С утра до ночи и с ночи до утра думаю о книге «Курить, чтобы бросить!». В четыре утра проснулся, зажёг свет в комнате, включил компьютер и лихорадочно стал искать историю про замурованных монахов.
Вот приспичило же мне во что бы то ни стало найти историю про монахов, которых замуровывали в стены за то, что они курили. Точно знаю, где-то у меня был отрывок об этом. Час ушёл на поиски. Нашёл.
В Ватикане жестоко поступали с курящими. Их объявили забавой дьявола.
Римский папа постановил отлучать от Церкви всех нюхающих табак и вдыхающих его дым.
В назидание верующим пятерых монахов (их несколько раз уличали в курении) привели к специальной стене, связали им руки за спиной и начали по одному живьём — это же жутко! — замуровывать в стену.
Кирпич и глина, кирпич и глина.
Вот уже монах замурован по пояс.
Монахи всё понимают, но ещё не верят, что их действительно замуруют. Четверо наблюдают, как замуровывают первого. Они стоят испуганно, а каменщики продолжают.
Кладка поднимается всё выше и выше. Вот уже шея скрыта. Кирпич за кирпичом — и голова не видна.
Всё! Замуровали первого.
Так же поступили с остальными.
Пять жертв. Пять монахов. Пять курильщиков.
И было объявлено: это ожидает каждого курящего.
Жуткая казнь.
Курение победить не смогли.
Нашёл я этот отрывок про монахов, отправил Николаю Сергеевичу с просьбой вставить его в книгу «Курить, чтобы бросить!».
Нервный холодок испытываю каждое утро.
Встаю и произношу про себя: «Чуть больше месяца остаётся до окончательного срока сдачи «Учимся говорить публично» по гранту.
Сам себе задаю вопрос, как сделать, чтобы мы успели.
По книге «Курить, чтобы бросить!» осталось опубликовать «затяжек» десять — тридцать подглавок. С этим справимся.
Больше всего заботит последняя глава: она должна стать ударной, лёгкой для чтения.
И ещё одна глава, о которой думаю постоянно: как мы травим своих животных, когда курим при них.
Эту главу хочу сделать от имени своей собаки Кристофа, немецкой овчарки.
Собака будет рассказывать: «Мой хозяин курит, а я заставляю его играть с собой, пытаясь выхватить пачку, пока он не закурил. Иногда это получается».
Я пока не решил с драматургией финала. Люди подготовлены, курильщики могут сказать себе твёрдое «нет».
Не надо бояться, если они сорвутся — я научу их, как себя вести в этом случае.
В два часа дня приехал в офис. В полтретьего сели обедать.
После обеда с Дмитрием Михайловичем Меньшиковым отвечал на отклики по книге «Курить, чтобы бросить!»
Диктовал быстро, Дмитрий Михайлович успевал записывать, практически не делая опечаток.
Читаю отклики с наслаждением. Нравится книга людям! Некоторые перестают курить на десятой, пятнадцатой, двадцатой и на сороковой главах.
Конечно, в большинстве откликов общие слова: «спасибо большое, читаю с удовольствием, мне всё нравится, кое-что получается, курю в два-три раза меньше, надеюсь завязать с этой привычкой навсегда».
На такие письма я отвечаю общими словами: «благодарю за внимание, читайте книгу до конца, не сомневаюсь в вашем успехе, важно, чтобы в это поверили вы, мы всегда готовы прийти на помощь, звоните. Мы работаем круглые сутки, заходите на наш сайт 1001.ru, принимайте участие в ГОНКАХ.
На сайте «Курить, чтобы бросить!» сегодня было рекордное количество посещений. Фантастическое для нас. На самом деле 2000 посетителей для Интернета — капелька. Но для нас это радостная статистика.
Зарегистрированных новых читателей сегодня — 108. То есть примерно каждый двадцатый посетитель регистрировался. Не так уж и плохо.
Сколько из них прочтут все «затяжки», не знаю. Думаю, минимум 15-20 процентов не дойдёт до финала. Это нормально. В «СОЛО на клавиатуре» до последнего задания доходят 10%, и это считается хорошо.
Знаю другое. Бросают, а потом, спустя полгода, год, а то и больше, возвращаются и осваивают программу. Надеюсь, так будет и с курсом «Курить, чтобы бросить!». Это не книга, это курс. Правильнее даже сказать, компьютерная программа.
Приходил к нам парень устраиваться на работу. Опыта никакого, сам из небольшого городка. Окончил технический институт и понял, что это не его дело.
