Ее «Улыбку», отдающую мускатом и медом, знают на вкус миллионы. Но, пробуя знаменитое марочное вино, мало кто догадывается, что изображенная на этикетке блондинка имеет реальный прототип. Для художника из Абрау-Дюрсо опереточная дива Евгения Белоусова позировала по заданию председателя совнархоза Краснодарского края Николая Байбакова. За плечами красавицы были партизанский отряд, застенки гестапо и десять лет сталинских лагерей. Она получила звание народной артистки, когда не была еще реабилитирована.
Накануне 8 марта — дня рождения примадонны — бутылку «Улыбки» распила с Евгенией Белоусовой в Краснодаре наш специальный корреспондент.
«Самое зрелое в „Улыбке“ — этикетка»
Жизнь в Краснодаре
На этикетке — блондинка, укутанная в виноградные листья. Подмигивая своему изображению, певица восклицает: «Как принимали меня на Кавказе! Объявляли королевой, я буквально купалась в шампанском».
А началось все в 1960 году. Местные виноделы создали новый сорт марочного вина. Цвет напитка был золотисто-соломенный, и
Кого изобразить на этикетке — вопрос не стоял. Байбаков с первым секретарем крайкома Дмитрием Полянским решили единогласно: только опереточную диву Женечку Белоусову. В Краснодарском музыкальном театре считают, что оба партбосса были в нее тайно влюблены.
После концертов ее заваливали цветами и записками с объяснениями в любви.
— Шла домой, закрыв лицо букетами, и плакала, — признается певица.
Белоусова была само совершенство: тонкие черты лица, точеная фигурка. Ее красота и притягивала, и отпугивала. Взлететь и парить помог ей военный хирург Павел Уваров.
— Мы гастролировали в Сочи. Краем глаза я заметила, что за мной по пятам ходит молодой человек. Однажды вечером только прилегла —
На следующее утро Евгения ужаснулась: «Ты же младше меня на восемь лет». Павел смеялся: «Я дарю тебе эти годы». Под шум прибоя Женя рассказала ему, что довелось ей пережить.
СМЕРШ — от слова «смерть»
В Ленинграде в хоре Дунаевского она была запевалой. Редкий красивый голос достался девочке от бабушки, что была родом из греческого села. Пластинки с песнями в исполнении Женечки Белоусовой продавались во всех киосках. Ее карьеру перечеркнула война. Летом
— Узнав о моем певческом даре, командир отряда Струнников послал меня в концертную бригаду, созданную застрявшими в оккупации артистами. В то время полицаи еще не зверствовали, разрешали нам выступать в клубах. Я собирала сведения о перемещениях фашистов и военной техники.
В конце 1943 года, с приближением фронта, начались облавы. Фашистам удалось раскрыть агентурную сеть. Другая связная, не выдержав пыток, выдала Женю.
— 13 февраля 1944 года меня взяли, долго били, а потом вынесли приговор: расстрелять…
«Смертников» запихнули в «душегубку», собрались казнить. Вдруг по колесам отъезжающей машины
— Саша несколько дней ходил по начальству, говорил: «Женя — моя жена». Коллеги, успевшие подобрать себе «наложниц» из числа заключенных, махнули на нас рукой. Саше дали краткосрочный отпуск, и он решил отвезти меня к родным в имение под Ригой.
Странное замужество Жени Белоусовой длилось полтора месяца.
— Но я успела забеременеть. При этом твердо сказала: «Рожать не буду». Саша нес меня на руках на аборт и плакал. Мы оба понимали, что у нас нет будущего.
Как только Башко вернулся на службу, Женя сбежала из имения. Пока добиралась в расположение советских войск, побывала в тюрьме в Шяуляе. Когда сведения о ее партизанском прошлом подтвердились, Женю направили на работу в Вильнюсскую филармонию. Девушка стала петь в концертной бригаде, которая обслуживала армию Жукова.
— В сентябре
Женя пела матери «Землянку», «Синий платочек», а на следующий день ее арестовали. Донесла квартирантка Зиночка — служащая Академии имени Фрунзе.
— У меня была единственная маленькая фотография Башко. Когда за мной пришли из СМЕРШа, я зашла в туалет, разорвала ее на мелкие куски и спустила в унитаз.
Но перечеркнуть прошлое Белоусовой не удалось. НКВД не простил ей этот роман.
— Следователь негодовал, как я, советская партизанка, могла оставить в живых мужа-полицая… В итоге дали десять лет каторжных работ за «измену Родине» — стандартный срок для тех, кто был в оккупации.
