Лауреат Гонкуровской премии 2017 года Эрик Вюйяр в ноябре посетит Россию. Помимо Санкт-Петербурга и Москвы, автор исторических романов намерен побывать в Казани. В октябре его книга «Повестка дня» была издана на русском языке. Это произведение об альянсе Адольфа Гитлера с немецкими промышленниками и его встрече с канцлером Шушнигом, во время которой обсуждались условия аншлюса Австрии. «Известия» побеседовали с автором.
— Это ваша первая поездка в Россию?
— Нет, я уже бывал в вашей стране 18 лет назад. Приехал из Литвы в Санкт-Петербург, а через несколько дней отправился в Москву. Там я сел на поезд до Китая и проехал практически через всю Центральную Азию. В этот раз моя поездка продлится неделю.
— Что вам понравилось в России?
— Поразил Санкт-Петербург — прекрасный, величественный город на Неве. Я посетил разные литературные места, побывал в квартире Достоевского, пытаясь представить, где и как жили его герои. Мне вообще интересна русская литература, многие вопросы меня волнуют.
Почему погиб Александр Пушкин и почему его смерть вызвала такой отклик в истории? Как работал Николай Гоголь, писавший сильнейшие сатирические произведения и выстраивающий жутчайшие истории, полные необъяснимой мистики? Что привлекало Максима Горького в простом босяке и как он превратился в народного писателя? И это лишь малая часть того, что интересует меня в русской литературе.
— Герои ваших книг — только реальные люди?
— Я никогда не использую вымышленных персонажей и не изобретаю события — все герои и ситуации действительно существовали. Я работаю с архивами и мемуарами. В каждой главе «Повестки дня» есть исторические личности, чьи высказывания помогли сконструировать текст. Есть, например, глава, посвященная английскому лорду Галифаксу, который был одной из ключевых фигур в межвоенный период и отстаивал политику умиротворения.
Эта часть основана на мемуарах самого Галифакса, где он рассказывал о своей встрече с Адольфом Гитлером, которая напоминала анекдот: увидев Гитлера, Галифакс принял его за лакея — так дурно тот был одет. Эта история вызывает безудержный смех и вместе с тем о многом говорит: лорд Галифакс был одним из наиболее влиятельных и опытных политиков, однако и он не смог разглядеть опасность в человеке, которого принял за слугу.
— Вы получили Гонкуровскую премию за книгу, одна из тем которой — социальная слепота деятелей политики и бизнеса, сдавших Европу нацистам. Почему вы выбрали именно этот ракурс?
— В каком-то смысле это история о самоуспокоении и компромиссе. Вместе с тем это описание целого социального класса — представителей австрийской, британской и французской элит, которые из-за предвзятости общества, где гипертрофированная вежливость смешалась с презрением, оказались слепы и даже симпатизировали нацизму, а потому ничего не сделали, чтобы остановить его. Моя книга о социальной слепоте, это явление не исчезло.
Мы и сейчас можем наблюдать, как тесно экономика переплетается с политикой, и зачастую последняя даже в большей степени зависит от экономики. Именно поэтому мне было интересно написать о том, что происходило на секретной встрече Адольфа Гитлера с промышленниками в феврале 1933 года, когда предприниматели согласились финансировать его предвыборную кампанию.
Сейчас я не могу попасть на подобные секретные собрания. Но будучи писателем, могу заглянуть в историю и увидеть, как немецкие промышленники согласились собственными руками разрушить Веймарскую республику и тем самым изменить дальнейший ход истории.
Радикализм и консерватизм
— Как долго вы изучали архивные материалы?
— Сложно сказать, поскольку я всегда пишу несколько книг одновременно. На «Повестку дня» мне понадобилось семь лет с небольшими перерывами: я читал книги, архивы, потом принимался за другой текст, затем, когда чувствовал, что у меня есть что-то новое, снова возвращался к «Повестке дня». За это время вышли несколько других моих книг.
— «Повестка дня» посвящена Лорану Эврару. Кто этот человек?
— В самом начале своей писательской работы я сидел с другом в кафе и упаковывал рукопись для рассылки редакторам. Мой друг сказал, что он знает владельца книжного магазина, которому можно было бы отправить роман. Так получилось, что продавцом книг оказался Лоран Эврар. Именно он первым отреагировал на мою книгу. Затем организовал мои первые чтения. Со временем мы стали близкими друзьями.
— Почему важно помнить об истоках идеологии нацизма?
