В прокат вышел «1+1. Нарушая правила» (Inseparables) — аргентинский ремейк французского фильма о дружбе парализованного миллионера и обаятельного гопника. Юлия Шагельман едва отличила копию от оригинала.
Шесть лет назад фильм режиссеров Оливье Накаша и Эрика Толедано «1+1» (Intouchables) стал настоящей сенсацией французского проката, собрал множество международных наград, а исполнитель одной из двух главных ролей Омар Си получил национальную кинопремию «Сезар» как лучший актер. Незамысловатая, но искренняя и трогательная история дружбы, преодолевшей расовые и социальные барьеры, завоевала сердца зрителей не только на родине: фильм успешно шел по всей Европе, а права на него были проданы в несколько стран, в том числе и в США. Голливудский ремейк с Брайаном Крэнстоном и Кевином Хартом в главных ролях должен выйти на экраны весной 2018 года, а пока свои версии уже выпустили в Индии и Аргентине.
Обычно главная претензия, которую предъявляют к ремейкам,— то, что их авторы испортили хорошую вещь. Режиссер и автор сценария аргентинского фильма Маркос Карневале, сам когда-то ставший жертвой ремейкизации (его фильм «Эльза и Фред» был переснят в Голливуде), подошел к французской картине очень осторожно, то ли сознательно ограничивая себя, то ли попросту не желая менять то, что один раз уже успешно сработало.
Единственное отличие, которое заметно сразу,— в аргентинском фильме оба героя белые. Режиссер решил не затрагивать расовые различия, остановившись только на классовых, да и то ровно в той мере, в какой это вообще необходимо для завязки сюжета. Название фильма Накаша и Толедано подчеркивало то, что оба его героя чувствуют себя чужими в окружающей их среде — один из-за инвалидности, другой из-за цвета кожи и происхождения. В аргентинской версии «Неприкасаемые» (Intouchables) стали «Неразлучными» (Inseparables): сразу видно, что социальная проблематика интересует Карневале гораздо меньше, чем человеческие взаимоотношения. В остальном «1+1. Нарушая правила» — почти покадровый повтор французского оригинала с незначительными поправками на местную аргентинскую специфику.
Фелипе (Оскар Мартинес), богатый бизнесмен, знаток классической музыки, литературы, оперы и искусства, в результате несчастного случая полностью парализован. Несмотря на то что жизнь его вполне комфортна, никакого удовольствия от нее он не получает. Практически случайно он нанимает личным помощником нахального проходимца из бедных кварталов Тито (Родриго де ла Серна). Конечно, у того нет никакого опыта ухода за инвалидами, как и желания научиться этому, зато он единственный, кто не относится к Фелипе с жалостью.
Пожалуй, Тито — главное слабое звено фильма. Там, где Омар Си, довольно посредственный актер, брал чистой фактурой и природным обаянием, его аргентинскому коллеге приходится играть. И хотя делает он это качественно, его подводит отсутствие того самого природного обаяния, и его герой получается не слишком привлекательным.
Появление Тито взрывает размеренный уклад миллионерского хозяйства. Он нарушает все правила, ухлестывает за симпатичной ассистенткой Вероникой (Карла Петерсон), режет правду-матку по первому требованию, возит Фелипе в спорт-каре вместо специально оборудованного автомобиля, курит с ним травку, вмешивается в отношения шефа с подругой по переписке и в конце концов заставляет его снова почувствовать себя живым. Все это показано точно так, как и во французском фильме, включая поход в оперу, диалоги о современном искусстве и совместные ночные прогулки. Разве что в сцене, когда Тито предлагает Фелипе вместо надоевшего Вивальди послушать «настоящую классику», под которую вскоре начнут отплясывать все присутствующие, вместо песни «Earth, Wind & Fire» группы Boogie Wonderland звучит тягучая аргентинская кумбия.
И все это даже забавно, только вот чего-то не хватает. Наверное, фильм бы только выиграл, если бы Карневале добавил в него что-то свое. Вместо этого он предлагает те же шутки и ситуации, над которыми мы все один раз уже посмеялись. И это не худший вариант для тех, кто пропустил французский «1+1», но для тех, кто его видел, аргентинская версия смахивает на копию «Моны Лизы», вышитую крестиком: похожа, вызывает умиление, но даже у себя в гостиной не повесишь.
