вымарывать из газетных текстов? Их резонно требовали опубликовать. Однако озвучить этот список никто не мог, поскольку он запрещался самим законом. Да и неприлично перечислять эти слова колонкой. Поэтому обсуждения законопроекта и его применения на думских и прочих комитетах, а также на комиссиях контролирующих органов выглядели загадочно и неловко.
Суть неловкости легко проследить, к примеру, по книгам Пелевина, изданным после 2014 года в согласии с законом. Вместо «запретного» слова автор теперь ставит звездочки и сноску, под которой описывает его в настолько похабных деталях, что лучше бы сказал прямо. Но Пелевин так делает специально, а у депутатов и чиновников это получалось не нарочно.
За улыбками и неловкостью неотвеченным остался вопрос о том, можно ли в публичном пространстве употреблять словосочетание «твою мать», а роботы-модераторы стали заменять в Сети слово «ребенок» на «р***нок».
Еще нюанс. Запрет на брань главным образом проводился через поправки к закону о государственном языке, который запрещается загрязнять у всех на виду. Следовательно, вставлять матерные слова в другие языки никак не воспрещается. Хочешь сказать по матушке — на здоровье, только перейди сначала на французский и там лепи хоть через слово. Или, как делает наша интеллигенция — сначала выругается, а потом заметит: простите за мой французский.
Вернемся к музыкантам «Ленинграда». Им, как деятелям искусства, петь про лабутены в полном объеме не запрещается, поскольку в данном случае закон признает ненормативную лексику художественным приемом. К телевизионщикам претензий нет — те в свою очередь данный художественный прием благополучно запикивают. Соответственно претензии могут быть только к организаторам концертов и самим зрителям. Вот организаторов и штрафуют. Кстати, не очень сильно — до 50 тысяч рублей для юрлица. На фоне доходов, которые приносит им Шнуров, — капля в море.
В общем, закон получился нелепым как по сути, так и по правоприменению. Кстати, авторы петиции резонно напоминают председателю правительства и главе Минкульта, что непоследовательно «выписывать штраф за нецензурную лексику и одновременно приглашать группу на корпоративы слуг народа. Ведь ни для кого не секрет, что Шнурова любят нанимать на закрытые вечеринки целых министерств, администраций и приближенных к власти».
Да и на Петербургском экономическом форуме «Ленинград» выступал.
«Мы не просим возвращать ругань в телеэфир, тем более что «Дом-2» вы все еще разрешаете нам смотреть. Давайте всего лишь не будем покушаться на свободу самовыражения признанных и уважаемых в обществе артистов», — заявляют подписанты.
Может быть, законодателям стоит внять петиции и переписать закон? Об этом «МК» спросил у депутата Госдумы, координатора ОНФ Михаила Старшинова.
— Очень часто бывает, что задумка о том, какой смысл закладывается в закон, была одной, а практика правоприменения оказывается совершенно другой. Это плохо, но такова правда жизни, — сказал Старшинов. — Этот закон не является исключением. Речь ведь должна идти не о матерных песенках. Сейчас у нас по телевидению и на театральных подмостках иногда показываются такие произведения, что... Они без мата, но лучше бы исполнители матерились, чем показывали то, что мы видим. Речь шла о том, чтобы поставить какой-то барьер перед халтурой и агрессивным дурновкусием. Чтобы мастера культуры несли доброе, светлое и полезное, а не черт знает что. А пошли по самому простому пути: якобы мы искореним мат, и все остальное самое собой получится. Проблему заузили до предела.
— Есть ли смысл пересмотреть законодательство о мате, или это будет пустая трата бюджетных денег? Пусть кое-как написанный закон и работает кое-как...
— Для пересмотра закона больших денег не нужно. Депутаты и так получают зарплату, а заниматься законотворческой деятельностью — их прямая задача. Пусть переписывают. Есть явления более постыдные, чем матерные песенки. Есть так называемые перформансы на Красной площади, не хочу называть какие. А если это дети увидят? Нужно думать, что с ними делать
