Все звали её Михална. Грубо и фамильярно, невзирая на возраст.
Высокая, стройная, подтянутая, статная, бесстрашная, всегда с крепкой шуткой на устах и с фигой в кармане. Видя её, мысленно я про себя произносил: «Школа!».
Изображение сгенерировано нейросетью Kandinskiy
У нас она была корреспондентом-редактором. Весь её нехитрый труд: найти новость с уголовно-полицейским уклоном (радиостанция, которая принадлежит МВД, должна сообщать о героизме доблестных служителей закона), взять телефонный комментарий какого-нибудь мента в звании, записать и передать нам, в новости. По всей стране у Михалны были свои агенты, занимающие разные посты в региональных отделах полиции. Приходя утром в нашу штаб-квартиру на Якиманке, она лихо занимала свой стол, деловито перелистывала потрёпанную записную книжку, набирала номер на старинном аппарате и обычно начинала разговор так:
— Ну, как раскрываемость, легавые? Трудитесь? Подкинете что ли чего-нибудь интересного служителям культуры! А? Да нет, угон машины не то, не годится. Нет ли наркоты какой, или мокрухи? Да ну, какое изнасилование? С ума ты, Ирка, сошла? У нас же радио, мы люди интеллигентные...
Записывать так называемый «синхрон» она звала корреспондента помоложе. А пока тот трудился, подходила к ведущему новостей и тихо, почти шёпотом, говорила прямо в ухо:
— Материал крепкий, значительный. Подвод-отвод — с тебя, птичка.
Тут требуется пояснение: «подвод-отвод» — эфирный текст, который нужен до и после записанной речи.
***
Мне всегда было интересно её прошлое.
На радио она пришла работать ещё в пятидесятых. Чуть ли не в канун смерти Сталина. Поначалу младшим редактором: править тексты, бегать к телеграфу, носить бумаги. Или чай. Ближе к середине следующего десятилетия стала зачитывать новостные сводки, открывать утренние эфиры на только что открывшемся «Маяке». Рассуждая о жизни, Михална часто повторяла:
— Судьба — штука непредсказуемая, это я по себе знаю. Бывает одного неловкого движения достаточно: х...к, и ты на радио Маяк...
Рассказывали, что как раз на Маяке с ней случилось профессиональное падение. Тогда была эпоха прямого эфира.
И вновь тут требуется пояснение: всё радиовещание во времена так называемого застоя было записным. Новости, программы, объявления, сводки — всё это записывалось заранее, монтировалось и только после тщательного исследования цензурой, выпускалось в эфир.
Скажу по секрету, в наше время на многих радиостанциях введена такая же схема вещания.
На всякий случай, как говорится, мало ли что.
Однако, до начала 70-х годов радио было «прямоэфирным». И дело тут не в либерализме времен. Просто не было оборудования. Списанные французские магнитофоны многоканальной записи для Госкомитета СССР по телерадиовещанию закупили чуть позже. А тогда «последние известия» выходили «прямо».
***
Так вот, падение случилось в день какого-то важного праздника, имеющего широкое всесоюзное политическое значение. Что за праздник, сказать не могу. Точной информации об этом не сохранилось, а спросить лично мне духа не хватало. Видимо, выпала её, Михалны, новостная смена. Нужно было подготовить ряд новостных заметок и прочесть в прямом эфире. Задача — уровня стандарт.
Но жизни бывает всякое: можно забегаться, задуматься, заболтаться, не выспаться, да что угодно...
Даже сапёры иногда ошибаются.
Она садится в студии. Минутная готовность. Зажглась лампочка включенного микрофона. Читает:
— Генеральный секретарь ЦК КПСС, председатель президиума Верховного совета СССР Пионер Ильич Брежнев провел встречу с..., — на секунду она замолчала, — с... с... Леонидами...
При этом, конец фразы она произнесла как бы с едва уловимым вопросом. Мол, с Леонидами?
В аппаратной, за стеклом, наступило лёгкое оживление. Пока она довела новостной выпуск до конца, пришло начальство. Рассказывали, что даже сам Лапин, председатель Гостелерадио, на место ЧП притопал. Праздник, видимо, был действительно важный, а время утреннее, начальство не успело отметить, а пока собиралось — слушало эфир. Кстати, о знаменитом джентльмене Лапине Михална лестно не отзывалась. А наоборот, если вспоминала — говорила:
— Да ладно, слушай... Гнида и хамло! Скольким он людям лестницу обо...ал (в смысле карьерную) — и не сосчитаешь! Хотя бы взять дружка моего, Валерку Ободзинского...
***
А тогда, что ж — ошибка. Никто не спорил. Из эфира Михалну убрали. Можно сказать изгнали. Перевели в редакторы. Со временем, конечно, всё позабылось, но обратно её уже не пустят. Второй попытки в те времена не давали никому. Да и её крутой нрав мог быть причиной. Начальство она не боялась, а оставалась собой. Когда к нам на интервью приезжали начальники от полиции, и нередко крупные, Михална цинично приветствовала:
— Ааааа, Мишуня. Здравствуй! Ну что тебе сказать: выглядишь всё лучше и лучше, лоснишься! Погоны-то к земле-матушке не тянут? А, Мишунь?
Мишуней был тогдашний и нынешний глава ГИБДД нашей страны. Чиновник, краснея, смущался.
Жила она в квартире на Мещанской улице, которую ей всё-таки отписали в Гостелерадио. Михална была матерью-одиночкой, это обстоятельство, видимо, растопило ледяные начальственные сердца.
— Я ветеран Мещанки! — восклицала она иногда.
... С той радиостанции, где мы вместе работали, я уволился лет восемь назад, а Михалну вспоминаю частенько. Мировая тётка. Дай ей Бог, если жива...
Станислав Комиссаров
