«Врач-философ подобен Богу», — говорил
«Мы не Боги…» — как часто приходится говорить эту фразу родственникам больных, да и самим нашим пациентам тоже. При этом всегда видишь слёзы, горе, убитые надежды.
Помню, ещё в студенчестве, мне пришлось видеть глаза девочки. Ей всего было 14 лет. Она умирала… И уже ничто и никто ей не мог помочь. 14 лет… Она уже успела увидеть этот мир, полюбить его, видела восход и заход солнца, прочувствовала тепло ветра… А может, у неё была уже и первая любовь? Это возраст, когда уже осознаёшь, что есть жизнь и что есть смерть…
И это страшно — умирать в таком возрасте.
В её глазах ещё была та капелька надежды, точнее, просто детской веры, что будешь жить, всегда, всегда… И при этом понимаешь, что умираешь и уже всё. Вокруг врачи, медсёстры, но они тебе уже не могут помочь, лишь только приуменьшают ту боль, которая уносит их этой жизни. Рядом родители, которые сквозь слёзы пытаются улыбаться тебе, чтоб
Эта беспомощность, которую испытываешь, когда
— Мы делаем всё, что можем. Но мы не Боги…
Понимая, какое горе, трагедию этими словами он принёс матери той
Я ещё тогда не представлял, сколько раз мне самому придётся говорить эту фразу…
Впервые мне пришлось говорить во время прохождения интернатуры по педиатрии. Тогда меня послали в командировку на месяц в отдалённый край нашей области. Это вообще для интернов хорошая школа. Там начинаешь понимать, что ты из себя представляешь как врач, что ты знаешь, каковы твои умения. В отдалённых уголках приходиться быть не только врачом своей специальности. Я же, будучи тогда интерном-педиатром, побывал в той командировке и терапевтом, и инфекционистом, и фтизиатром, и неонатологом… Почти все специальности перебрал, наверное, только хирургом там не был. И естественно, чтоб разгрузить местных докторов, почти все дежурства ночные были мои.
И вот в одну такую зимнюю ночь привозят ребёнка. Вызывают меня. Смотрю, ребёнок 4 лет, без сознания, судороги без остановки один за другим, лицо в прямом смысле этого слова перекосило, а рядом стоят переволнованные родители.
— Что случилось? — спросил я.
— Вы знаете, мы ходили в баню, и после неё и началась рвота, побледнел, а потом пока к вам ехали, он потерял сознание, — начал говорить с дрожью в голосе отец ребёнка.
— Раньше такое было?
— Он у нас на учёте состоит…
— На каком учётe?.. — уже взволнованно спросил я, гадая, на каком же учёте может стоять
Оказывается, в детстве у него была непроходимость ликворовыносящих путей в головном мозге, от которого развилось тяжёлое осложнение — гидроцефалия. Если
— Почему вы сидите?! Почему не спасаете моего сына?!!
— Успокойтесь, я размышляю над лечением, — как можно спокойнее сказал я. — Ситуация сложная, а вы просто хамским способом и без стука влетаете в мой кабинет! Кто вам такое разрешал?!
— Спасите моего сына… — уже более спокойным и миролюбивым тоном сказал он.
— Я постараюсь сделать всё, что смогу. Но хочу предупредить вас: ситуация на самом деле очень сложная. И я не Бог… — так впервые я произнёс эту сакраментальную фразу.
Я тогда смог «вытащить» ребёнка, спас его. Он остался жив, уже к утру пришёл в сознание. Родители были благодарны и счастливы, что не потеряли единственного сына.
Но так бывает не всегда. Мы не Боги… Не всегда мы можем быть ими. Как бы нам этого не хотелось.
Казалось бы, а какое отношение это вообще может иметь к психиатрии? Да самое что ни есть наипрямейшее.
Страдание души — чем не трагедия? Ещё не известно, что более тяжелее — страдание тела или духа. Наверное, немногим известно, что от психических болезней в мире ежегодно умирает больше людей, чем, например, от СПИДа. И в скором будущем прогнозируется, что смертность от депрессий превзойдёт любую другу смертность. (Сейчас в основном умирают от заболеваний сердца, онкозаболеваний…)
У меня лечилась одна молодая женщина, 30 лет от роду. Но заболевание её протекало очень сложно. Она была импульсивна в поведении и поступках, постоянно испытывала слуховые галлюцинации, настроение её менялось в течение дня не один десяток раз, была противоречива, могла ударить
— Я так больше не могу, — говорила она, — мне тяжело.
И тут же внезапно продолжала:
— Ну долго вы ещё будете меня мучать? Я вас ненавижу!!! Не надо на меня воздействовать своими лучами!
Что я только не делал, какие препараты не применял, разные схемы испробовал, консилиумы врачей собирал… Ничего не помогало ей. Кроме того, конечно же, беседовал, беседовал… И всё бесполезно. К великому счастью, а может, и наоборот, у неё была мать, которой была небезразлична судьба её дочери. В наше время это редкость, когда родственники переживают за своих близких. Так вот, мать той больной переживала, и было видно, что она всю себя отдаёт, лишь бы помочь дочери. Всегда приходила ко мне на беседу, когда навещала больную, интересовалась её состоянием. С пониманием относилась ко всем моим советам, записалась даже на специальную группу для родственников, которая идёт в нашем стационаре.
Делал всё и даже больше для её дочери.
Но, к сожалению, к великому сожалению, всегда есть определённое количество больных, которым уже никакое лечение не помогает. И они от этого страдают, и их близкие родственники. На самом деле это очень тяжёлое внутреннее состояние для больного, когда нет спокойствия на душе. Я даже не знаю, с чем это сравнить нам, здоровым в психическом плане людям. Возможно, с тем, когда умирает близкий нам человек, а ты в это время находишься в томительном, мучительном ожидании. Переживаешь и страдаешь за него, ждёшь неизбежного, находясь в неизвестности. Это длится, как правило, недолго. А теперь представьте, что люди, которые страдают психически подобное же и даже намного мучительнее испытывают годами, десятками лет.
— Как вы думаете, какой у неё прогноз? — спросила меня мать той молодой женщины.
— К сожалению, я не могу предсказывать будущее. Но сейчас ситуация не стабильная, да вы и сами видите, — сказал я.
— Вы сможете ей помочь?
— Я стараюсь. Уже применил все свои знания и даже больше, смотрели её и с начмедом нашим, и с другими опытными врачами. Испробовали всё, что есть в нашей больнице, но… ничего не получается. Есть такие больные, которые на подаются на лечение…
— Что мне теперь делать? Как быть? — почти со слезами говорила она.
— К нам приезжает профессор, я попробую ему её показать. Может он
— Покажите, пожалуйста, покажите. Я уже не знаю, как мне быть… — с болью в голосе, почти с уже с рыданием, — я столько с ней пережила, когда ж ей станет лучше? У меня только надежда на вас. Ей многие пытались помочь, но все говорили лишь одно…
— Да, мы не Боги… — который уже раз сходит с моих уст эта горькая, тяжёлая, беспомощная фраза.
Наверное, нам многим приходилось слышать от врачей подобную фразу. Всегда хочется верить и надеяться, что всё обойдётся, когда с твоим близким человеком беда и врачи «колдуют» над ним как могут. Пытаются спасти, а мы ждём и верим. Верим в них, верим… Да, во что только в эти тяжёлые моменты жизни мы не верим. Наверное, во всё, что сможет нам помочь. И когда выходит врач, с долгожданной для нас новостью и говорит: «Мы сделали всё, что смогли… Но мы не Боги…». Внутри словно
Нет, мы не Боги!
