Замечательной газете "Книжное обозрение" исполнилось 35 лет. Редактирует газету невероятно интересный и талантливый человек Александр Феликсович Гаврилов.
Газета становится все лучше и лучше. Это радует.
Я юбилейный номер я написал небольшую заметку, которую предлагаю Вам.
Не обманывал, не обещал, не хитрил!
Его фамилию обычно произносили, разделяя на две части: А - Верин.
В этом был свой подтекст. Евгений Сергеевич Аверин -всегда верен своему слову, своим обязательствам, тем идеям, которые он разделял, тому делу, которому он служил, тем позициям, которых он придерживался.
Евгению Сергеевичу Аверину всегда верили. Он не обманывал, зря не обещал, никогда не хитрил.
Конечно, когда он возглавил "Книжное обозрение", то сказалась пройденная им школа жизни. "Московский комсомолец" (он пришел в эту газету заместителем главного редактора, потом ушел в "Московскую правду" и снова вернулся в "Московский комсомолец", но уже главным редактором, и на этот раз из "МК" ушел в МГК КПСС,) затем работа в "Советской России", а оттуда перешел в "Книжное обозрение".
Я помню наш разговор во время одной из прогулок по парку Сокольники. Мы были на "ты".
- Михаил Федорович Ненашев, главный редактор "Советской России", ищет талантливых людей, ты не хотел бы поработать у него в газете ответственным секретарем (с М.В. Ненашевым на эту тему мы говорили раз десять)?
- Надо подумать, - сказал после долгой паузы Е.А. Аверин.
Как я понимал, он боялся получить отказ. Месяца три шли переговоры. Михаил Федорович Ненашев взял к себе, в "Советскую Россию", в одну из лучших, если не в самую лучшую газету того времени, Евгения Сергеевича Аверина.
Они отлично сработались.
Но...
Михаила Федоровича Ненашева назначали председателем Госкомиздата СССР.
Евгений Сергеевич Аверин начал задыхаться в "Советской России", посерел, стал, что для него нехарактерно, нервным.
Михаил Федорович Ненашев назначил Е. С. Аверина главным редактором газеты "Книжное обозрение". Евгений Сергеевич повеселел.
Книгу он знал и понимал. Сам собрал приличную библиотеку. В его просторной квартире в Сокольниках (он жил через четыре дома от меня) книги не пылились на полках: он много читал сам, приучил к чтению детей (не случайно старший сын Анатолий стал сотрудником одного из крупнейших издательств), охотно давал книги друзьям.
Я помню первые дни работы Е.С. Аверина в "Книжном обозрении".
Все он делал постепенно. Сначала создал систему, а потом следовал ей: привлечение новых авторов, внимательнейшая работа с каждым письмом читателя, создание новых рубрик, список главных тем, по которым надо выступить, поддержка интересных издательств, помощь молодым авторам, рассказ о книгах, которые могут быть полезны многим, коллегиальность в решении вопросов (летучки, планерки, не формальность, возможность управления редакций). Чтобы не утонуть в мелочах, не погрязнуть в суете и были составлен им план развития "КО". Поставлены ближние и дальние планы.
Есть два способа улучшения работы любой редакции.
Первый - революционно-кардинально-моментальный: всех уволить, набрать новых, сменить логотип, все по-другому, ничего от старого.
Второй - консервативно-постепенный, незаметный для читателя: сначала меняется одна рубрика, потом вторая, затем третья, улучшается оформление, все делается тихо, спокойно, методично и безболезненно для коллектива, но с невероятной отдачей для читателя и для тех, для кого чтение газеты - подспорье в их профессии: авторов, издателей, редакторов, бумажников, сотрудников типографий, книгораспространителей. Газета улучшается от номера к номеру, от месяца к месяцу, от года к году.
А-Верин избрал второй путь. С каждым месяцем у газеты становилось все больше и больше читателей. Пик - 400 тысяч подписчиков.
Наряду с "Огоньком" Виталия Коротича, "Московскими новостями" Егора Яковлева, "Московским комсомольцем" Павла Гусева "Книжное обозрение" стало оплотом интеллигенции...
А стиль работы оставался таким же. Тихий и спокойный, ровный.
Конечно, Евгению Сергеевичу Аверину было легче, чем многим, - его поддерживал сам Михаил Федорович Ненашев, его поддерживали писатели, публицисты, ученые, издатели.
Я помню, как пришел к нему и предложил опубликовать свою школу "Соло на пишущей машинке".
- А надо ли?
- Давай сделаем там, - предложил я, - обратимся к читателю. Получим 400 писем, откроем школу.
Он согласился. Пришло 800 писем.
Около года школа публиковалась в "Книжном обозрении".
Несколько раз мы встречались вместе - Юрий Владимирович Никулин, Евгений Сергеевич Аверин и автор этих строк. Главный редактор разговаривал с директором цирка, не пытаясь скрыть восторженность и обожание. Никулин он любил и ценил. (При Аверине в "Московском комсомольце" мы начали публиковать книгу "Почти серьезно..." из номера в номер почти шесть месяцев)
Евгений Сергеевич отличался от многих искренностью, честностью, благородством, отзывчивостью.
Он дружил с писателем Владимиром Осиповичем Богомоловым. Если начать перечислять, с кем общался главный редактор "Книжного обозрения", то получится внушительный список и в нем окажутся самые именитые поэты, писатели, драматурги, издатели, редактора, критики.
Если перелистать страницы еженедельника, то по ним можно точно составить картину, что читал, что любил, что поддерживал и против чего восставал Евгений Сергеевич Аверин.
Демократичен? Да, конечно. Никакого начальственного тона. Умел слушать. Многое записывал. Не пренебрегал советами других, что опять же шло на пользу газете.
