Лучше всего забываются сны, это все знают. Вечером вспомнишь только, что поутру рассказывала Серене… – но что именно? Каждый раз думаешь – надо бы записать. Ведь так редко удается вытащить что-то интересное оттуда, из сна! В молодости лучше удерживалось. Приснившиеся как-то стихи и сейчас помню. И еще помню сон, будто рабочих поселяют в семьях творческой интеллигенции, для проверки – не слишком ли много те бьют баклуши с их нехождением на службу и гонорарами.
На втором месте по забыванию, пожалуй, боль. Тот же механизм – помнишь, что было больно, но сама боль забыта. Ну и слава Богу.
И хорошее тоже не очень помнится. Помнишь, что было хорошо, а само ощущение радости или, там, покоя не восстанавливается.
Запоминается смешное. Вспомнишь, что тебя насмешило – и опять смешно. До нескольких раз срабатывает.
Лучше всего, увы, запоминается плохое. Грустное долго заставляет грустить. В любой момент можно воскресить злость или обиду. Причем как ярко-то всплывает, аж затрясёшься! (Стихи Саши Аронова: «Я ненавижу продавца/Швейцара. Нянечку. Монтёра./Жизнь может кончиться, и скоро./ Что ж, так и будет до конца?»)
Кстати, сам Саша Аронов незабываем. Потом напишу, не забыть бы! Нет, одно - прямо сейчас. Он пришел к нам в гости летом, в жару. И прямо в передней, здороваясь и что-то рассказывая, непринужденно снял рубашку, брюки и повесил их на вешалку, будто пальто и шляпу. В комнату прошел в цветных трусах. Народ его знает как поэта, но не знает, что знает. Меж тем это он написал «Если у вас нету тёти»…
А про обиды... Это самое живучее в памяти. Как клопы. Я помню – Москва была полна этих бессмертных, как Кощей тварей. Вроде бы высохли, вроде бы сухие трупы завалились в щель. Ан нет, просто они в анабиозе – напились крови и снова кусают. Клопов в Москве уже нет, но воспоминания о них яркие: омерзительные следы на постельном белье, ощущение своего бессилия в борьбе и даже сны, где в ужасе видишь – ползут! Вот эти сны с детства помню. А что хорошее так нет – проснулась, и только след ускользающий…
