Конечно, систематичность занятий музыкой нужна. Но ежедневность, мне кажется, не обязательна. Тут дело, скорее, во внутренней потребности – если тянет к инструменту, то ежедневные занятия в радость, а значит, и полезны, а если надо заставлять себя, то занятия утомляют и прока от них мало.
Я обратила внимание на то, что если делать перерыв хотя бы в один день, то занятия получаются плодотворнее. Как будто этот пропущенный день даёт возможность улечься полученным знаниям и навыку и потом проявить себя. И ещё – успеваешь соскучиться по инструменту. В таких занятиях – после перерыва – больше интереса, появляется свежесть в восприятии, вдруг видишь, слышишь новое в знакомом тексте.
Всякому знанию и умению нужно время, чтобы оно стало твоим естественным качеством. Когда вдруг получился пассаж, то это говорит лишь о том, что у тебя внутри есть возможность сыграть его хорошо. Но для того, чтобы он получался всегда, для того, чтобы не думать о нём, нужно сколько-то этих проигранных пассажей и время, может быть, даже без игры, когда этот отработанный кусок как будто полежит внутри, врастёт в тебя. Потом возвращаешься к нему, и почти чудо – такая лёгкость, естественность!
Интересно получается.
С одной стороны, нужно много проведённых за инструментом часов, чтобы всё стало родным и привычным, и мне кажется, что даже механическое повторение одного и того же незряшная работа – так слух и пальцы привыкают к звукам и клавиатуре.
С другой стороны, внимание и сосредоточенность дают больший эффект, чем многократное бездумное проигрывание, и 15-минутное занятие с полной концентрацией может дать лучший результат, чем часы отрабатывания.
Ещё в детстве я обратила внимание на такой парадокс: занимаюсь дома, занимаюсь, а прихожу на урок – и всё как-то не клеится, какие-то недоученные моменты вылазят, а в другой раз прихожу совершенно неподготовленная, и тут неожиданно – просто на ура! – всё течёт как по маслу.
Думаю, тут как раз и проявлялся эффект от предыдущего урока. Проявлялся без домашних повторений, исключительно от того, что всё внутри сжилось с полученными тогда знаниями, и они стали моими.
Я не могу сказать, насколько такое учение – без обязательных домашних занятий – дольше традиционного, насколько быстро при таком вольном, но заинтересованном отношении к занятиям появится возможность что-то исполнить по-настоящему, для себя и для публики. Но предполагаю, что знания и умения, накапливаясь в таком режиме, могут оказаться более прочными, более надёжными.
Продвижение в занятиях очень неравномерно. Иногда проходят дни, недели (у меня были и месяцы) как будто без особых сдвигов. А потом – скачок! Вдруг появляется подвижность, лёгкость, открывается глубинная интонация, обнаруживаешь, что играешь на память.
Это время без видимого движения очень важно – идёт накопление внутреннее. Когда его становится достаточно, оно переходит в новое качество, уже ощутимое, уже проявляемое.
У меня такое внутреннее накопление шло и тогда, когда не было возможности заниматься – иногда обстоятельства складывались так, что я неделями не подходила к пианино. Но потом садилась и чувствовала – я уже другая, я больше могу, как будто это пропущенное время я не пропустила, как будто всё изучаемое я продолжала играть.
Однажды мне дети показали несколько схем тренировок – «сто приседаний за сколько-то недель», «сто отжиманий» и т.д. – занятия предлагаются три раза в неделю, через день и с двумя выходными. Там объясняется, какие процессы происходят в мышцах во время занятий и во время перерыва. По сути – каждая тренировка что-то меняет внутри, и тело должно привыкнуть к полученной нагрузке, сжиться с ней. Это перекликается с моими впечатлениями от музыкальных занятий: нужно время, чтобы внутри что-то подстроилось к новым навыкам и новым знаниям. И я думаю, это время может быть разным – в зависимости от восприимчивости человека, от его подготовленности, от его характера.
Алла Азарх,
учитель музыки