Будучи студентом, принимал участие в самодеятельности, пробовал себя в институтском телевидении. Понравилось.
Решил, что писать тексты — это его призвание. Как он пишет, понять невозможно по простой причине: нет у него готовых текстов.
С виду симпатичный, приятный и обаятельный парень. Посмотрим, как он будет трудиться. Не понравится нам — по взаимному согласию (мы об этом договорились) расстанемся.
Как бы хотелось найти людей, умеющих и желающих писать. Тех, кому есть что сказать, тех, кому интересно брать интервью, приезжать в институты, школы. Я всё время говорю сотрудникам: пишите о том, что Вас волнует, интересует и беспокоит. Проявляйте любознательность. Пока ничего не получается. Сидим на фирме, смотрим интернет, пересказываем чужие материалы. Ужасно. Вот возьму и отправлю в командировку кого-нибудь. Пусть напишет мне будни сельского жителя. Отправлю в Ново-Васильевку Оренбургской области, и пусть поймут, почём фунт лиха.
В шесть часов вечера мы закрылись с Николаем Сергеевичем в моей тайной комнате и четыре часа делали очередную «затяжку». Так и не дошли до исповеди Кристофа. Уже в который раз.
Правда, сделали неплохую главу о поэте Николае Заболоцком. Все помнят его строки:
Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
Я использовал эти стихи ещё в книге «Соло на пишущей машинке». Это было тридцать лет назад.
Большинство сотрудников нашей фирмы ещё не родились тогда.
Каждый день мне полезно повторять эти строчки Заболоцкого.
Вечером смотрел фотографии новых солистов. Радовался.
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P. S. Почему-то вспомнилось, как в детстве (было мне лет семь-восемь) нравилось кружиться в коридоре нашей коммунальной квартиры на улице Скороходова. Кружиться, кружиться, кружиться, а потом резко остановиться — и смотреть, как всё вокруг кружится. На самом деле кружилась голова, я этого тогда не понимал.
Само состояние мне нравилось: я стою, а всё вокруг кружится.
Три недели назад, когда в больнице меня везли в операционную и я лежал на каталке, глядя в потолок, вдруг у меня потолок поплыл. Стало страшно — неужели ухожу из этой жизни?
Только потом понял — я просто неловко лёг на каталку. Возник небольшой спазм сосудов. Это предвестник страшных вещей. Не буду о грустном.
Утром странная ситуация произошла в моей квартире. Зашёл в библиотеку (одна комната у меня отведена под книги), и мне показалось, что кто-то у меня в этой комнате был ночью: упала картинка с книжной полки, свалилась со стола на пол коробочка из-под лекарств.
Кто-то здесь был. Кто?
Вроде, никого не было. Но слишком много изменений.
В растерянности, ничего не понимая, я стоял посреди комнаты. Вдруг странно пошевелилась занавеска. Я подошёл к окну, отодвинул занавеску и ахнул — ко мне в комнату залетела птичка.
Я открыл окно, а птица куда-то исчезла. Может быть, не заметил, когда она вылетела.
Когда ко мне пришёл Николай Сергеевич, на всякий случай я попросил его посмотреть — вдруг птичка забилась в батарею и не может освободиться. Мы осмотрели всё, птицу не нашли. Только пёрышко валялось на полу.
Уже не в первый раз ко мне залетает птица. Помню, когда-то, ещё в Ленинграде, к нам залетала синица. Однажды в Ленинграде, когда мы жили в доме на улице Скороходова, воробышек чуть ли не три дня провёл в нашей комнате. Я подобрал его раненым. Он окреп и улетел в окно. Залетали ко мне голуби, скворец однажды пожаловал… Я живу рядом с парком «Сокольники», там птиц много. В поисках еды они прилетают на балконы жилых домов.
Помню, как Юрий Никулин и его секретарь Надежда Арева несколько часов гонялись за попугайчиком, вылетевшим из клетки.
Говорят, это плохая примета, если птица залетает в окно. Нет, после прилёта птиц всё было нормально. Вот и сейчас — с тех пор, как птица залетела ко мне, прошло четыре недели (дневник публикую, как правило, через месяц) — пока всё нормально. Даже чуть лучше, чем нормально.
А если смогу сделать программу «Учимся говорить публично», будет просто превосходно.
Менее мучительна сама смерть, чем её ожидание.
Публий Овидий Назон (43 до н.э. — 17 н.э.) — древнеримский поэт.
