Мой дух не говорит по-английски

— Are you f*cking kidding me?

— Mi espirito no habla Ingles, lo siento.

Дальше мы гуляли по микрорайону Митино. Потом я проводил её до квартиры, которую она на несколько дней, пока в Москве, сняла.

Перевод такой:

— Ты серьёзно?

— Мой дух не говорит по-английски, прости.

Этим репликам предшествовал продолжительный разговор. Будучи боливийкой, моя собеседница делилась восторгами от микрорайона Митино, также — добрым словом поминала родину, всё — по-английски. Потому что испанский я не знаю. В Митино её занёс лихой проезд сквозь Москву по дороге в Петербург, на медицинскую конференцию. Она студентка медицинского в Белгороде. А я в Митино когда-то давно бывал, потому что здесь последние годы жизни провёл мой прадед по линии отца.

Фото по запросу «Боливия»

Я, как говорится, делал новую прошивку памяти. Воспоминания были в основном тягостные, потому что к прадеду меня нередко тащили силком после тренировок в бассейне, после которых от рук, тела и одежды воняло хлоркой.

Теперь воспоминания другие. «Мой дух не говорит по-английски».

… Такая преамбула понадобилась мне, чтобы подвести к теме сталкеринга. Будучи опытным сталкером, я знаю, что нужно начинать издалека, так удастся создать впечатление благих намерений.

Не правы те, кто говорит, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Благими намерениями ничего не вымощено, потому что благо — это категория 2D. Ад же штука со спецэффектами. Жили бы мы на Плоской Земле, до сих пор не было бы никакой путаницы в терминах.

Любовь значит любовь. Есть агапэ, есть эрос. Я за первое, но соскальзываю во второе. Вот и весь 2D. Называется — «перипетия узнавания». Обратный переход — из эроса в агапэ — приводит к катарсису. Это не моя мысль, я просто послушал протоиерея отца Владимира Шмалия.

… Говорили мы с Эмилией, конечно, о всякой ерунде. Я спрашивал, читала ли она когда-нибудь книги, кроме учебника по гнойной хирургии, рекомендованного минобром. Она спрашивала, есть ли у меня любимый женский образ.

Это ввело меня в затруднение. Я отговорился в духе того, что моя любовь — драматургия, в последнее время я пытался изучать русский материал, современный, и мне запомнилась актриса Кутавичюте. Она сыграла и в сериале «Переговорщик», и в сериале «Воскресенский». Она там такая бойкая девушка, сама по себе, соперничающая с мужчиной, пытающаяся быть круче.

Потом я вывел из этого, что мне это нравится, хотя и страшно, конечно. Вдруг так и окажется. Она же потеряет интерес.

… И уже после этого мне пришло на ум, что именно это сейчас и происходит. И я с этой боливийкой так распустил язык, что почти обабился. Она сказала, что всё нормально. Я вспомнил похожие ситуации из недавнего прошлого, и навязший в зубах термин — «сталкеринг»…

Я попытался перевести ей непереводимую игру слов.

— There is stalkering but real stalkers stalk for not women but their own mind.

Мол, реальные сталкеры ходят не за женщинами, а за мыслями.

… Я проводил её до подъезда, как уже сказал. И потом, когда ехал домой, закрутилась вся эта спираль размышлений. Ассоциативно я пришёл к тому, что, когда я представляю героиню Кутавичюте, мне не приходит в голову, что между нами может быть какой-либо сталкеринг. Только сталкинг.

Это разные вещи.

Сталкинг, напомню, — это когда, по Стругацким, сталкер ходит в Зону за хабаром.

А сталкеринг — это когда сталкер преследует женщину, потому что хочет её, а она не может его отвадить.

Так вот, я понял, в чём разница.

В Зоне есть причинно-следственная связь, просто иная. Ты это знаешь, чувствуешь. Поэтому ты не можешь её покорить, ты можешь только таскать из неё хабар — то бишь вынимать из этого Зеркала осколок за осколком, собирая пазл своего отражения.

В зоне сталкеринга, в объекте, причинно-следственной связи нет. Девушка потому и не может отвадить, потому что она не живёт в мире категории 2D. Это мир пятидесяти оттенков серого. Надо отдать должное массовой культуре, она довольно точно сгущает реальные явления. Возвращаясь к девушке: она не может отвадить, потому что — не Зона: в ней нет хабара, она не может убить.

И осколков не набрать, и отражения не увидеть. Только — пропасть.

… Эмилия, мучо грасиас пор ла тарде!

Глеб Буланников