«Кряхти да гнись!»
«Политических» гнали отдельно от уголовников. Шли пешим этапом: колонна — 150 мужиков-заключенных и одна она, девчонка. Навстречу — наши танки, солдаты на броне кричали: «Падаль вонючая! Контра! Девять граммов в висок!» — и плевали в лицо.
Потом были пересылки, шмоны с раздеванием. После лагеря «Красногвардеец» — колония в Воркуте. Сплавляли по реке лес. Евгения цепляла тяжелые бревна багром и вытягивала на берег. Руки сводило от холода судорогами. Зимой работала на лесопилке. Но с холода, с больной спиной, Женя бежала на репетиции. В ВоркутЛАГе отбывали наказание главный режиссер Большого театра Борис Мордвинов, дирижер Николай Голованов, тенор Борис Дейнекин, голос которого перед войной будил по радио всю страну: «Широка страна моя родная…»
Под руководством мэтров Евгения Белоусова стала осваивать оперное искусство. В тюремном театре спела арии из опер «Орлеанская дева», «Чародейка», «Пиковая дама» Чайковского. В оперетте Дунаевского «Вольный ветер» сыграла Стеллу.
На свою беду, девушка была хороша собой. До сих пор она с содроганием вспоминает сальные взгляды и похотливые руки. Сколько их было: начальников режима и караула, контролеров с вахты… Евгения Михайловна надолго замолкает. Сидит, окунув лицо в ладони.
До сих пор она часто просыпается затемно. Кажется, что стучат молотком о рельс. Лагерный подъем…
В лагерях Евгения провела без четырех месяцев десять лет. Последний день ее тюремной жизни выпал на 27 января 1954 года. В Ленинград возвращаться было запрещено, и Женя отправилась в Москву. На ярмарку актеров — в ботинках из свиной кожи и с деревянным чемоданом в руках.
50 лет с печатью «враг народа»
На сцене, на прослушивании, стояла худенькая, изможденная блондинка. Ее драматическое сопрано произвело фурор. Посыпались предложения из провинциальных филармоний. Девушка выбрала Краснодарской театр музыкальной комедии. «У нас полгода лето, и абрикосы ковром осыпаются на тротуары», — убеждал певицу директор театра Андроник Исагульян.
В благодатном краю Евгения расцвела. В театре стала примой. Вскоре в ее репертуаре было уже шесть ведущих ролей. Негласно ее стали называть кубанской Марицей.
За ней — молодой, красивой, незамужней — ухаживали высокопоставленные чиновники. Племянник Орджоникидзе, чтобы добиться расположения примы, устроил Женечку на эпизодическую роль в кино. Но она не оттаивала. О своем прошлом — молчок.
Решение о реабилитации Евгения получила только в 1989 году. Партизанке были вручены орден Жукова и медаль участника Великой Отечественной войны.
50 лет она прожила с печатью «враг народа». Но страшнее огласки стал для Евгении Михайловны приговор врачей о том, что у нее никогда не будет детей…
Их любимой с мужем «дочкой» стала черная кошка Багира. Крохотного, прилипшего к крысиному яду котенка им принес с помойки соседский мальчишка. Супруги ее выходили. Что удивительно, с появлением в доме черной кошки исчезли все недруги супругов.
Евгения Михайловна продолжает работать в Театре ветеранов сцены. На праздничных концертах, опираясь на костыли, поет «Синенький скромный платочек», куплеты из «Марицы»…
Уходят из жизни друзья и знакомые. Четыре месяца назад не стало и мужа Евгении Михайловны, с которым она прожила 45 лет. Перед смертью он напомнил жене: «Я подарил тебе 8 лет жизни. Живи за меня». Она и старается. Всю свою любовь певица отдает сейчас дворовым собакам и кошкам.
— Восемь моих усатых подопечных живут в подвале, три — на крыше.
У Евгении Михайловны не осталось близких родственников. По хозяйству помогает преданная поклонница Раечка. Из фонда Солженицына ей ежегодно выплачивают 2,5 тыс. руб. от гонораров за публикацию книги «Архипелаг ГУЛАГ». Да еще руководство местного торгового дома решило, что Евгения Белоусова как «лицо винного бренда» ежемесячно должна получать 1,5 тыс. руб.
В бокалах плещется янтарное вино. Пробуя напиток, певица со знанием дела говорит о сортах винограда: «Мускат, ркацители, совиньон бианка»…
Краснодар-Москва.
Светлана Самоделова
