Ночь. Пора спать. А я сижу за компьютером. Хотя до трёх ещё час — я же привык ложиться в три ночи.
Первая половина дня ушла на медиков.
Можно смириться с любым хамством, но не с медицинским.
Вхожу в кабинет, где снимают кардиограмму. Это делает медсестра. Она, не оборачиваясь, не просит, а приказывает: «Ложитесь. Снимайте всё до туловища». Как снять всё до туловища, не очень понимаю. Робко высказываю пожелание, чтобы на кушетку постелили одноразовую простынку.
— Откуда я вам возьму одноразовые простынки? С собой надо брать.
— Если бы меня предупредили, я бы взял.
— А вы спросили?
— Мне нужно будет кардиограмму тут же расшифровать, я об этом сообщил медсестре.
— Когда расшифруем, тогда и расшифруем. Вы тут не указывайте, знаю без вас, не командуйте. Ишь, раскомандовались. Не учите меня жить.
С трудом сдерживаю себя, чтобы не взорваться.
Потом, беседуя с главным врачом поликлиники и рассказывая о своих впечатлениях (как сдавал анализы), услышал:
— Да знаю я, все на неё жалуются, только заменить некем. Да и жалко её, она сорок лет проработала в поликлинике, кардиограммы снимает отлично. Что касается простынок, то тут она виновата, у нас полное обеспечение. Специальные есть простынки на один раз, бумажные.
Я попытался этой медсестре объяснить, что так, как она разговаривает с пациентами, нельзя. Она меня не поняла.
А потом я искал 49-й кабинет. Встретил доктора и спросил у неё, как пройти в этот кабинет. Она объяснила: надо спуститься вниз, направо — и будет нужный мне кабинет. Спустился вниз. Не нашёл сорок девятого кабинета. Спросил у девушки из регистратуры.
— Сорок девятый кабинет? Так это на втором этаже!
Я поднялся и встретил заведующего отделением. Посетовал, что гоняют меня между этажами. Мне объяснили:
— Вы знаете, доктор недавно у нас работает, не знает, где какие кабинеты.
Худо-бедно, но нужные анализы сдал. Важные для меня медицинские бумаги получил.
Больше всего понравилось общение с врачом-эндокринологом Еленой Юрьевной Пережогиной.
Интеллигентна, мягка, заботлива, внимательна. Даёт возможность всё рассказать, корректно задаёт вопросы, ненавязчиво предлагает лечение. Ты общаешься с Еленой Юрьевной и чувствуешь: ты ей не безразличен.
Мы со всех сторон обсудили мой диабет, и закончилась наша встреча традиционно:
— Проходите «СОЛО на клавиатуре»!
— Не обещаю. Времени нет.
Всё одно и то же. Никак доктора не поймут, что если нет времени, то и необходимо научиться правильно взаимодействовать с клавиатурой компьютера.
Приехал в офис к трём часам дня.
Долго беседовал о книге, связанной с курением, с Николаем Сергеевичем Черняевым. Я ищу интонацию книги. Хочется чтобы текст воспринимался спокойным, ровным, без нравоучений и пугающих фактов.
Потом с Маратом Рауфовичем написали пять писем. Одно — министру, одно — общественному деятелю, три письма в учебные заведения. Кто знает, вдруг ответят, среагируют на моё предложение научиться набирать десятипальцевым методом.
Уверенности в этом нет. Вот же мои письма в Первый медицинский и Второй медицинский институты, как в Москве, так и в Питере остались без ответа.
Не могу считать ответом полученные отписки. А врачи по-прежнему пишут либо авторучкой, либо одним пальцем на клавиатуре.
По телефону хорошо общался с Александром Ионовичем Боярским. Это Ленинград, мультипликация. Спасибо. Кажется, сдвигается работа по созданию образа микрофончика для курса «Учимся говорить публично». После разговора с Александром Ионовичем у меня поднялось настроение.
Забыл написать: когда ходил по коридорам поликлиники, встретился взглядом с дамой пожилого возраста. Она улыбнулась мне, я улыбнулся ей. Встретился первый раз, затем мы повстречались на лестнице. И тогда я спросил:
— Мне очень знакомо ваше лицо. Кто вы по профессии?
— Я учительница, знаю вас. Преподавала в 630-й школе, что на Егерской, там же работала завучем. Вы знали моего сына.
— Вы мама Александра Перлова! — воскликнул я с удивлением. Три или четыре дня назад я вспоминал Сашу. — Как он, чем занимается?
Женщина погрустнела и сказала мне, что Саша много лет назад умер. Упал, сильный удар, скорая… Но не спасли.
Я вспомнил свои разговоры с Александром Перловым. Мы познакомились в 1974 году, ему было 18 лет. Он поступил в МФТИ. Первые годы общались, встречались, иногда перезванивались, а потом наше общение как-то сошло на нет.
Грустное известие.
Вот так и прошёл день.
Конечно, смотрел фотографии новых солистов. Радовался.
Ваш Владимир Владимирович Шахиджанян
P. S. Сегодня, когда готовлю дневник к публикации (9 июля 2019г), получил письмо. Автор ответил на мою рассылку, и я поинтересовался, чем он занимается по жизни, не мог ли бы он поговорить о «СОЛО» со своим руководством.
В ответ получил:
Я занимаюсь политикой и где-то год назад участвовал в заседании общественной палаты в департаменте здравоохранения ХМАО-Югры. Мне довелось в лицо директору департамента сказать, что "у вас очереди и недовольные посетители в том числе потому, что врачи нагружены работой, к которой не подготовлены. Давайте всех научим десятипальцевой слепой печати по методу Шахиджаняна".
На меня посмотрели как на сумасшедшего. Они там, де, серьезные проблемы решают, деньги туда, деньги сюда. А я тут со своими идеями как повысить эффективность работы врача.
Надеюсь, я "поддержал вас словом".
Сам еще в студенчестве прошел ваше «СОЛО», поэтому письмо пишу вслепую. Спасибо.
