Читать Часть 1: «Ров жареной картошки» и метамеханика Тэнгли
Читать Часть 2: Городские фонтаны как зеркало эпохи
Сегодня воскресенье, около полудня. Заканчивается традиционная месса.
Мы стоим позади собравшихся, ждем, когда финал службе подведет орган. И вот эти звуки властно заполняют все огромное пространство храма, на какое-то время и вас уносят в некие дали или выси.
Знаменитый орган в кафедральном соборе
Вспоминаю прочитанные перед поездкой слова Федора Тютчева, адресованные дочери:
Во Фрибуре орган, слышанный мною 22 года тому назад, преисполнил меня такой грустью, какую не выразить ни единым человеческим словом. Ах, дочь моя, и зачем только люди доживают до старости…
Отчего-то подумалось, что и я был в этом городе два десятка лет назад…
Но прочь меланхолию. Лучше вспомнить, что к клавишам органа прикасались пальцы самого Ференца Листа…
Когда разойдется паства, нам еще надо отыскать знаменитую скульптурную композицию «Положение во гроб».
За минувшие годы я подзабыл, где она установлена. О чем и сообщаю моей Ольге.
И тут на русском раздается:
Она вон в той капелле, что справа.
Доброхотом оказался темноволосый человек лет тридцати, в спортивной куртке, с небольшим рюкзачком за плечами.
«Положение во гроб»
«Извините, – продолжил он. – Меня зовут Георг. Занимаюсь славистикой и всегда пользуюсь случаем попрактиковаться в русском. Если вы не против, конечно».
Он четко выговаривал слова – так, как это делают отличники-лингвисты, осваивающие чужой язык.
Мы не возражали и вместе прошли к скульптурному ансамблю, состоящему из тринадцати фигур.
Внутреннее напряжение, сдержанная жестикуляция участников погребения вступают в контраст с мертвенной неподвижностью Спасителя. И уже совсем резко противостоят людям, охваченным ужасом и печалью, трое карикатурно развалившихся на переднем плане солдат, далеких от этих чувств и вульгарно погруженных в сон.
Высеченная из песчаника в 30-е годы XV века, композиция считается важнейшим образцом позднеготической скульптуры в Швейцарии и вообще наиболее ярким изображением этого сюжета где бы то ни было.
Делясь впечатлениями, мы выходим из собора. И тут выясняется, что наш новый знакомый не только славист, но и работает сейчас над сравнительным анализом русских и швейцарских сказок.
Интерьер кафедрального собора
«В ваших сказках, – говорит Георг, – очень часто реализуется надежда на чудо: то золотая рыбка поможет, то волшебная щука, то печка какая-то необыкновенная. Самому герою особо и усилий прилагать не приходится, чтобы богатство и счастье обрести.
В наших все обстоит иначе. Кстати, мистическим образом очень многие швейцарские сказки, скорее даже предания, родились на фрибурской земле. Это одна из причин, что я, житель Фрибура, и увлекся этой тематикой».
«А нельзя ли послушать фрибурскую сказку?» – спрашиваю я.
И на следующий час мы окажемся погружены в устные сказы и мифы.
Они будут особенно образно и ярко звучать на узких и горбатых средневековых улочках, среди домов, возведенных, возможно, во времена появления этих апокрифов.
Уголок старого Фрибура, 1606 год
«Вот мы сегодня с вами присутствовали при окончании мессы, – начал Георг. – А послушайте, что говорится в этой сказке…»
Дальше последовал рассказ о том, что некогда происходило во фрибурской деревне Бельгард.
На кладбище, где покоились многие поколения местных жителей, стали происходить странные вещи – по ночам там раздавались вскрики и стенания.
Предположения, что эти звуки издают какие-то животные или птицы, отпадали одно за другим: слышались явно женские голоса.
Многодневные коллективные молебны, которые возглавил местный кюре, не возымели действия.
