Мирей Матье называет себя послом французской и русской песни и собирается снова приехать в Москву на фестиваль «Спасская башня». Его вдохновителя, генерала Валерия Халилова, она считает братом, а о помощи своей большой семье говорит как о главном деле жизни. Об этом знаменитая певица рассказала в интервью «Известиям».
— Франция уже полтора месяца на карантине. Как вы его переносите?
— Для меня, как и для всех, это нелегкое испытание, которое началось в середине марта. Мне повезло: у меня собственный дом с садом (Мирей Матье живет в фешенебельном парижском пригороде Нёйи-сюр-Сен. — «Известия»), в котором я гуляю. Как человек законопослушный, его пределы не покидаю. Представляю, как тяжело большинству людей. Я выросла в Авиньоне в очень бедной семье и знаю, как люди живут в небольших квартирах, не говоря уже о бездомных. Признаюсь, мне страшно, поэтому и теленовости стараюсь не смотреть: меня ужасают рассказы о смерти. К счастью, со мной всегда две сестры — Моник и Мари-Франс.
— Надежду не теряете?
— Без нее жить нельзя. Я глубоко верующая, молюсь о том, чтобы Господь помог всему миру и моей семье. Переживаю, страдаю, скорблю, но отношусь к нынешним испытаниям со смирением. Не предаюсь унынию: это смертный грех. Безмерно восхищаюсь теми, кто о нас заботится и нас спасает — от врачей и медсестер до аптекарей и продавцов. Помогаю чем могу, но никогда об этом не рассказываю.
— Почему на мир обрушилась такая катастрофа? Это воля Божья?
— Этого никто не знает и никогда не узнает. Может быть, планета мстит за то, что по отношению к ней мы ведем себя так варварски. Каждый человек должен относиться к природе как к бесценному сокровищу.
— COVID-19 помешал вашим гастролям?
— Я успела выступить в Праге, а другие концерты моего турне отменили. Вернувшись в Париж, оказалась на карантине. Очень расстроилась, что не смогла в марте отправиться в Россию, где должна была выступать в Санкт-Петербурге и Москве. Но гастроли перенесли.
— Как проходят ваши будни в самоизоляции? Тяжелое испытание?
— Совсем нет. Прежде всего, занимаюсь вокалом. Голосовые связки — это мускул, который требует постоянных упражнений. Это как для балерины занятия в классе у станка. Сейчас у меня больше свободного времени, поэтому смотрю телевизор — главным образом, «Арте» (канал о культуре и искусстве. — «Известия»). Недавно показывали интересные передачи о Сергее Рахманинове и православной Пасхе. Снять напряжение помогают комедии с Луи де Фюнесом.
— Однажды вы сказали, что пение для вас — это молитва. Вы по-прежнему так считаете?
— Я просто повторила слова Блаженного Августина, для которого пение — это молитва вдвойне. По утрам я всегда пою свою песню — обращение к Богоматери: «Защити тех, кто нам дорог, Дева Мария, озари наши сердца сиянием улыбки, защити тех, кто нам дорог…» Часто ее исполняю и в России.
— Помните первый приезд в нашу страну?
— Это было в далеком 1967 году. Поездку пятерых французских артистов организовала «Олимпия» (знаменитый концертный зал в Париже. — «Известия»). Тогда меня и во Франции никто не знал, а в Москве к нам отнеслись как к какому-то чудесному явлению. Нас принимали как больших звезд. Вот так началась моя «русская карьера». Моим большим другом был Илья Глазунов, человек открытый, сердечный, широкий. Он написал мой портрет, а также портреты моей сестры Моник и моего тогдашнего импресарио Джонни Старка. Подарил мне икону и самовар.
— Вы известны во всем мире как легендарная эстрадная певица. Теперь ваш репертуар вышел за эти рамки?
— Мое детство прошло под оперные арии. Их обожал петь мой отец, у которого был замечательный голос. Не так давно с Пражским симфоническим оркестром я записала альбом «Мои классики». Это композиции на темы Первого концерта Чайковского, а также Генделя, Моцарта, Брамса, Шуберта, Верди. Для меня это было огромное испытание
— В вашем репертуаре есть и русские песни. Какие из них пользуются наибольшим успехом?
— «Очи черные», «Подмосковные вечера», «Дорогая моя столица», «Синий платочек». Их я пою во всем мире и могу считать себя послом не только французского, но и русского шансона. Одна из моих песен посвящена городу на Неве: «Петербург, ты похож на Венецию в северных нарядах…» (поет). Надеюсь, мои песни останутся в памяти — если не навсегда, то на многие десятилетия. По вашему телевидению я видела, как их поют русские дети.
— Есть замечательная легенда, которую я услышал много лет назад. Однажды вы давали телеинтервью на набережной напротив собора Парижской Богоматери. Мимо по Сене курсировал прогулочный пароход. Гид объявила в микрофон: «Слева вы видите Нотр-Дам, а справа — Мирей Матье». На палубе возникла давка: туристы бросились смотреть на вас. Так оно и было?
— Впервые слышу эту историю. Здорово, если так действительно было. Значит, я очень популярна (смеется). К тому же меня в свое время выбрали для бюста Марианны — символа Франции. Кстати, несколько дней после пожара Нотр-Дама я участвовала в концерте, сборы от которого передали на его восстановление.
— Когда снова посетите Первопрестольную?
— Вот уже много лет я крестная фестиваля военных оркестров «Спасская башня», который проходит на Красной площади в конце августа — начале сентября. Собираюсь снова поехать в Россию в этом году, если коронавирус не помешает. Когда бываю в Москве, обязательно иду в храм Николая Чудотворца в Хамовниках. Знаю там почти всех. Целуюсь с бабушками. В этом соборе чувствуешь такое воодушевление и одержимость, каких нет во французских церквях.
— Несколько лет назад в авиакатастрофе погиб вдохновитель «Спасской башни», ваш друг — руководитель Ансамбля имени Александрова генерал Валерий Халилов, с которым вы часто выступали вместе.
— Он был выдающимся музыкантом, благородным, добрым человеком. Для меня Валерий был больше чем другом — настоящим братом. Я вспоминаю его и плачу, когда выступаю на Красной площади.
— Вы продолжаете выступать с другими звездами?
— Каждый раз, когда есть такая возможность. Замечательно, когда артисты протягивают друг другу руки. Я пела с Далидой, Шарлем Азнавуром, Мишелем Леграном, Пласидо Доминго, Хулио Иглесиасом, с вашей прекрасной певицей Зарой на Красной площади. Горжусь выступлениями с хором Александрова и «Бурановскими бабушками». У меня сентиментальный, меланхоличный характер и глаза всегда на мокром месте.
— Что вы считаете главным в вашей жизни?
— То, что я была старшей в семье из 14 детей — семи братьев и семи сестер — и сделала всё, чтобы поставить их на ноги. Мне это удалось.
— Вашего кумира Эдит Пиаф называли «парижским воробушком». А какая из птиц вам нравится больше всего?
— В Германии меня тоже называют «французским воробушком», а в других странах — «соловьем». Мне нравится и то и другое. В моем саду много разноголосых птиц, концерты которых я обожаю слушать.
Юрий Коваленко
