Еще Ильф и Петров в «Золотом теленке» заметили, что параллельно с большим миром, в котором живут большие люди и большие вещи, существует маленький мир с маленькими людьми и маленькими вещами. В большом мире изобретен дизель-мотор, а в маленьком - новый фасон брюк, игрушка-пищалка и дамские подмышечники «Любовь пчел трудовых» - и подобные «бренды» свидетельствует: маленькие люди стремятся не отстать от больших, они понимают, что должны быть созвучны эпохе.
Наблюдение авторов «Золотого теленка» вспомнилось мне после просмотра фильма об одном очень занятном японском гении-изобретателе. Герой этой документальной ленты предоставляет богатые возможности для комментариев как юмористических, так и вполне серьезных.
В Японии профессор Йосиро Накамацу очень популярен! К 80-ти годам он запатентовал три тысячи изобретений, самых разных. Среди них есть и забавные, и такие серьезные, как цифровые часы, дискета, флешка и... бюстгальтер, увеличивающий грудь, ботинки на пружинках, позволяющие передвигаться скачками, а также спрей «Струя любви», повышающий потенцию и возбуждающий половое влечение.
Звание профессора придает изобретателю солидности и вместе с тем добавляет образу этого человека экстравагантности. Свой имидж оригинала, шутника и гения-самородка, изобретатель всячески поддерживает. Респектабельный костюм, высокомерно-ироничная манера держаться и при этом порой несвойственная японцам развязность, привлекают к себе внимание, мгновенно выделяют в уличной толпе и побуждают восторженно приветствовать.
Фотографии профессора не сходят со страниц газет-журналов. Слава изобретателя давно вырвалась за пределы его японских островов. В 2005 году он был отмечен премией «Антинобель» за то, что в течение тридцати четырех лет фотографировал и подвергал дотошному анализу свою еду. А ест профессор лишь однажды в день, пьет чай из тринадцати трав. И вообще очень следит за своим здоровьем, собираясь дожить до 144 лет. Его мать, с которой он по его словам поддерживает неразрывную духовную связь, скончалась в 102 года. До конца дней Накамацу собирается трудиться, тратя на сон не более четырех часов в сутки и намерен довести количество своих запатентованных изобретений до шести тысяч.
Впрочем не знаю, удалось ли ему осуществить свои далеко идущие планы - жив ли он по сей день … Ведь фильм о 80-летнем японском изобретателе был снят датским документалистом Каспаром Аструпом Шредером несколько лет тому назад. Правда выглядит он на экране очень бодрым и полным энергии. И эксцентричным.
Герой съемок - отличный актер. Создав образ полного достоинства, знающего себе цену, чудака-гения, он на протяжении всего действия фильма поддерживает этот образ в разных ситуациях. На улице, вступая в диалоги с приветствующими его женщинами - они изъявляют восторги по поводу бюстгальтеров и эффекта «Струи любви». В домашнем бассейне - Накамацу ныряет, ложится на дно и там, под водой, заносит в специальный блокнот специальным пером свои новые идеи. На кухне с дочерью, на поле для гольфа, в своем фан-клубе - он вездесущ, самоуверен и без тени сомнений сравнивает себя с Эйнштейном, Эдисоном, Теслой и Марией Кюри...
Очень выразителен эпизод, в котором к Накамацу приходит семейство современных - моторизованных - рикш, теперь ведь они не бегают и не крутят педали велосипедов, а трудятся с помощью современной мототехники. Посетители обращаются к профессору с просьбой подарить изобретенный им мотор, работающий не на дорогостоящем бензине, а, по утверждению автора, на воде. Гости униженно канючат, ссылаясь на свою бедность. Накамацу высокомерно морщится и отвечает суровой отповедью в смысле: «Почему я должен задарма отдавать вам труд, в который вложил свою энергию мысли!?» Посетители окончательно засмущались и со слезами на глазах стали умолять простить их за то, что своими ничтожными заботами осмелились обеспокоить великого человека... Чтобы окончательно добить этих наивных простаков, изобретатель выходит вместе с ними на площадку перед своей роскошной резиденцией и демонстрирует работу мотоколяски с водным мотором.
Талант к саморекламе на гране клоунады запечатлен кинематографистами очень убедительно и, судя по окружающей Накамацу обстановке, с материальным достатком у него все в порядке. И из его трех тысяч патентов (а со времени съемки это число наверняка возросло), даже если отсеять имеющиеся среди них ерундовые, то и те, что останутся в сухом остатке, весьма доходны. Ведь среди них действительно немало полезных, делающих жизнь современного человека комфортнее.
Фильм о выдающемся японце заставил задуматься о возможностях и продуктивности индивидуального изобретательства в наших российских условиях. Может ли современный Кулибин реализовать свои идеи? Или же как герой повести писателя Владимира Дудинцева «Не хлебом единым», который некогда (полвека назад!) вызвал бурные дискуссии в советском обществе, упрется в непробиваемую стену бюрократизма и непонимания? По авторитетному мнению людей, связанных с патентными делами, у нас (в отличие от других стран) получение патента — процесс муторный и дорогостоящий. И главное — проблема не в получении документа, удостоверяющего авторство изобретателя, а в последующей реализации изобретения: имеется ли шанс воплотить его в жизнь и, соответственно, получить материальную компенсацию за свой интеллектуальный и конструкторский труд, а значит принести реальную пользу человечеству.
В этом отношении знатоки патентных проблем выражают сомнение: миновали времена индивидуальных открытий и возможностей что-то серьезное создать в комнатно-сарайных условиях. Серьезные изобретения делаются не одиночками, а коллективами единомышленников. Увы, общества изобретателей и рационализаторов, созданные в советское время, зачахли. Правда, и сейчас иногда мелькают в телесюжетах рассказы о юных гениях, которых предлагается всячески поощрять и поддерживать. Совсем недавно наш Президент поздравлял и награждал молодых наших гениев-технарей-изобретателей. Очень хочется верить, что талант всегда пробьется, преодолеет все препоны и бюрократические, и финансовые. Но пока системы поддержки дерзкой новаторской мысли у нас, увы, нет. Как нет увенчанного лаврами чудака профессора Накамацу в нашем мире маленьких вещей. А подобный гениальный чудак, наверное, все-таки нужен. Чтобы наш малый мир не отставал от большого.