Пришедшие на помощь святые отцы из близлежащих монастырей, в молитвах и посте проведшие много дней подле могил, также не сумели прекратить непонятные и пугающие звуки из-под надгробий.
Тогда свое слово решил сказать молодой ризничий – хранитель риз и другого богослужебного облачения из здешней церкви.
Его дом стоял рядом с погостом, и происходящее более всего досаждало ему и его близким. Он смекнул, что дело не обошлось без проделок лукавого и задумал целую операцию.
Ночью пришел в свою церковь, взял доску с написанными на ней словами Евангелия от Иоанна, с помощью бечевки повесил ее себе на грудь и, захватив кропило и сосуд со святой водой, отправился на кладбище.
Погост встретил его женскими рыданиями и ужасными криками.
На таких улочках апокрифы особенно впечатляли
Кто-то требовал, чтобы он незамедлительно убрался вместе со словами Евангелия.
Особенно его удивил чей-то возглас, что, мол, все беды как раз из-за изречений Иоанна.
А тут еще стали метаться какие-то тени, окружившие кольцом молодого служку.
Пытаясь вырваться, церковнослужитель бросился бежать поперек кладбища, не забывая кропить могилы святой водой.
Достигнув ограды и, собрав все силы, ризничий произнес пылкую речь.
Демонам, а он понял, что это они метались над могилами, он повелел оставить в покое души христиан. А покойниц, издававших рыдания, попросил поделиться с ним своими горестями.
И тогда с помощью Евангелия он поможет обрести им блаженство на небесах.
В ответ раздался многоголосый хор.
Молодой человек смог разобрать, что страждущим покойницам при жизни не хватало терпения до конца дослушать мессу, в конце которой кюре произносил слова из Евангелия от Иоанна.
И что из-за этого Святой Петр не открыл перед ними врат рая, наказав, что их живые товарки должны отстоять столько служб, со скольких грешницы ушли до их окончания. И что впредь всем женщинам деревни не следует покидать церкви до окончания богослужения.
Святой Пётр
Какой-то женский голос прокричал, что их подталкивал демон, который и распоряжается теперь их душами. Девичьи голоса признавались, что они стремились поскорее покинуть службу, чтобы покрасоваться перед местными парнями, а теперь жестоко наказаны за это.
Почувствовав, что грешные души несчастных женщин собрались вокруг него, ризничий выплеснул на них всю святую воду.
Утром, после рассказа своего помощника кюре оповестил о произошедшем жителей деревни. И все они стали ежедневно истово возносить молитвы в храме за спасение неприкаянных душ.
Мало-помалу стонов делалось все меньше. И в конце концов они вовсе прекратились. Все поняли, что души женщин обрели райский покой…
«Ну, как вам сказка-апокриф?», – завершив рассказ, поинтересовался Георг. И, не дождавшись еще не созревшего ответа, предложил поведать еще одну сказочную историю.
Я-то замешкался с ответом, потому как пытался сообразить, где я слышал название «Бельгард».
Вспомнил. В Женеве довелось узнать о новых проектах руководителей ЦЕРН. В планах Европейской организации по ядерным исследованиям – строительство под землёй нового, еще более мощного многокилометрового адронного коллайдера, исходной точкой которого, станет городок с этим названием. Если, конечно, удастся собрать требующиеся для этого огромные средства…
Но я вновь стал внимательным слушателем нашего слависта.
…Дело тоже происходило на земле Фрибура, неподалеку от реки Сарин.
Крестьянин Жан крайне неосмотрительно залез в долги к местному ростовщику.
В итоге с супругой Нанетт и восемью детьми он остался без жилья, и семья была вынуждена отправиться куда глаза глядят.
Поверх скудного скарба, уместившегося на одной телеге, стояла клеть с петухом и парой кур. Семейству пришлось заночевать в лесу под деревьями.
