Первый канал отважился выпустить в эфир сериал режиссера Натальи Мещаниновой «Красные браслеты». Не скажу, что это подвиг, но что-то героическое в этом есть. Спустя три года после того, как сериал был готов, он все-таки добрался до телеэкрана. Это безусловный плюс. Правда, выпустили его в самый мертвый летний сезон и в самое глухое время — около полуночи. И без особой рекламы. Это безусловные минусы, объяснения которым каждый в отсутствие официальной версии волен давать сам: от того, что это копродукция с Украиной (а за время, пока кино снималось, случилось сами знаете что), до того, что нежные чувства зрителей следует щадить и оберегать от тяжких сюжетов про неизлечимые болезни, обритых наголо детей, страдания и смерть.
Этого и в жизни хватает — кино же должно быть жизнеутверждающим, а если иногда и пугать, то не страшно. Понарошку. Чтобы не было мучительно больно. Да среднестатистический зритель и сам зажмуривается и отворачивается от того, что требует от него душевных затрат. «Я не могу ТАКОЕ смотреть, я потом ночь спать не буду», — говорят особо чувствительные, а на нет и «кина» нет. Рейтинг как главное мерило телевизионного успеха еще никто не отменял.
«Красные браслеты» — российская адаптация каталонского сериала «Polseres vermelles», стартовавшего в Испании в 2011 году. С тех пор было выпущено около десяти адаптаций по всему миру. В основе — книга Альберта Эспиносы, описавшего в ней историю собственной жизни. В подростковом возрасте он перенес рак костей, десять лет провел в больнице, преодолел страшную болезнь и утверждал потом: «Жизнь в больнице не так печальна, как кажется, это просто другой опыт. В больнице я был знаком с одним человеком, который всегда говорил: не так грустно умирать — грустно не жить в полную силу».
Подростки, герои «Красных браслетов», именно что живут в полную силу, несмотря на тяжелые болезни и даже смерть друзей. «Красные браслеты» — вообще не про смерть, а про жизнь (как обычно говорит учредитель фонда «Вера» Нюта Федермессер о философии хосписов, которым помогает ее фонд).
Мальчишки и девчонки в этом кино дружат, ссорятся, влюбляются и помогают друг другу пережить первое в их небольшой жизни тяжелое испытание. Они отмечают дни рождения друг друга, устраивают спортивные соревнования на инвалидных колясках, сочиняют песни и проводят рок-концерты, дерзят врачам и родителям, дурачатся и бесятся, порой отчаянно нарушая больничный режим, за что, впрочем, их никто особенно не ругает. Потому как многопрофильная больница, в которой и происходит действие фильма, — особенная, идеальная, таких в нашей природе попросту нет.
Похожа на крутой пятизвездочный отель с видом на море. По широким коридорам юные пациенты гоняют на своих колясках, а в палатах на двоих позволяют себе черт знает что: рисуют на стенах, раскрашивают стеклянные плафоны, держат музыкальные центры и свои любимые игрушки. Друзья и родители могут навещать их в любое время, а тем, кто желает лично поухаживать за своим больным, мгновенно предоставляют кровать в той же палате. Врачи, ординаторы и медсестры знают всех своих подопечных по имени, терпят их капризы, подростковую грубость. Если порой журят за проделки — то не слишком сурово.
«Так не бывает!» — возмущаются скептики. Где привычный каждому россиянину убогий больничный быт, строгий больничный режим, несъедобная больничная еда и один текущий унитаз на все отделение? Вот тогда была бы правда жизни, а так — не пойми что.
В чем-то они правы: то, что для загнивающей Европы или растленной Америки — норма жизни, для нас пока — недосягаемая мечта. Но законы адаптации суровы — весь антураж в сериалах разных стран должен быть одинаковым — от интерьеров клиники до стильных пижам, в которых щеголяют пациенты.
А вот дети и подростки — всюду одинаковые. Им прикольно, даже несмотря на весь драматизм их положения, им важно найти друзей и выработать свой кодекс дружбы, которому они будут неукоснительно следовать. Что и делают шестеро героев сериала, скрепивших свою дружбу красными браслетами.
Да, двое из этих героев — лысые после химиотерапии, и у обоих ампутирована левая нога. Да, еще один умирает после рискованной операции на сердце, а самый младший и вовсе находится в коме, что не мешает остальным общаться с ним так, будто он в сознании.
Да, есть в фильме и некоторая мистика, благодаря которой один из персонажей обладает способностью разговаривать с товарищем, пребывающим в бессознательном состоянии, и читать его мысли. Но все это не вызывает ни шока, ни отторжения, поскольку создатели сериала счастливо избежали как «чернухи», так и намеренного «слезовыжимания» по отношению к «несчастным деткам», так жестоко обиженным судьбой. Нет здесь жестоко обиженных — есть нормальные жизнерадостные подростки, у которых, хочется верить, все еще впереди.
У испанского оригинала «Красных браслетов» уже вышло два сезона и снимается третий. У российской адаптации перспективы не столь радужны. За три года, прошедшие после съемок, актеры повзрослели, да и вялая зрительская реакция (а она даже более чем вялая) вряд ли предполагает продолжение.
Между тем Первый канал мог бы устроить из этой премьеры целую гуманистическую просветительскую акцию: наплевав на рейтинги, поставить «Красные браслеты» в прайм-тайм, организовать его обсуждение с участием съемочной группы, действующих врачей, руководителей благотворительных фондов и волонтеров. На Первом это умеют — так, несколько лет назад в «Закрытом показе» у Александра Гордона показали документальный фильм Любови Аркус «Антон тут рядом» с одновременным обсуждением и сбором пожертвований в пользу создаваемого тогда фонда помощи людям с расстройствами аутичного спектра.
Так, уже не первый сезон во время музыкального шоу «Голос» проводят мини-презентации различных фондов, объявляя номера счетов, куда зрители могут перевести средства. Так, наконец, совсем недавно после сюжета в программе «Время» о строительстве детского хосписа «Дом с маяком» зрители за два дня собрали почти 20 миллионов рублей из необходимых 100 на приобретение современного медоборудования, бытовой техники, мебели и игрушек.
Ирина Петровская