Редакционные коллективы нередко губят разборки. Кто и где, с кем и зачем, против кого и почему?
Отсутствие каких-либо интриг, сплетен, склок и выяснения отношений стиль Е.С.Аверина.
Правда, не обходилось и без горьких разочарований.
Он взял к себе в замы человека, которому сделал все - имя, прописку, квартиру, передал свои связи. Он верил этому человеку. А если Аверин верил, то полагался полностью. А человек его предал. Но Евгений Сергеевич мужественно вышел из ситуации. Не жаловался, не проклинал, не мстил, не преследовал. Просто просил при нем имени этого человека не произносить. И все. Забыть!
Он сам читал все полосы и все материалы. Старался не править - авторское право для него было свято. Он мог дать совет, попросить, уточнить то или иное положение, сократить, если материал оказывался больше, чем могла вместить газетная полоса. На мой взгляд, это одно из достоинств Евгения Сергеевича Аверина.
Он всегда позволял появиться на страницах газеты нескольким точкам зрения. Они не всегда совпадали с его мнением. Но любой человек мог рассчитывать на газетную площадь, чтобы высказать ту или иную спорную мысль, порой неординарную, парадоксальную. Редакция оставляла за собой право на комментарий.
Евгений Сергеевич понимал, что газету делают большие материалы. Главное не количество строк, а интерес. Если интересно, можно печатать с продолжением.
Помню, как именно в этой газете появились статьи о молодом, никому не известном литераторе Александре Терехове. И никто не спрашивал: а чего это мы будем о нем писать, ведь он еще никому не известен? Нет, рассуждали иначе: мы будем писать об Александре Терехове, потому что он талантлив, интересен, никому неизвестен, а его должны знать.
Я часто приходил со своими студентами в кабинет Аверина. Он относился к моим студентам серьезно. Но студенты удивлялись, как это главный редактор так спокойно подтрунивает на собой. Они не знали, что эта черта характера Е.С.Аверина - относиться к другим серьезно, а к себе иронично.
Забавно. Когда мы встречались с ним в "Московском комсомольце", Аверин всегда недоверчиво смотрел на мою бороду. А работая в "Книжном обозрении", он тоже отрастил себе бороду.
"Книжному обозрению" 35 лет. Из них треть этого срока связна с Е.С. Авериным. Это, самые лучшие годы еженедельника.
Как бы мне хотелось, чтобы нынешняя редакция не только сохранила то лучшее, что создал Е.С. Аверин, но и развила, возродила прежние традиции.
Игру с читателем, помощь читателю, поддержку талантливых литераторов, клубность стиля жизни самой редакции, оригинальность, переходящую в парадоксальность: чтобы на страницах "КО" снова появились страница юмора, разговор о книжной графике, о спорных вопросах нашего времени. Если в редакции найдут возможность вернуться к темам, начатым 10-15 лет назад, и посмотрят, как решились те вопросы, которые беспокоили интеллигенцию столь далекого (а может быть, достаточно близкого) времени, то, на мой взгляд, это было бы правильно.
Мы часто, говоря о том или ином человеке, вспоминаем все лучшее, что он сделал, и провожая его в последний путь, чуть ли не клянемся, что будем всегда его помнить. Но лучшая память - это продолжение дела.
Довольно часто я встречаюсь сегодня с Галиной Анатольевной Авериной, вдовой Евгения Сергеевича. Мягкость, обязательность, оптимистичность, деловитость, аккуратность, непритязательность - это все о Галине Анатольевне. В доме огромный пес по имени Дан и забавный кот Марсик. Я пишу о Галине Анатольевне, ибо хорошо понимаю, что огромный вклад в развитие "Книжного обозрения" внесла и она, жена главного редактора. Главный редактор был спокоен за тыл, за дом, за детей. А ведь это тоже важно.
Юбилей. Я не люблю дней рождения. Не любил их и Евгений Сергеевич Аверин. Свое 60-летие он отметил более чем скромно в кабинете главного редактора. За начальственным столом уместились все сотрудники редакции. Гитара, песни, короткие тосты, подкалывания, подтрунивания над главным редактором. К концу вечера приехал Глеб Успенский, поздравил от себя и от всего коллектива издательства "Вагриус".
Аверин слушал, чуть улыбаясь, а на предложение Глеба Владимировича Успенского написать книгу о себе, о времени грустно ответил: "Нет сил и времени, вот если уйду на пенсию - напишу".
Кто-то из сидящих подхватил эту мысль. Конечно, нужно написать, хотя бы надиктовать. О том, как учился в МГТУ имени Баумана, как работал в "МК", "Московской правде", "Советской России", о чем тогда спорил, говорил с лучшими писателями и поэтами, чему научился в поездках по разным странам и по книжным ярмаркам, как осваивал профессию журналиста и редактора и о том, как полюбил книгу. Может получиться потрясающая книжка.
К сожалению, Евгений Сергеевич Аверин книжки не написал.
К сожалению, Евгений Сергеевич Аверин дневников не вел.
К сожалению, Евгений Сергеевич сжигал себя на работа, на единственной и основной.
Он был весь, без остатка, в редакции. Ни на что другое не оставалось ни времени, ни сил. Он не служил, а работал, и он невероятно любил эту работу, завидуя сам себе. Может быть, поэтому и был такой успех у "Книжного обозрения"?
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
В редакции "Московского комсомольца".
Евгений Аверин справа. За столом в центре Никита Богословский, слева
известный писатель Леонид Ленч, в углу Юрий Никулин, Борис Грачевский
("Ералаш" только-только вставал на ноги) и автор этих строк.
