Заслуженный артист России Илья Кузнецов открыл в Санкт-Петербурге Детскую школу балета Ильи Кузнецова. Двадцать лет Илья являлся ведущим солистом
Мариинского театра, в его репертуаре насчитывается более 100
ролей – от злодеев до принцев, дуэтные партии и драматические роли в спектаклях. В прошлом году в возрасте 38 лет Илья Кузнецов завершил карьеру с целью
создания образовательных институтов, обучающих детей азам классического
балета.
– Илья, у вас 20-летний стаж ведущего солиста Мариинского театра. Расскажите, как вы приняли решение перейти из творчества в бизнес?
– Коммерческая жилка проявилась у меня в детстве. Мои родители – артисты
балета – с самого детства брали меня с собой на гастроли. Пока они давали спектакли, я зарабатывал свои первые деньги – подрабатывал на рынках. Когда я подрос,
мы с родителями переехали в Петербург, и я уже должен был прокормить и себя,
и их. И тогда я стал продавать молоко из гуманитарной помощи, мороженое и при
этом хорошо зарабатывал. За ночь получал 50 долларов и даже мог позволить себе
купить бордовый костюм, который тогда был в моде. Позже десять лет обучался в
школе при Мариинском театре, а после 20 лет служил в театре, поэтому о бизнесе совершенно не думал, посвятил себя высокому искусству.
Каждый раз, когда я встречался с друзьями, они говорили мне: «Займись своим
делом, которое ты знаешь, тогда у тебя получится построить бизнес». И таким
образом месяц за месяцем, год за годом формировалось мышление, что я смогу
создать свою школу, в которой буду обучать детишек классическому балету.
Это сподвигло меня озвучить свою мечту в семейном кругу. У моей супруги
Ирины был подобный опыт, она закончила институт Лесгафта и уже к тому
времени снимала студии, тренировала девочек. Мы поняли, что эта ниша была
на тот момента свободна. Дело в том, что в Академию русского балета им. А.Я. Вагановой или другие заведения дети приходят из гимнастики, из спорта, но только не из классического балета. Поэтому я понял, что могу готовить детей, обучать
их с четырехлетнего возраста, чтобы они поступали в специализированные высшие учебные заведения и занимались балетом. Так и открыли школу. Это стало
нашим семейным бизнесом. В моем деле главное было – начать. Для себя я сделал
вывод: если пришла идея – немедленно ее нужно воплощать в жизнь, не ждать лучшего момента или особых привилегий.
– Илья, вы первопроходец в этой области. Многие выдающиеся артисты, уйдя из балета, так и не смогли реализовать эту идею, хотя у многих были подобные задумки.
– В России мы действительно первые. Изначально мы открывали классы по всему городу. Сейчас расширяемся и планируем открытие школ в Москве и других
городах России. У нас работают высококвалифицированные преподаватели из
Мариинского и Михайловского театров. Мы стали работодателями. Даем возможность артистам, которые рано заканчивают карьеру и уезжают в Америку, Европу,
Японию, где их труд высоко оценивается, остаться в Петербурге. Сейчас я получаю
лицензию дошкольного и школьного образования. Моя методика работает. Я
вижу, что мы правильно выбрали путь и подняли достойный уровень. Хотя это
другой труд, его не сравнить с выступлениями. Нужно быть юристом, бухгалтером и еще внедрять свое видение. Думать о рекламе, где деньги взять.
Я думал, закончу карьеру лет в 60, у меня были такие роли, как Гирей, я бы мог
играть и играть до старости, там не надо прыгать. Но я осознанно ушел из профессионального балета, почувствовал, что здесь я нужен.
– Какая у вас главная задача в рамках деятельности школы?
– Первый шаг – это школы. Следующий шаг – детский театр, ведь «мы в ответе за тех, кого приручили». В нем мы могли бы показывать различные спектакли. Сейчас готовим детский проект, похожий на «Сезоны Дягилева», который вместит в себя различные сказки для детей: русские, грузинские, казахские. Хотим прийти к культуре нашей сказки – отразить самобытность страны и привнести что-то новое, увидеть нашу культуру с другой стороны. А потом нужно организовать и взрослый театр. Я уже десять лет вынашиваю своего Дориана Грея.