Убитому горем Жану не спалось, и он решил пройтись. Неожиданно перед ним предстал некий господин, явно носитель высокого титула, в зеленом плаще и шляпе с плюмажем.
Незнакомец назвал крестьянина по имени, участливо поинтересовался его заботами. И, услышав про них, предложил сделку: он, придворный архитектор, за считанные часы возведет для его семейства прекрасный дом и разобьет вокруг сад, а от Жана потребуется лишь небольшое одолжение.
Какое? Например, ствол деревца из-под кучи листьев, что соберут дети Жана и Нанетт, или ветку с него, или же свежесобранную вязанку хвороста. Но – только в случае, если дом и сад будут закончены до первого крика петуха.
Если же работу завершить не удастся, Жан вообще не будет ничем ему обязан.
Сказочный чёрт под личиной благообразия
Крестьянин был рад такой сделке. И она была скреплена рукопожатием.
Жан даже не обратил внимание, что ладонь архитектора ожгла его руку огнем – так он был рад возможности устроить благоденствие своего семейства.
Его радостный рассказ не столько обрадовал, сколько всполошил Нанетт. Прозорливая жена поняла, что Жану повстречался не кто иной, как дьявол. И что ствол, ветка с него или вязанка – это он сам, его жена и первый проснувшийся поутру ребенок.
Очередной удар судьбы, и вновь по его милости, поверг крестьянина в полное уныние. Но мудрая и богобоязненная Нанетт отправила его спать под дерево и объявила, что попробует сама отвести беду.
Между тем сразу после полуночи невесть откуда явился сонм смахивающих на чертенят работников с топорами, пилами и прочим строительным инструментом.
Одни проворно валили деревья, другие их мгновенно распиливали, третьи быстро обтесывали камни, четвертые стремительно клали фундамент и возводили стены, пятые разбивали фруктовый сад.
Однако Нанетт не просто сидела в стороне и следила за происходящими на ее глазах удивительными событиями, но и действовала по задуманному ею плану. Перебирая четки, она читала Евангелие от Иоанна.
Затем, вооружившись бутылью со святой водой, взобралась на телегу, где была клеть с птицами, предварительно очертив круг на земле.
Дьявол против Священного писания
Заметив все это, архитектор бросился к ней, хищно протянув руки, но круг и святая вода не позволили ему приблизиться.
Когда же смелая женщина стала брызгать в него святой водой, он с проклятиями отскочил и бросился торопить рогатых строителей поскорее завершить стройку.
Перед рассветом дом был готов. Оставалось лишь положить на крыше последнюю черепицу. Держа ее в руке, дьявол взлетел по лестнице, чтобы завершить дело и заполучить души крестьянской четы или их ребенка.
Но Нанетт была готова: не переставая повторять молитву, она разбудила петуха в клетке, который и закукарекал во всю мочь. Ему ответили петухи из окрестных селений. Петушиный крик поверг дьявола в ужас, и он с проклятиями скатился с крыши на землю.
И тут же провалился в преисподнюю вмести со всеми бесчисленными чертями и чертенятами.
Так благодаря сообразительности и набожности Нанетт их семья обрела прекрасную обитель, окруженную плодоносящими фруктовыми деревьями и ароматными цветами.
«Вот такое предание, – подвел итог этому сказу Георг. – Чувствуете, насколько отличаются наши сказки-апокрифы от русских?»
Да, если у нас героям помогают разного рода «золотые рыбки», то тут упор сделан на религиозность, на то, что лишь истовая вера плюс известная находчивость способны выручить в трудный момент.
Уж не церковники ли пускали в народ подобные сказания? – поразмышлял я в ответ.
В городе много храмов
«Вот не знаю, всё возможно. Хотя, скорее, люди сами больше надеялись на помощь высших сил в обмен на собственную твердую веру и на следование всем религиозным канонам», – ответствовал Георг.
Читать Часть 4
Владимир Житомирский
