Никак не могу войти в ритм, так, чтобы ложиться в три, вставать в девять С трудом засыпаю к шести утра, просыпаюсь в одиннадцать.
Проводил семинар в МГУ. Давно так не огорчался. Четыре часа потратил впустую. Правда, пришли четыре человека из других вузов (юрист, экономист, дизайнер и программист): «Хотим у вас посидеть». Я разрешил. А мои студенты задания не сделали, поэтому семинар прошел отвратительно.
Постараюсь в этом году дотянуть лямку. А на будущий год, наверное, закрою. Не могу заниматься всем не получается. Еще раз сам для себя повторяю: лучше что-то одно делать хорошо, чем множество дел плохо. Аксиома.
После семинара к семи вечера приехал на фирму. Послушал телефонные разговоры, почитал письма. Все вроде крутится. Без взлетов и падений.
Вместе с Софьей Владимировной Костюк и Михаилом Юрьевичем Горшковым поужинали в кафе «Му-му» недалеко от метро «Алексеевская». Был конец рабочего дня, поэтому морс отсутствовал, греческий салат закончился, лаваш оказался непропеченным в общем, не ужин, а одно расстройство.
Когда уже садились в машину, ко мне подошли два человека и, улыбаясь, стали интересоваться моими делами. Спрашивали, как я живу, как успехи, как новые книжки, студенты, как здоровье моей собаки.
Я все пытался вспомнить: кто это? Почему они так хорошо знают мою жизнь, а я не могу понять, что меня с ними связывает?
Наконец до них дошло, что я в затрудненном положении. И один из них решил мне помочь:
Владимир Владимирович, вы нас не узнали, наверное, да? Оно и понятно, мы ведь не виделись десять лет. Мы учились на факультете журналистики, часто ходили на ваш семинар. Сейчас руководим фирмой. Очень рады вас видеть
И дальше пошли комплименты: как интересно им было учиться, как они используют полученные навыки и знания, хотя и не занимаются журналистикой.
Уезжая с проспекта Мира, почему-то вспомнил, как много лет назад на проспекте Мира, 120 я снимал угол у Лили Моисеевны Наппельбаум. Дочь знаменитого фотографа, она занимала в этом сталинском доме двухкомнатную квартиру.
Не помню, кто меня к ней сосватал (кажется, это была Тамара Александровна Чеботаревская, работавшая тогда в «Литературной газете»). Выяснилось, правда, что сдается не комната, а угол (раскладушка). Почему? А потому, что дорого, и Лиля Моисеевна решила сдавать свою комнату двоим. Так мы оказались в ее квартире вместе с Александром Глезером.
Саша Глезер тогда писал стихи и позиционировал себя как поэт. Это потом, спустя годы и десятилетия, он увлекся собиранием картин, открыл несколько галерей, выпустил десяток книг, прослыл правозащитником, объездил весь мир
В памяти всплыло лицо Тани Архангельской. Ее папа работал главным дирижером театра Вахтангова. Саша Глезер и я влюбились в нее. Что и послужило поводом для нашей ссоры.
Мы так ругались, что Лиля Моисеевна нас обоих выставила из квартиры. А Таня Архангельская, насколько я помню, вышла замуж за аспиранта математика или физика, затем с ним разошлась. А уже через несколько десятилетий вышла второй раз замуж за одного из секретарей Союза писателей СССР. Как все переплетается!
Я мог бы долго рассказывать о Лиле Моисеевне (она работала в библиотеке Дома литераторов, писала стихи ), но к дневнику это не имеет никакого отношения.
Так прошла среда университетский день.
В четверг же, 7 апреля, главное событие дня заметка в «МК» о «СОЛО на клавиатуре». И еще вчера я встречался с Владимиром Михайловичем Платоновым. На встречу взял Дмитрия Юрьевича Митрофанова. Владимир Михайлович обещал поддержать мою просьбу о размещении в Москве щитов с рекламой «СОЛО на клавиатуре». 30% рекламы это социальный заказ. Если нам удастся убедить людей, отвечающих за рекламу в городе, что «СОЛО» социально значимая программа, то, думаю, 10-20 щитов с рекламой мы пробьем.
А в пятницу, 8 апреля, занимался суетой. Подвел меня Сергей Михайлович Крючков. Он должен был приехать на фирму для серьезного разговора, но написал письмо, что у него изменились планы.
Три дня промелькнули. Мы почти не продвинулись вперед по девятой версии, по продажам, по сайту Хотя нет: реклама в «МК» свое дело сделает. Спасибо Павлу Николаевичу Гусеву, главному редактору «МК», за поддержку.
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P. S. А сын мой (он фотограф и преподает у нас на факультете фотожурналистику) рассказывает своим студентам о Моисее Наппельбауме и его вкладе в развитие фотоискусства. Лиля Моисеевна показывала мне подлинник справки, подтверждающей, что отец ее снимал В. И. Ленина, и всегда говорила, что эта справка спасла жизнь отцу, сестре и ей.
«Воспоминание это единственный рай, из которого мы не можем быть изгнаны». Ж. П. Рихтер
