Я скольжу по идеально ровной и абсолютно пустой пятиполосной дороге, а мысли мои совсем в другом месте.
В мыслях своих я еду не на бесшумном электрическом скутере, а на свежевымытой, но уже снова грязной белой «семёрке», и еду я не то чтобы по дороге, а скорее по островкам асфальта среди грязи, камней и луж. В общем, по маленькому провинциальному городу. Еду в хорошем настроении, ранней весной, много свободного времени… Может быть, я еду проверить, не начался ли ледоход, или просто на другой конец города, постоять с товарищем у подъезда. Или в гараж к приятелю на шашлыки. Ну и на пиво, конечно же. А как иначе? Хотя на пиво – это уже часам к семи-восьми.
Это всё проклятый Маркес, о чём я уже писал. После «Ста лет одиночества» что-то щёлкнуло, и я почувствовал, что существую в нескольких состояниях одновременно. Не существую, но ощущаю, что существую. К слову, человеку, который хоть во что-нибудь ставит себя как писателя, нужно остерегаться упоминать известных людей, а особенно других писателей. Выглядит это часто беспомощно и глупо. К примеру, был я однажды на вечере Евгения Евтушенко. Он сидел на сцене и что-то рассказывал. Иногда читал стихи. Так вот, он хвастался знакомством (шапочным, как я понял) с Маркесом.
Маркес шагал по кладбищу,
Под ногами будто бы клавиши.
Или что-то в этом ряде. У мало-мальски понимающего человека не возникнет даже вопроса, где Евтушенко, а где Маркес. И это не то что в литературе понимающего, а так, просто понимающего. Ещё Евтушенко хвастался какой-то связью с некой моделью, Дорой, что ли. Ну это уже вовсе пошло. А в зале сидели какие-то немолодые и пока ещё молодые дуры и слушали, разинув рот. И каждая дура мечтала быть Дорой. Короче, я был вынужден покинуть этот перформанс. Жалею лишь о том, что не успел вызвать Евтушенко на рэп-баттл.
«Относительность», Мауриц Эшер
Страшитесь упоминать более известных и талантливых в своих произведениях, даже если вы друг с другом запанибрата.
Что ещё? Когда хвастаешься знакомством с известным современником, ты потребляешь образ себя, общающегося с этим современником, и предлагаешь этот образ читателю. Есть ещё более примитивный и часто используемый приём. Хвастаться непосредственно потреблением. Допустим, писатель-социалист упоминает, что регулярно распивает вина с неким французским графом в его родовом замке. Посыл следующий: я социалист, графов ненавижу, но я с ними вина пью, а тебя туда и на порог не пустят.
Вопросы к автору встают весьма серьёзные.
Либо ты свои взгляды предаёшь, либо ненавидишь и презираешь и предаёшь доверие человека, который тебя за свой стол пустил.
В завершение темы скажу, что упоминать о знакомстве с теми, чей талант, а главное, узнаваемость, сопоставимы с твоими или ниже, можно. В таком случае упоминание будет наводить на мысли о дружбе творческих людей и вызывать только умиление. Подобное умиление году в 2016 вызывали фотографии Кодзимы с Миккельсеном и Ридусом.
Такое вот нравственное письмо из белой «семёрки».
Сенека писал, и я пишу.
Олег Мельников