— Авторитарные веяния в той или иной степени присутствуют практически во всем мире. Эта тенденция прослеживается на протяжении последних 30 лет, даже в рядах умеренных и либеральных партий наблюдается некоторое закрепощение. Во многих странах принимают законы, которые обеспечивают безопасность, но вместе с тем ограничивают свободу.
Я не алармист и не склонен к драматизации. Ситуация сегодня совершенно иная, чем в межвоенный период, однако тенденция на все большее усиление репрессий очевидна. Об этом говорят результаты выборов в Европе — радикально настроенные консервативные партии уже пришли к власти в Италии, Австрии, Польше. В Германии и Франции эти движения набирают обороты.
— Вы о правых? Нужно ли отвечать на эти тенденции, если да, то какими средствами?
— Я не возьмусь рассуждать о политических средствах борьбы, не настолько в этом разбираюсь, чтобы позволить себе выписывать какие-то рецепты. Но думаю, первый шаг — начать с себя. И, к слову, надо помнить, что литература играет здесь не последнюю роль: и Гюго, и Золя, и Гоголь отражали реальность без прикрас, транслировали ее читателю со всеми несовершенствами. Думаю, задача литературы именно в этом: рассказывать прекрасные истории, но вместе с тем показывать людям мир таким, какой он есть, порой иносказательно, а порой и прямым текстом.
— Какое место политика занимает в вашей жизни?
— Французская политическая жизнь не представляет для меня особого интереса. Безусловно, у парламентской республики есть свои преимущества по сравнению с тем же бонапартизмом. Но проблема современной системы в том, что все сводится исключительно к лозунгам и не соответствует запросам граждан – людям мало одного лишь равноправия, прописанного на бумаге. В итоге на прошлогодних президентских выборах набор кандидатов был откровенно слаб. Прогрессивные партии, которые в прошлом задавали повестку (я говорю о социалистах и республиканцах), сейчас находятся в руинах.
Прекрасная песнь о настоящем
— Нужна ли писателю собственная политическая позиция?
— Литература может существовать в отрыве от социальной жизни — в этом случае она превращается в прекрасную песнь о вечном. С другой стороны, писательство, как и любая профессия, активно включено в жизнь общества. Попытка литератора сбежать от реальности загоняет его в комфортное консервативное существование. Конечно, можно отвернуться от мира, который будет двигаться дальше без вас, однако, когда он окажется в огне, вы этого даже не заметите.
В русской литературе есть замечательные подтверждения. Гоголь, сталкиваясь с цензурой, написал, можно сказать, «Человеческую комедию» русской жизни, и в этом проявился его гениальный дар и писательский масштаб. А затем, спустя много лет, работая над вторым томом «Мертвых душ», он решил не писать о реальности, хотел создать рай. Может быть, поэтому вторая часть так и не увидела свет? Это означает, что книга, рожденная в отрыве от реальности, мертворожденная.
— Цензура однозначно мешает литератору или в какой-то степени даже полезна, поскольку заставляет искать новые пути?
— Ее следует избегать при любой возможности. Великие литературные свершения случались именно в те моменты, когда цензура ослабевала. Что действительно интересно, так это произведения, обходящие и переживающие цензуру. Литературу всегда можно представить как плод фантазии. Напомню, что в свое время книга Гюстава Флобера «Госпожа Бовари» подверглась нападкам за оскорбление морали, а редактора журнала, опубликовавшего ее, привлекли к суду. Флоберу говорили, что он порочит нормандскую буржуазию, допустив, что жена может изменять мужу. Но он лишь рассказал людям правду о них самих.
— Над чем вы работаете сейчас?
— Пишу роман о войне против французских колониалистов, это 1950-е. Книга рассказывает о политической ситуации во Франции и положении в Индокитае. Мне интересны судьбы местных жителей: как они жили, как боролись с колонизаторами в 1930–1940-е годы, накануне войны, как с ними обращались французы. В то же время я хотел бы рассказать о событиях во Франции, где принимались решения о судьбе Индокитая, описать реальных политиков IV Республики, показать дух того времени.
— Никогда не было желания написать не исторический роман?
— Сегодняшняя политическая ситуация — достаточно сложный процесс. А сфера моих интересов предполагает определенные рамки. Я, например, слышал о переговорах одной из крупнейших транснациональных компаний с «Исламским государством» (запрещено в России. — «Известия»). Но написать об этом смогу, только имея доступ к информации. Вряд ли кому-то будет интересно читать выдуманный роман о такой встрече. И раз уж у меня нет возможности написать достоверный роман о реальности, история с ее архивами остается единственным вариантом и прекрасным решением
Елена Ладилова
Екатерина Постникова