– Илья, ваша идея очень затратная, у вас есть инвесторы, которые помогают?
– Да, есть. Но хотелось, чтобы инвесторов было больше. Наша финансовая
часть полностью прозрачна. Хочу реализовывать те вещи, которые еще никто не делал. Например, недавно мы с детьми поставили спектакль «Маша и Щелкунчик». Спонсор выделил 8 млн рублей и при этом захотел остаться в тени. Мы сделали шикарный балет. Костюмы придумала Татьяна Парфенова, постановка Петра Базарона. Дети вышли на премьеру в Александринском театре, в БКЗ, в ДК им. Горького. Для них это событие.
Мы бесплатно пригласили 1,5 тыс. детей из детдомов. Сейчас мы готовим
новые спектакли, в каждом из них есть душа.
– Илья, русский балет всегда славился на весь мир своей техникой и подачей, каков статус русского балета сейчас?
– Мы сильны в балете. Но можем сами убить все, чем славится русский балет, и я
это наблюдаю. Почему я закончил карьеру? Потому что вижу, что делают некомпетентные люди в сфере культуры, которые имеют деньги или власть. Они внедряются и сносят идеалы, которые творились столетиями. Хотя туда не надо ничего вносить.
Надо творить новое, но при этом не трогать старое, а беречь. Иметь «Эрмитаж» и
экспериментальные театры. Я долго работал в Стокгольме и видел,
как молодым ребятам давали возможность делать новые постановки. Конечно,
не все удачные, но из них 20% гениальны. Благодаря этому Стокгольм достиг таких
высот, сейчас целая плеяда современных балетмейстеров из Стокгольма. Нам нужно перенять подобный опыт. Нужно взращивать новое поколение. .
– Илья, вы всю жизнь прослужили в Мариинском театре. Помимо света софитов и славы, вы знаете закулисную жизнь. Своих детей отдадите в балет?
– Я прошел огонь, воду и медные трубы. По молодости был сорвиголова. Мне
было на многое наплевать. Доказывать всем, что ты лучший – это тяжело. Никто
не брался за работу, которую я делал, она и актерская, и дуэтная. Если брать в качестве примера пианино, то я владел всеми октавами. В моем репертуаре более ста
ролей. Мой старший сын не хочет заниматься балетом, хотя очень подходит под
этот типаж. Но с четырех лет говорит, что хочет быть инженером. Я не настаиваю.
– Была роль, которую вы играли с особой любовью?
– Я к каждой роли трепетно относился. Всегда сам делал себе грим. Я танцевал и злодеев, и принцев. Тибальт у меня был рыжий. Многие со мной спорили. Я
говорил: «Почитайте у Шекспира, он у него ярко-огненный». Собирал образы.
Очень дорога роль в спектакле «Манон». Мне не верили, что я буду танцевать, английские критики удивлялись, как будет русский Ванька танцевать
возвышенный спектакль. Мы с Дианой Вишнёвой два месяца не выходили из зала, репетировали. Диана во время работы сжирает и партнера, и себя, поэтому и добилась такой высоты. Но мы все сделали на самом высоком уровне.
Спектакль имел колоссальный успех.
– Смотрите ли вы современные постановки и что можете отметить?
– Посетил спектакль Юрия Смекалова «Фрида». Очень понравился. Он
сделал свой балет, в котором участвовала наша ученица. В спектакле было все
самобытно, специально была написана музыка. Мои примеры подражания в
искусстве – это Дягилев, Григорович, которые открывали новых композиторов, художников и создавали новое. Нужно терпение. За один день ничего
не построить.
– Илья, дайте, пожалуйста, совет читателям, как держать осанку в повседневной жизни?
– Поначалу тяжело. Но главное – нужно постоянно об этом думать. Мне,
конечно, легче сидеть вразвалку. Хотя раньше я даже в самолете сидел, как
струна.
Совет: чем бы ты ни занимался, все надо пропускать через голову и душу,
чтобы в голове образовалась мысль и укрепилась в душе. Поначалу тяжело,
потом входит в привычку. То же самое и с осанкой.
